– И все-таки, где ты? – настойчиво спросил он. Маша увидела за окном указатель и сказала:
– От Воронежа километрах в ста. Думаю, вечером буду в Москве, если ничего не случится. Часов в девять.
– Позвони мне, как только приедешь.
– Послушай… Ты можешь мне объяснить, что происходит? Позавчера ты на меня орал, грозился уволить… Сказал, что мы расстаемся… Довел меня до слез. Ты вообще помнишь, что мне сказал?
– Извини, я погорячился.
– Так выходить мне на работу или не выходить?
– Позвони, как только приедешь в Москву.
– А что произошло с номером для новобрачных? Почему ты вдруг передумал? И почему если ты передумал, ты мне сейчас звонишь?
– Я тебе все объясню, как только ты приедешь, – поспешно сказал он. – Позвони.
– Хорошо.
Он дал отбой. Маша всерьез задумалась. Ни «целую», ни «Чижик, любимый». Она была в недоумении. Что вообще происходит? Ее сердце тревожно забилось. Надо ехать быстрее, надо в Москву. Там она все узнает. И она ехала, пока не почувствовала голод.
Остановилась у избушки с заманчивой надписью «Горячие обеды». У девушки за стойкой, мельком глянув в меню, попросила суп, порцию шашлыка и чай с лимоном. Все было такое вкусное, что она ела, словно голодный зверь, не останавливаясь ни на секунду, пока не насытилась. Невольно улыбнулась: «Вот что значит, беременная!» Мысль о ребенке согрела, успокоила. Она погладила себя по животу: «мой мальчик…» Ей почему-то страстно хотелось сына. Она подсознательно нуждалась в защите. В мужчине.
– Что-нибудь еще? – спросила девушка-официантка, без стеснения ее разглядывая.
Маша невольно поправила прическу, тронула бриллиантовую сережку в ухе, подарок Володи на день рождения.
– Нет, спасибо.
– Вы ведь в Москву едете?
– В Москву.
– Ну и как там, в Москве? – с придыханием спросила девушка. И замерла.
– Да, ничего. В смысле, нормально.
– У вас что-то случилось? – в голосе официантки сочувствие.
– Я еще не знаю, – честно ответила Маша. – Может быть, и случилось.
– С мужем? – девушка взглядом указала на ее правую руку.
Маша поняла: кольцо. Обручальное кольцо. Господи, она ж замужем!
– Нет, я думаю, с мужем все в порядке. У вас все такое вкусно! Спасибо!
– Не за что.
– Мне ехать надо, – она вздохнула и поднялась.
– Счастливого пути, – грустно улыбнулась официантка и тихо добавила: – И удачи.
«Да, она мне сегодня понадобится».
Было воскресенье, телефон Игоря перестал отвечать в пятницу вечером. Маша вспомнила, как позвонила ему, добравшись до отеля в Туапсинском районе. «И не беспокой меня по пустякам в мою медовую неделю», – сказала она тогда. С тех пор, кажется, прошла целая вечность. Неделя и в самом деле вышла медовая, но только по названию. Муж остался за тысячу километров от Москвы, и видеть его у Маши нет ни малейшего желания.
… В половине девятого она, наконец, добралась до дома. Припарковалась у самого подъезда. Было темно, но ярко горели фонари, и Маша все пыталась найти во дворе машину Игоря, вернее свою. Но старенькой иномарки не было там, где она обычное ее оставляла.
«Где же он? Неужели его нет дома»? Она подняла глаза и увидела в окне своей квартиры свет. В большой комнате, где жил брат. «Слава Богу! Он дома! Значит, с ним все в порядке!» Она влетела в подъезд. Ехала в лифте, разглядывая в мутном зеркале свое усталое лицо. Сейчас старший брат будет ее ругать. И правильно! То, что она натворила, не поддается никакой критике! Сначала она выслушает брата, поплачет у него на плече, попросит прощения, а потом позвонит Володе. Но сначала…
Двери лифта открылись. Маша вздрогнула. Первое, что она увидела, выйдя из лифта, была крышка гроба. Ноги подкосились. «Свадьбу вижу… Церковь вижу… гроб вижу! Гроб посреди церкви!», – тут же вспомнила она. Это не церковь, это подъезд жилого дома. Но у двери ее квартиры стоит крышка гроба. Маша не могла отвести глаза от черного креста на ней. Черный крест на алом бархате. Она словно приросла к полу, не могла сделать ни шагу. Сердце бешено колотилось в груди, во рту стало сухо. Она испугалась.
«Этот гроб не имеет ко мне никакого отношения, – уговаривала себя Маша. – Все это бред. Нельзя верить гадалкам. Перестань паниковать, возьми себя в руки. И войди в квартиру! Ну же!!!»
Она достала из сумочки ключи, дрожащими руками открыла дверь. В прихожей было темно, свет пробивался из большой комнаты. Маша, замирая, вошла. На диване неподвижно сидела Надя в черном платье с глухим воротом. Руки сложены на коленях, плечи опущены. Она, пугаясь своих мыслей, увидела Надино постаревшее лицо, седую прядь на виске. Одними губами спросила:
– Что случилось?
Надя подняла на нее глаза. В них не было слез, они походили на два колодца, в которых застыло горе. Дна Маша не увидела, и ей стало так страшно…
– Я не хотела тебя беспокоить, – Надя говорила спокойно. – Я знаю, ты мне звонила. Не хотелось говорить об этом по телефону. Извини, я не могла…
– Игорь?
Надя молча кивнула.
– Что с ним?
Невеста ее брата молча указала глазами на пустой гроб, стоящий в углу комнаты.
– Но… где он? – хрипло спросила Маша.
– В морге, – спокойно ответила Надя. – Мы решили похоронить его на родине. Нам надо завтра забрать тело и…
Тут силы ее оставили. Надя закусила губу и повалилась на диван, уткнулась лицом в подушку. Маша в растерянности стояла посреди комнаты. Потом без сил присела в ногах у Нади. Обе молчали. Прошло минут пять. Наконец, Надя подняла голову.
– Я обо всем уже договорилась, – почти спокойно сказала та. – Завтра приедет машина. Мы повезем его поездом. Я отдала все свои деньги, чтобы…
– А как же я? – спросила Маша.
– Я позвонила бы тебе завтра.
– Но… Это же мой брат!
– Как твои дела? – тускло спросила Надя. – Ты счастлива?
– Да как я могу быть счастлива!
Она вдруг кинулась Наде на шею, крепко ее обняла. И, слившись в одно целое, они, наконец, принялись взахлеб рыдать. И им стало легче.
– Прости меня, прости, – горячо шептала Надя. – Я эгоистка… Мне хотелось самой… Чтобы это было мое… Только мое… Мое горе… Раз уж оно на нас свалилось…
– Как? – только и смогла выговорить она. – Как это случилось?
– Автокатастрофа. В пятницу вечером. Он ехал домой с работы, и у машины вдруг отказали тормоза. Сказали, что она была неисправна.
– Но я ведь только что поменяла тормозные колодки!
– Я же не эксперт, – тихо сказала Надя. – Машина была старая, ты это знаешь.