Когда Вера вручила ему доверенность и запасной комплект ключей от «Ниссана», и то и другое положил в «бардачок» своих «Жигулей». Вчера вечером, вернувшись с работы позже, чем Вера, он отогнал «Ниссан» за угол, где ждала Марго.
— Что дальше? — спросила она после страстного поцелуя.
— Жди, я тебе позвоню. Сейчас поругаюсь с Верой, и она захочет заставить Надю дать показания против меня, а не в мою пользу. То есть теперь уже однозначно поедет на встречу.
— Даже если не обнаружит во дворе своей машины?
— Я знаю Веру. У нее в голове сплошные графики. Десять ноль-ноль: встреча с Надей. Хоть небо на землю упади. Она сядет в мои «Жигули», никуда не денется. И уедет отсюда. Ты тоже поедешь к общежитию. Надень парик, не забудь. Избавишься от этой девчонки, и мы встречаемся у метро. Помнишь?
— Да.
— Там ты пересаживаешься в свою машину, а я занимаюсь последней свидетельницей. Потом надо вернуть машину на место. Как только жена сообразит, что ее кинули, она побежит в милицию делать заявление об угоне. И найдет свой «Ниссан» перед домом.
— А вдруг Вера его не тронет? Или захочет избавиться от машины?
— Только не это. То есть, если оставит во дворе в таком виде, ей же хуже. Кто поверит, что не она была за рулем, когда совершался наезд? Она же договаривалась о встрече! А насчет избавиться… — он засмеялся. — Только не Вера!
— Мне не по себе, — Марго зябко передернула плечами.
— Ну-ну, любимая. Ты должна это сделать. Вспомни, что иначе Вера упрячет меня в тюрьму. Или я туда сяду, или она.
— Ну хорошо, — снова страстный поцелуй, потом Марго отстранилась, посмотрела ему в глаза: — Время, да?
— Да. Пора. На всякий случай: мы встретились у метро вечером, в половине одиннадцатого и пошли поужинать в ресторане. Обсудить мое назначение и рабочие моменты. Ты хозяйка фирмы, я — твой директор. Ты мое алиби, а я твое.
— Хорошо. Жду звонка.
И получилось! Вера, без сомнения, сильная шахматистка, но мыслит она стандартно. И те самые, нестандартные ходы, которые раньше приводили к поражению, на этот раз принесли успех. При обыске в квартире у Веры найдут парик. На машине кровь. Продавщица убита. Последний свидетель, который мог сказать правду.
Главное, чтобы Вера принесла им письменные показания. Принесла сама, ибо иначе их не достать.
День прошел спокойно, никто его не потревожил. Перед тем как уйти домой, он позвонил в офис и спросил у Сони:
— Моя жена на работе?
— Никита Борисович?
— Да.
— Разве вы не в курсе?
— В курсе чего?
— Веры Александровны сегодня не будет. И вообще не будет.
— То есть как это? — спросил с замиранием сердца. Неужели победа?
— Вера Александровна… — Голос Сони дрогнул. — Она в тюрьме.
— Откуда пришла информация? Жена звонила из прокуратуры? Что она сказала?
— Звоните в милицию сами! Я вам не справочное бюро! — неожиданно резко ответила Соня и бросила трубку.
«А ведь это единственный человек, который будет жалеть о том, что Вера больше никогда не появится в офисе. Самый преданный моей жене человек», — грустно подумал он. И тут же: «Надо будет ее уволить».
Ночевать он поехал к Марго. Сына она отправила к родителям…
…Вечером следующего дня Марго заявилась к нему в рабочий кабинет. И это после ночи, проведенной вместе! Кинулась на шею со словами:
— Не могла больше ждать! Полдня пришлось улаживать формальности в прокуратуре! Как же я устала и соскучилась! — пожаловалась Марго.
— Дверь запри, — посоветовал он.
— А чего ты теперь боишься? Веру-то посадили! Следователь сказал, что улик против нее достаточно. Ну что? Ты доволен?
— Вполне. — Но только когда ключ повернулся в замке, принял Марго в свои объятия. И спросил: — Тебе выдали, наконец, тело?
— Да, — кивнула Марго.
— И когда похороны?
— Завтра. Хочу покончить с этим как можно скорее. Куда мы потом поедем? — спросила она в перерыве между поцелуями. — В Турцию? На Кипр? В Италию? Я уже попросила маму присмотреть за Пашкой.
— Погоди… А фирма? А дело?
— Ты же сам обещал кого-нибудь найти. Я больше не хочу слышать о делах! Хочу развлекаться. А главное… Главное — это любить тебя. Какой сегодня вечер! Ты только посмотри в окно!
— Мне еще предстоит очная ставка с Верой. И не забывай, что я тоже под следствием. Не могу никуда уехать, пока все не закончится. — (После того как Марго убила Наденьку, он рассказал ей правду.) — Надеюсь, ты не сердишься, что я пытался убить твоего мужа?
— Да если бы и убил? — прищурилась Марго. — Спасибо тебе сказать?
— Мне понадобятся деньги на хорошего адвоката. Придется еще немного подождать, Рита. И моя работа…
— Не будь таким занудой! — оборвала его Марго.
— Я запутался в балансовом отчете. Вера не до конца все объяснила.
— Вера, Вера! Я больше не хочу слышать этого имени! Забудь о том, что она была!
— Боюсь, не получится, — усмехнулся он. — Эта рабочая лошадка везла на себе весь воз. Его так сразу не переложишь в другую телегу.
Марго наморщила лобик, и он тут же спохватился:
— Ну хорошо. Куда ты хочешь поехать?
— Тратить деньги! — рассмеялась Марго. — Ведь у нас их так много!
«Будем надеяться, что через пару лет не окажемся банкротами, — подумал он, запирая за собой дверь кабинета с табличкой: «Директор Намин Никита Борисович». — А то придется снова кого-нибудь убить». И посмотрел на Марго. Роскошная женщина, но какая же безалаберная! И абсолютно беспомощная в делах.
После двух дней, проведенных в следственном изоляторе
Вере Александровне Алмазовой было предъявлено обвинение в убийстве. На втором допросе у следователя она согласилась признать свою вину, при условии, что Чугунов пригласит сюда, в прокуратуру, ее мужа. И Чугунов пошел навстречу, ибо доказательств было еще недостаточно, чтобы закрыть дело и направить в суд. Чистосердечное признание Веры Александровны Алмазовой решало проблему.
…Никита как всегда опоздал. На пятнадцать минут. Когда он вошел в кабинет, то Веру поначалу просто не узнал. Что стало с уверенной в себе женщиной, бизнес-леди, чей подписи следователь Чугунов присвоил когда-то звание генеральской? Выбитая из привычной колеи, из жизни, наполненной только работой, находясь в ужасных условиях, Вера потерялась и словно бы окаменела. Она теперь целыми днями была погружена в свои мысли. И постепенно сходила от этих мыслей с ума. Вспоминала день за днем всю свою жизнь и приходила в отчаяние. Через несколько дней после задержания у нее уже не было сил сопротивляться. Надеялась она теперь только на чудо. Но чуда не произошло.