– Вау! – снова повторил Баринов.
– А это можно делать? – нахмурилась Зоя.
– Если ванна будет сидячая, с высоким подголовником, то можно запросто, профиль впишется идеально! – загорелся смелой идеей наш видеодизайнер. – И логотипчик, конечно, черно-белый, лаконичный такой и в то же время изящный! Инка, ты гений!
– Это не я лично, это мы с Александром Сергеевичем! – поскромничала я.
Тем не менее я все-таки встала и раскланялась, а затем раздумала присаживаться снова. До обеденного перерыва было еще не меньше часа, но я решила, что заработала досрочный перекус. Мозг ведь нужно хорошо питать!
«Пообедаем вместе?» – спросила я Трошкину в «Скайпе».
«Когда и где?»
«Через полчаса в «Марселе», идет?»
«Бегу!»
Я безапелляционным тоном объявила коллегам о своем уходе на обед и тоже убежала.
3
Мы с Алкой уже почти закончили обед и добрались до десерта, когда позвонила бабуля с информацией из химлаборатории профессора Прохорова.
– Детка, ты совершенно напрасно волновалась, Миша все проверил, конфета была хорошая! – доложила она, подозрительно чавкая.
– Это точно? Ты абсолютно уверена?
– Пока я уверена относительно, но буквально через несколько секунд… Вот только чаем запью…
– Ба! Ты что, съела это конфету?! – ужаснулась я.
– А как бы иначе я обрела абсолютную уверенность? – резонно заметила отчаянная экспериментаторша и замолчала.
– Ба! Бабуля! Бабулечка! – крайне встревожилась я.
Трошкина замерла с круглыми глазами, не донеся до рта ложечку с шоколадным суфле, увенчанным крошечной зефиринкой. Рука подружки задрожала.
– Бабуля!!! – гаркнула я, испугав официантку.
– Не кричи так, пожалуйста, я еще не глухая, – после паузы, за время которой я успела решить, что мой папа окончательно осиротел, невозмутимо отозвалась бабуля. – Я просто прислушивалась к собственным ощущениям. Они вполне нормальные, даже приятные. Конфета была хороша! Будешь возвращаться домой – купи такую коробочку, я хочу провести обстоятельную дегустацию, а то после Мишиных опытов мне достался слишком маленький кусочек.
– Ба, ты ненормальная! – с облегчением выдохнула я.
– Ну а как же! Кузнецовы мы! – горделиво ответила бабуля и отключилась.
Я посмотрела на Трошкину, нервно сотрясающую в ложечке кусочек желе, и велела:
– Отомри! Все в порядке, в той конфете яда не было.
Я уже успела поделиться с подружкой всей известной мне информацией по нашему детективному делу.
– Выходит, в целой коробке была всего одна отравленная бомбошка? – рассудила Алка.
– Выходит, так, – согласилась я. – Похоже, кто-то знал, что обжора Эдик ни с кем не делится своими шоколадками и рано или поздно обязательно слопает единственную конфету со смертельной начинкой.
– То есть этот злодейский кто-то не очень торопился отправить Розова на тот свет, – заметила Трошкина. – Днем раньше, днем позже – неважно.
– Более того: чем позже Эдик добрался бы до отравы, тем сложнее было бы определить, кто и когда принес ему эти «Золотые шатры», – добавила я.
Алка с сомнением посмотрела на свой недоеденный шоколадно-зефирный десерт и сказала:
– Однако удивительная вышла история! Смотри: получается, Розова от запланированного кем-то смертельного отравления спасло внеплановое не смертельное! Как будто ему на роду написано было так или иначе отравиться.
– А ты помнишь историю с Зойкиной минимизацией?
Алка энергично закивала. Историю, которая приключилась с нашей бухгалтершей в прошлом году, в офисе «МБС» пересказывали из уст в уста, как фамильное предание.
Прошлым летом, когда потомственная ведьма Крохина только-только открыла у нас свое ИЧП, Зоя Липовецкая едва ли не первой побежала к соседке за эзотерическим прогнозом и вернулась от Верки расстроенной. Предсказание, красиво распечатанное на цветном лазерном принтере, обещало Зойке, что она в скором времени попадет в аварию, сломает ногу и разобьет сразу две машины – свою и чужую. Соответственно платить она будет за оба ремонта, для чего придется залезть в долги, так как имеющиеся денежные накопления вместе с различными ценными предметами из Зойкиной квартиры унесут воры.
– Разобью машину, сломаю ногу, потеряю нажитое добро, влезу в долги и еще с двумя авторемонтами подкидываться буду! – заламывая руки, рыдала Липовецкая прямо на рабочем месте, роняя слезы на документы бухгалтерской отчетности. – Боже, что за гнусная карма!
Не выдержав этой душераздирающей сцены, мы с Трошкиной пошли к Веронике с вопросом: нельзя ли как-то подправить Зойкину гнусную карму? Потомственная ведьма долго думала, советовалась со всеми возможными картами и в конце концов сказала, что попытается минимизировать отрицательный эффект.
Счет за экстренную минимизацию оплатил наш шеф Михаил Брониславич, напуганный перспективой потерять ценного сотрудника на стадии подготовки квартального отчета. И очень ругался, когда уже на следующий день бухгалтерша позвонила с сообщением, что не выйдет на работу!
Минимизация сработала: ночью Зойка пошла на кухню попить водички, в темноте не вписалась в дверной проем, ударилась ногой о косяк и сломала большой палец. Из-за этой мелкой травмы она две недели безвылазно проторчала дома, не оставив никаких шансов желающим ограбить ее квартиру, да и за руль не садилась вовсе, так что попасть в аварию никак не могла.
– Видно, есть что-то во всех этих гороскопах и предсказаниях! – вслух подумала Алка.
– Сказка ложь, да в ней намек, – кивнула я.
– Добрым молодцам урок! – подхватила подружка, явно намекая на Розова.
– И красным девицам! – припомнила я. – Вот, кстати, насчет девицы в красных босоножках…
Перебив меня на полуслове, ожил мой мобильник: позвонил капитан Кулебякин.
– Да, милый! – мурлыкнула я в трубку, прижимая ее к уху поплотнее, чтобы высоконравственный милицейский милый не расслышал предательские кабацкие шумы.
Но он их расслышал и с подозрением поинтересовался:
– Привет, ты где это?
– Сбежала на часок с работы и обедаю с Трошкиной в «Марселе», – чистосердечно призналась я. – Потом опять в офис. А что?
– На тот весьма вероятный случай, если вы в своем офисе все-таки припрятали какие-нибудь трофейные лакомства, предупреждаю: зефир не есть! – строго сказал мой капитан.
Денис явно не верил в нашу (читай – мою) гражданскую сознательность и честность, но я не смогла его за это упрекнуть: интуиция капитана не подвела, я действительно утаила от его коллег потенциально опасную конфету. Однако никакого зефира я даже не видела, поэтому, конечно, спросила: