– Стреляли не случайно, а намеренно, – пояснил Дронго, – в этом мы теперь уверены.
– То есть его убили? – нахмурила лоб Джина. – Это был не несчастный случай?
– Теперь уже ясно, что нет.
– Что ясно? Объясните.
Он оглянулся на закрытую дверь.
– Здесь произошло второе убийство, – негромко произнес он.
Джина вскрикнула, зажимая сама себе рот. Изумленно посмотрела на Дронго.
– Вы… Ты… Вы шутите?
– Нет.
– Кого?
– Переводчика. Антона Вермишева. Ему перерезали горло.
– Не может быть, – растерянно пробормотала она. – Кто это сделал?
– Мы не знаем. Как только я вышел от вас, то попытался найти Антона. И обнаружил его лежащим на своей кровати с перерезанным горлом. Как раз в это время там появился Энцо. Он решил, что это я убил переводчика. Мне с трудом удалось убедить его, что я не убиваю несчастных молодых людей, с которыми мало знаком. Тогда он решил проверить, где находитесь вы, и пришел сюда. Вот, собственно, и все.
Она молчала. Затем неожиданно спросила:
– Вы его действительно не убивали?
– И вы туда же, – покачал головой Дронго. – Если я настолько опасен, то как вы могли спокойно заснуть на моей кровати? Или ваше подсознание в этот раз не сработало, не подав сигнала опасности?
– Простите. Я задала глупый вопрос, – сказала Джина. – Но это просто кошмар. Значит, и в первом случае тоже не было случайности?
– Получается, что так.
– И еще смерть Стивена, – вспомнила Джина. – Выходит, что рядом с нами действует опасный маньяк!
– Не думаю. Скорее расчетливый и циничный негодяй, – возразил Дронго. – Кстати, вы знали о сексуальной ориентации нашего друга банкира?
– Конечно, знала. Он этого и не скрывает. Вы считаете, что это он убивает наших друзей?.. – Она открыла рот, чтобы еще что-то спросить, но не спросила.
– Я думаю, что смерть Стивена не имеет отношения к тому, что здесь происходит, – сказал Дронго. – Это всего лишь досадное совпадение.
– А убийство господина Вермишева – тоже случайность?
– Думаю, что нет. Причем убийца был хорошим знакомым переводчика.
– Почему вы так решили?
– Убитый лежал на кровати. Это меня немного смутило. Ведь его невозможно было убить в другом месте комнаты и потом перетащить тело на кровать.
– Почему нельзя? Если это сильный мужчина, он мог бы и перенести его тело.
– Сильный может перенести тело, но если убийство произошло в другом месте, там должны были остаться следы. Обязательно должны были остаться хоть какие-то следы. А их нигде не было. Это меня и смутило. Я подумал, что его могла убить женщина, которая вошла в его комнату, когда он лежал на кровати.
– У нас только три женщины. На кого именно вы подумали?
– Вы спали, а две наши гостьи сидели в гостиной. Я не мог подумать ни на кого. Конечно, если вы действительно спали, а не притворялись. То есть тогда у вас было время войти в его комнату и совершить убийство.
– Вы страшный человек, – сказала она потерянным голосом. – Неужели вы действительно меня подозреваете?
– Нет, не подозреваю. И именно поэтому перечисляю вам все возможные версии. Значит, женщина отпадает. Тогда это мог быть кто-то другой. Но при появлении любого другого мужчины Вермишев должен был подняться с кровати. Он просто не мог лежать в присутствии постороннего, учитывая его молодой возраст.
– Правильно, – согласилась она, – значит, его убили в другом месте и потом принесли в комнату.
– Плохой из вас детектив, – возразил эксперт. – Я начал проверять вещи находившегося в соседней комнате банкира Бретти…
– Без его разрешения? – всплеснула она руками.
– Представьте себе. И обнаружил там массу приспособлений для сексуальных игр между мужчинами. Я подумал, что в этом случае Антон мог лежать на кровати, если в комнату вошел его сексуальный партнер. И этим партнером мог быть Поль Бретти.
– Значит, он убийца, – она тяжело выдохнула. – Неужели банкир может быть таким жестоким убийцей?
– Я подумал, что это он. К тому же банкир – единственный из подозреваемых, кто был с нами в Кейптауне, где Стивена тоже убили с помощью ножа.
– Да, верно. Значит, он и есть убийца?
– Тогда должны быть конкретные мотивы, причины. Нельзя подгонять факты под свою версию, какой бы убедительной она вам ни казалась, – пояснил Дронго. – К тому же я узнал от Бинколетто, что его швейцарский друг не особенно скрывает свою ориентацию. Тогда я вернулся и осмотрел кровать убитого еще раз. Заглянул под кровать. Две пружины были сорваны. Это означало, что погибшего с силой толкнули на кровать и затем перерезали ему горло. То есть он стоял у кровати, разговаривая со своим убийцей. И тот решился на такое преступление только потому, что Вермишев хотел мне что-то сообщить. Я думаю, что это было связано с нашей вчерашней охотой и возможной тайной, о которой знал переводчик. И, конечно, знал убийца, который, услышав, что Антон хочет со мной встретиться, решил любым способом воспрепятствовать этому.
– Кто был рядом с вами?
– Двое гостей, прибывших вместе с Вермишевым, – Руслан Стригун и Дживан Араксманян. Еще рядом был Поль Бретти. Мог узнать о нашей встрече ваш шеф – Энцо Бинколетто. Больше никто.
– Значит, убийца – кто-то из них, – наконец поняла Джина.
– Других просто не осталось, – сказал Дронго. – Преступник – один из этой четверки. С меньшей вероятностью – Энцо, он вряд ли мог удержать молодого человека. С большей вероятностью – кто-то из оставшихся троих.
– А где он сейчас? – спросила Джина, не открывая глаз.
– В соседней комнате, на своей кровати.
Она вскочила и схватила Дронго за руку.
– Какой ужас! Когда прилетит следователь?
– Думаю, что уже скоро. Вам нужно спуститься и что-нибудь поесть.
– Нет. Я думаю, что ничего не смогу… – она сглотнула слюну. – Это так страшно! Двое убитых в нашем доме… Бедный Энцо! Представляю, как он переживает…
– Он искал вас, чтобы поручить вам узнать номера телефонов российского посольства, – вспомнил Дронго. – Чтобы ваши гости могли туда дозвониться. Сумеете им помочь?
– Постараюсь, – она поднялась с кровати. – Даже не представляю, как я буду теперь с ними общаться…
– Нормально. Учтите, что, кроме нас с Энцо, никто не знает о произошедшем в доме втором убийстве. Мы решили не беспокоить людей, не пугать их до приезда полиции. Поэтому никому не говорите о случившемся.
– Кроме нас троих, об этом знает еще один человек, – мрачно сказала Джина.
– Нет, больше никто. Мы никому не сказали.