– В общем, девочка затеяла собственное расследование. Ко мне она пришла, уже хорошо осведомленная о том, чем занимается ее дед. От меня лишь требовалось подтвердить ее собственные подозрения.
– И ты их подтвердил?
– Да. Мы с Рани поговорили, она пообещала, что скоро с господином Раджешем будет покончено. Он заслуживает сурового наказания за свои преступления. Девочка была настроена очень решительно, и я подумал, что у нее, видимо, есть на то основания. Но потом…
– Что же произошло потом?
– Я… я не знаю, как все произошло, я спал. А проснувшись рано утром, увидел рядом с собой окровавленный нож Дурги. Тот самый, что видел в музее. Но там он был чистый, а тут в крови, и я держал его в своих руках.
Анжелика внимательно взглянула на Абхая.
– Думаю, что нож мне вложили в руку, пока я спал. Но увидев его, честно говоря, я струсил. И еще раньше мне показалось, что за Рани следят. Какой-то человек на машине двинулся за ней следом, когда я вышел ее проводить. В общем, так совпало, что мне все равно надо было уезжать. И после того, как я встретил Анжелу в ее гостинице и понял, что слежки нет, в ашрам я возвращаться не захотел.
– И куда же вы пошли?
– К брахманам, у которых вы нас и нашли.
– И они вас приняли?
– Да. У меня было что рассказать им. Они очень внимательно меня выслушали. Ведь те вещи, которые крал из храма и свозил в свой дом Раджеш, имели для жрецов куда более серьезное значение. Это были предметы культа, необходимые для совершения религиозных обрядов. Со многими из этих вещей связывались удивительные истории, чудеса и великие исцеления. Конечно, жрецы были заинтересованы вернуть себе эти вещи.
– Но у вас был только фальшивый клинок.
– Однако этот клинок подтверждал правдивость моих слов. Он был изготовлен с древнего оригинала. Он почти его точная копия. Без оригинала невозможно было бы изготовить подделку. Я знал, что оригинал существует, и пообещал брахманам вернуть похищенное у них имущество. Но мне была нужна помощь.
Видимо, монахи тоже это понимали, потому что согласились принять опального археолога и его подругу.
– Мы прожили при храме несколько дней. Были уверены, что нам не грозит никакая опасность. В храм никто не приходил, а если кто-то и появлялся, то мы прятались от посторонних людей. А потом пришли вы. А следом за вами явились слуги Раджеша.
В устах Абхая это прозвучало упреком.
– Надо было сразу же идти в полицию, а не прятаться высоко в горах! Надо было бороться, доказывать свою невиновность, а ты скрылся, значит, в глазах всех подтвердил свою виновность.
– Я испугался! Не каждый день просыпаешься с окровавленным ножом в руках. На какую-то страшную минуту я даже подумал: а что, если я действительно совершил убийство? Что, если я безумен? Но потом я понял, что меня хотят подставить. Вечером в баре меня опоили какой-то дрянью, от которой я вырубился на всю ночь, а потом подсунули окровавленный нож. Если бы я пошел в полицию, меня бы тут же арестовали. Этот нож появился у меня в руке не сам по себе. Тот, кто мне его вложил, точно знал, что хочет свалить на меня свои преступления.
Анжелика тоже была уверена, что именно этим ножом убили Диму. Убили, а потом вложили орудие убийства в руку спящего Абхая. Но это значит, что в ашраме отца Ауро у господина Раджеша есть свои люди, это они попытались подставить археолога. Абхаю очень повезло, что он вовремя унес ноги. Успел удрать до того, как в ашрам пожаловала полиция по его душу. А так бы его взяли тепленьким, другого преступника и искать бы не пришлось.
Но это что касается убийства Димы. А Рани? Клинок Дурги уже был у Абхая, когда убили Рани. Значит, либо преступник – это Абхай, либо настоящий убийца воспользовался другим клинком… точь-в-точь похожим на первый.
– Рани убили настоящим клинком Дурги! – ахнула Анжелика. – Вот в чем дело!
– А клинок-то находился в коллекции господина Раджеша.
– Значит, убийца либо он сам, либо кто-то из его людей. Раджеш доверил ему клинок Дурги и…
Но в любом случае руку убийцы направлял господин Раджеш. Он убил свою внучку, пусть даже и чужими руками. А теперь он намеревался избавиться и от девушек, которые были опасными свидетельницами, и от Абхая. Архитектор вообще слишком много знал о тайнах Раджеша, да еще осмелился выступить с открытой критикой. Такое не понравилось бы никому, что уж говорить про деспотичного старика, привыкшего ко всеобщему послушанию и покорности.
– Просто ужасная история.
– Как жалко Диму и Рани!
– А господин Раджеш просто отвратителен!
– Он нас прикончит, тут сомневаться нечего.
И все затихли, обдумывая ситуацию. И чем больше думали, тем страшней она им казалась.
– Мои братья тоже хороши, – неожиданно вступила в беседу Анжела Саркисян. – Жадные сволочи!
Девушка явно стремилась разрядить обстановку, отвлечь своего жениха и Анжелику от грустных мыслей и поэтому начала рассказывать о себе:
– Отец оставил нам троим деньги поровну. И бизнес он тоже разделил на три части. Но братья с самого первого дня поставили себя так, будто они главные, а я должна во всем их слушаться и подчиняться.
До поры до времени Анжелу не слишком тяготило подобное положение вещей. Братья не стесняли ее в деньгах, свою долю доходов от бизнеса Анжела получала.
– Но когда я познакомилась с Абхаем, у нас возникла идея – начать собственные поиски. Тогда Абхай не был бы зависим ни от каких Раджешев. Но для финансирования подобных раскопок нужна немалая сумма. Я решила, что могу забрать свои деньги из бизнеса. Но когда я сказала о своем намерении братьям, тут началось такое!.. Они запретили мне встречаться с Абхаем. Он уехал, а я осталась.
– Почему же вы не уехали вместе?
– В таких делах мужчина должен делать первый шаг.
И Анжела кинула в сторону жениха выразительный взгляд.
– Но куда я мог тебя пригласить? – воскликнул тот. – У меня даже собственного дома не было! К родителям я вернуться не мог. Полюбив тебя, я отказался от невесты, которую они для меня сговорили. Мне тоже пришлось пережить нелегкое время. Родители не хотели меня видеть. Отец прямо заявил, что, пока я не женюсь на той девушке, он меня знать не знает. Экспедиции и раскопки стали моим домом. Я жил в палатке, не мог же я пригласить тебя туда же?
– А почему нет? Я согласна была бы жить с тобой и в палатке.
– Но, Анжела… ты достойна лучшего.
– Не тебе решать, чего я достойна, а чего нет. Всю свою жизнь за меня решали мой отец и братья. А теперь ты будешь?
Анжела была вся в слезах. И хотя Анжелике казалось, что сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений, она невольно увлеклась чужими страданиями. Но, слушая слова любви, которыми страстно обменивались Абхай со своей невестой, Анжелика все острей чувствовала собственное одиночество. Пожалуй, впервые в жизни она пожалела, что с ней рядом нету мужчины. И не какого-либо абстрактного мужчины, а именно Мартина.