Дронго мрачно кивнул. Он понимал, о чем говорит его собеседник. Встраиваясь в официальные структуры, нужно уметь не только получать, но и отдавать деньги наверх. Словно услышав его мысли, Айдамиров продолжил:
– Коррумпированность наших чиновников была почти абсолютной. Хотя слово «почти» не совсем правильное. Коррумпированность была абсолютной, так точнее. И я решил, что нужно перевозить семью в другое место. Мальчикам нужно было учиться.
– Поэтому вы решили переехать в Санкт-Петербург?
– Да. Один из моих знакомых работает руководителем спортивной школы в Москве и давно знает Григория Трофимовича Богуцкого. Он рекомендовал меня ему, а тот рекомендовал меня Бочкареву и Веземану. Мне предложили просто невероятную по масштабам Дагестана зарплату, и я сразу согласился. Перевез сюда жену и троих сыновей.
– Значит, все устроилось, – понял Дронго. – И вам наверняка нравится на новом месте работы.
– Да, очень, – ответил Айдамиров, – и я этого никогда не скрывал. Хотя поначалу Богуцкий мне не очень доверял.
– Почему вы так думаете?
– Несколько раз он вызывал меня на откровенные беседы, расспрашивал о семье, о родственниках, оставшихся в Дагестане, о моем отношении к боевикам, вообще ко всем этим событиям в Дагестане. Я ему честно сказал, что всегда был далек от этих разборок. Я спортсмен, а не преступник, поэтому и вынужден был уехать.
– Вас разве не проверяла служба безопасности?
– Не знаю. Думаю, что проверяли. Наш Роберт Чаржов – человек очень пунктуальный и осторожный. Говорят, его бабушка была немкой. От нее ему и передались пунктуальность и добросовестность.
– Тем не менее вы считаете, что у вас есть некоторые проблемы.
– С чего вы взяли?
– Возможно, вы иногда позволяете себе об этом говорить, – уклончиво заметил Дронго.
Айдамиров молчал. Секунд двадцать. Потом спросил:
– Вам что-то рассказал Денис Петрович?
– Значит, проблемы все-таки есть.
– Есть. Конечно, есть. Они везде есть, – вздохнул Айдамиров. – Я бы не стал вам рассказывать, если бы вы не были сами из Баку. Я ведь говорил об этом только Григурко и больше никому.
Дронго слушал, не перебивая.
– Санкт-Петербург – изумительный город, – продолжал Наим, – такой красивый, в нем живет много хороших людей. Интеллигентных, начитанных, культурных. Но есть и другие… Вы должны понимать, о чем я говорю. Среди болельщиков нашего клуба есть известные ученые, деятели культуры, науки, все руководство нашей мэрии. Но иногда попадаются и другие. Моего младшего сына избили, когда мы проиграли в Грозном, хотя он не чеченец, а лезгин. Но кого это интересовало? И кому интересно, что его отец один из тренеров «Динамо»? Вы понимаете – иногда бывают и такие проблемы.
– Понимаю, – кивнул Дронго, – в стране с такой великой культурой и литературой появляются иногда и подобные типы.
Айдамиров кивнул в знак согласия.
– Хотите уехать? – спросил Дронго.
– Пока нет, – ответил Наим, – но все равно неприятно. Получается, что, сбежав от одних проблем, мы получили другие. Обидно…
– Можно узнать, кто именно рекомендовал вас Богуцкому?
– Конечно. Марджан Сулейманов. Он давно живет и работает в Санкт-Петербурге. Чемпион Советского Союза по вольной борьбе. Был призером европейского первенства, на Олимпийских играх даже взял бронзовую медаль.
– И вы жалеете, что переехали?
– Иногда жалею. Человек должен жить там, где он родился. Но у нас сейчас обстановка очень тяжелая. И нет никакой надежды, что все может измениться к лучшему. В Чечне удалось навести порядок. Там Кадыров просто раздавил всех своих врагов и недовольных. У них там легче; тейпов много, но народ один. А у нас, кроме всеобщей коррумпированности и беспредела, есть еще и клановые интересы разных народов, населяющих Дагестан. Нам нужен либо «свой» Кадыров, который сумеет раздавить всех недовольных и приструнить наших чиновников, либо введение президентского правления, чтобы остановить беспорядки. Иначе они никогда не закончатся.
– Вам не говорили, что вы пессимист?
– Много раз. Но я не пессимист, я реалист. Поэтому думаю, что все равно наш переезд был оправдан. А с нашими проблемами мы как-нибудь справимся. Если сумею еще несколько лет получать такую зарплату, отправлю ребят учиться куда-нибудь в Европу. Там проблем будет намного меньше.
В холле появился Веземан. Он явно кого-то искал, но, увидев Дронго, сразу направился к нему. Подошел, взял за руку и отвел в сторону.
– Я передал копию анализов, сделанных в Германии, турецкому следователю сегодня утром, – шепотом сказал он. – Меня только что позвал господин начальник полиции. Он сидит в кабинете менеджера. Господина Юхнина отравили, в этом теперь нет никаких сомнений. Они уже провели вскрытие тела, но там совсем другое лекарство, вернее, другой яд. Сильнодействующий яд. Пока никто не знает, господин начальник полиции рассказал об этом только мне.
Дронго молча выслушал сообщение. Никаких сомнений и раньше не было, Юхнина отравили, и это не было случайностью. Убийца не перепутал стаканы, а намеренно положил яд именно врачу команды. Тогда появляется сразу несколько вопросов. Почему убили врача? Кто это мог сделать? И почему тогда раньше дважды травили вратаря, ведь врач не имеет никакого отношения к игре команды? Конечно, его смерть может вызвать негативную реакцию у части команды, но напрямую не скажется на игре. Если бы хотели каким-то образом повлиять на игру, убрали бы основного вратаря. Так было бы логичнее.
Он прошел через холл и вышел из отеля. Прямо перед входом был еще один декоративный бассейн, в противоположной стороне виднелись идеальные поля для игры в гольф. Задумчиво обходя бассейн, Дронго не переставал размышлять. Шесть человек сидели за столом. Один из них погиб; остальные пятеро, безусловно, главные подозреваемые. Они видели, как Юхнин открыл бутылку и налил воды. Кто-то выждал момент и бросил яд в стакан, когда все поднялись. Этот кто-то рисковал, так как Юхнин мог больше не притронуться к своему стакану. Но он вернулся и выпил воду.
Пятеро оставшихся. Среди них – Наим Айдамиров и специалист по питанию Денис Петрович Григурко. Оба вызывают определенные симпатии, как порядочные люди. Но торопиться не стоит. По законам любого детектива порядочные люди могут оказаться в итоге главными преступниками. Хотя есть еще такое понятие, как интуиция. Он должен был почувствовать ложь в словах этих людей, в их поведении, жестах, мимике, но не почувствовал. Если убийца – один из этих двоих, то он почти гениально умеет маскироваться. Хотя полностью скрывать свои мысли и чувства и безостановочно лгать все равно невозможно. Человека выдают глаза, руки, тело, жесты, тембр голоса, напряжение, интонация.
Остаются трое вратарей – Епифанцев, Третьяков, Гумаров. Самый интересный объект для исследований – это основной вратарь Николай Епифанцев. Может быть и так, что он сам дважды травил себя перед ответственными играми, чтобы иметь абсолютное алиби, а затем убил доктора Юхнина. Какая запутанная история. Настоящий детектив. Епифанцев давно планировал убийство врача и терпеливо готовился к этому дню. Кажется, у Агаты Кристи был роман «Преступление по алфавиту» или нечто в этом роде. Сначала убивают других, чтобы выйти на нужного убийцу. Хотя в его жизни тоже было нечто подобное. Как тогда называл эти убийства один из главных действующих лиц? «Время нашего страха». Все прекрасно, и детектив бы получился запутанный и интересный. Но это просто невозможно. Черт побери, в этом случае все хорошо продумано, кроме мотивов. Зачем вратарю травить себя перед такими важными играми? Он бы травил себя перед другими играми. Рисковать своим местом в команде, когда тебя может заменить другой, который станет основным. И так глупо подставляться. Нет, это просто невозможно. Не говоря уже о том, что еще нужно найти и выяснить, зачем вратарю понадобилась смерть врача команды.