– Нет. У меня тоже нет. Я имею в виду мужа и детей, ты уже спрашивал… А мама, правда, не родная и подруга, ставшая фактически сестрой, есть. Так что я не одинока.
Герман принес ей еще сока два стакана.
– У меня есть брат и племянник. Я тоже не одинок, – улыбнулся Герман Геннадьевич какой-то притягательной улыбкой.
Серафима снова выпила сок и перешла к поглощению винегрета.
– А зачем ты пошла в тренажерный зал? – спросил Герман.
– Хотела обрести крылья, – ответила Сима, хрустя огурчиком.
– Какие крылья? – не понял Герман Геннадьевич.
– Чтобы так вот… мышцы в тонус вошли, походка стала уверенная, осанка красивая. В таких случаях говорят, что «крылья выросли», – пояснила Сима.
– Вот ты о чем. Я думаю, что человек даже не физически должен совершенствоваться, а психологически. Влюбиться, например! Тогда и походка, и осанка, и глаз горит, – сказал он.
– Я не знаю. Думала, легче добиться физическими упражнениями, но и это не удалось, – вздохнула она.
– С тобой все в порядке, почему ты о себе такого мнения, что тебе надо что-то менять? Откуда такие мысли? Ты нормальная женщина, не поддавайся на провокации!
– А тебе не все ли равно? Чего в душу лезть? – насупилась она.
– Все-таки у тебя несносный характер! – вздохнул следователь. – Понятно, что одна…
– А чего тебе до моего характера? На себя посмотри! Пиджак мятый, лицо усталое, небритое, едите тут эти столовские котлеты! Много чего достиг? Еще меня учить будешь!
Герман даже жевать перестал.
– Чего смотришь? – поинтересовалась она с вызовом в голосе.
– Не знал, что произвожу такое печальное впечатление. Вот задумался о своем бедственном положении, – ответил он, слегка прищурив глаза.
– Я бы на твоем месте серьезно задумалась, – подбодрила его Серафима, стараясь не замечать, что он явно над ней издевается. – Сколько я вам должна за еду?
– Не смеши меня, нисколько.
– Небось зарплата небольшая? Служащий! – ехидно сказала Серафима.
– У меня есть дополнительный заработок, – заверил ее Герман Геннадьевич, – и я пока в состоянии угостить женщину котлетой.
– А я вам не женщина! – гордо выкрикнула она.
– Хорошо! Покормить раненого! Так понятнее?
Серафима вспомнила свое отражение в зеркале и вздрогнула.
– Да, раненому можно помочь. Это как нищему подать. Спасибо за сок.
– Не за что. Пей, пожалуйста, только не лопни, – ответил Герман.
– Вот до сих пор не понимаю, что мне в тебе так не нравится. Раздражаешь ты меня чем-то, и очень сильно, – честно сказала она.
– Я не виноват, – пожал он плечами, уплетая еду, – хотя знаю, что не сахар.
– Надеюсь, ты взял у меня свою визитку? Так, на всякий случай.
– Думаешь, что опять где-то потеряешь сознание и снова позвонят мне? – спросил Герман Геннадьевич. – Не лучше ли попросту не попадать в такие ситуации? Чего еще задумала?
Серафима уныло жевала.
– Разве я специально? Вообще жизнь как-то перевернулась в последнее время. Постоянно во что-то влипаю.
Герман Геннадьевич очень внимательно посмотрел на нее.
– Ответишь мне на один вопрос, только честно? – спросил он.
– Постараюсь.
– Вот если ты, не дай бог, конечно, снова попадешь в глупую или опасную ситуацию, тебе есть кого позвать на помощь? Есть такой человек? Ты обещала говорить правду!
– Ну и вопросы у тебя, – смутилась Серафима, – словно в душу влезаешь. Если говорить о ситуации, где нужна сильная мужская рука, то нет такого человека. Я ответила тебе честно, и мне это не понравилось, я комплексую. Прекрати меня мучить.
– Извини.
В этот момент в столовую вошла Маргарита Владимировна, усиленно крутя головой. Она тут же кинулась к Серафиме.
– Вот вы где! То есть здесь! И вы здесь? – обратила она внимание на Германа. – Надо скорее подниматься в отделение!
– А что случилось? – спросила Сима.
– Нет, вы доешьте, конечно, и наверх. Там к нашему заведующему отделением какая-то важная шишка пришла и требует именно вас, Серафима Игоревна.
– Зачем? – поинтересовалась она.
– Ничего не знаю. Обещала вас привести через пятнадцать минут, – развела она руками.
Серафима начала быстро есть не из-за того, что хотела, а чтобы не обижать Германа, ведь он это купил.
– Я не нужен? – спросил Герман, вытирая губы салфеткой.
– Вы? Нет, – ответила ему врач.
Он встал и наклонился к уху Серафимы.
– В любое время можешь обращаться ко мне, вот мой телефон. – И на бумажной салфетке он написал ей свой номер сотового, – это чисто личное предложение, не служебное…
Герман Геннадьевич покинул больницу, уже не увидев, как покраснела Серафима. На парковке он сел в свой черный «БМВ» и поехал домой. Обитал он в элитной новостройке в очень красивом месте с прудами, лесом, с ухоженной территорией вокруг. Жил Герман в холостяцкой квартире, куда изредка приводил женщин. Иногда они задерживались, но ненадолго, почему-то постоянное присутствие какой-либо женщины в квартире начинало его сильно напрягать и раздражать. В данный момент с ним проживала молодая и очень красивая девушка Марина. Формы у нее были просто фотомодельные, как и у других пассий Германа. Он прекрасно понимал, что такая птичка требует особого ухода. Вернее, не маленьких денег, и он усердно эти деньги в нее вкладывал. Мариночка не нуждалась ни в чем, не ударяя при этом палец о палец.
Герман припарковался, прошел красивейшим сквером по выложенной брусчаткой дороге мимо фонтанов и статуй. Скоростной лифт поднял его на свой этаж. В дверях его уже ждала Марина в черных чулках и черном кружевном белье. Ее роскошные рыжие локоны касались сногсшибательной талии с белоснежной кожей. Огромные глаза и чувственные губы. На это можно было смотреть часами, чем Герман, большой эстет, и занимался, за что ее и терпел. Вернее, терпел ее капризы и глупость. Врожденно-житейскую или просто в силу молодости.
– А я видела, что мой котик подъехал! Куда ты уезжал? Как ты мог бросить свою кису в одиночестве? Проснулась, и нет рядом никого, а так хотелось ласки и любви!
– Я исправлюсь, обещаю, – обнял ее Герман, и девушка начала целоваться со всей присущей ей страстью.
– Дорогая, подожди. Я устал… Я хочу душ принять.
– Нет, киса заждалась! – И она задала ему нужное направление в спальню.
Измотав его сексом, девушка сообщила, что этой ночью она договорилась сходить с подружками в ночной клуб. Герман не возражал. Соскочив обнаженной с постели, она принялась наряжаться. Герман снова засмотрелся на ее красоту, понимая, что не в силах избавиться от этого наваждения. Он давно уже должен был вручить ей дорогой подарок и попрощаться, но уж очень хороша Марина в постели. Красива была чертовка до нереальности. Она, нацепив на себя платье, надела туфли на высоченных шпильках, полила себя духами, выпотрошила содержимое его кошелька и быстренько исчезла. Герман облегченно вздохнул и смог наконец-таки принять душ. Он понимал, что его используют, и все чрезмерные старания Марины в сексе сводятся к тому, чтобы потом вот так вот забрать все его деньги. На душе было очень тоскливо. Он налил себе коньяка и вышел покурить на лоджию. Вернулся Герман на звук своего мобильника.