– Лебёдушкин вовсе не собирался убивать Зиму, – вздохнул Игнат. – Он сказал: надо бы просто дать ему денег. Москвичи, они все такие. Корыстные.
– И?..
– И все.
– Тогда получается, Игнат, что ты главный подозреваемый в убийстве.
– Я?! – оторопел Колено.
– А кто? У тебя ведь огромный зуб на Станиславского. И ты режиссера подставил.
– Да откуда ж у меня зуб?! – заныл Колено.
– Я прекрасно помню твой предыдущий шедевр, трагедию в двух актах под названием «Существенные недостатки в работе хлебопекарни», которую Александр Николаевич тоже завернул. Ты еще сказал, что Капитолина прекрасно будет смотреться на сцене в роли индивидуальной предпринимательницы у лотков со сдобными булками. Так оскорбить мою лучшую подругу!
– Я просто хотел, чтобы наш Народный театр был поближе к производству! А меня никто не понял!
– В ближайшее время у тебя будет возможность написать еще один шедевр – «Недостатки российской судебной системы». Или «Вопиющие случаи коррупции в бараке номер пять».
– Господи, за что?!
– Ты даже не спросил: а при чем здесь Станиславский? Это значит, что сторож, скорее всего, видел двух мужчин. Но подумал, что у него по пьяни в глазах двоится. Запомнил он, разумеется, Лебёдушкина. «Здоровенный такой детина, с экрана не слезает». А увидев второго, сторож решил, что у него дежавю на почве алкоголизма. Я только не знаю, кто пришел раньше? Возможно, кто-то кого-то подставил. Убив художника, решил проблему с режиссером.
– Это не я! – замахал руками Колено. – Ну, сами посудите, Анфиса Иннокентьевна, кого я могу убить? – заныл он. – Зима-то был вон какой здоровенный! А во мне росту метр пятьдесят семь!
В его словах был резон. Игнат способен убить только муху, ну еще парочку ос, и то это будет полноценный триллер. Колено маленький и хилый. Если только художник не сидел за столом в ожидании, пока Игнат пробьет ему голову ржавой гирей. Но я не думаю, что Зима настолько ему доверял.
– А алиби у тебя есть, Игнат? – со вздохом спросила я. – Где ты был вечером в воскресенье?
– Дома, где ж еще? Штудировал учебник по программированию, – важно сказал Колено.
– И как твои успехи? – поинтересовалась я из вежливости.
– Нормально, а что?
– Я боюсь, все уже разочаруются в Инете, когда ты сделаешь ошеломляющее открытие, что не надо лезть за словарем на антресоли.
– А куда? – озадаченно посмотрел на меня Игнат. – В библиотеку, что ли, бежать на ночь глядя?
– В Инете есть Википедия. Большой такой словарь. Где сказано все обо всем.
– Да ну?!
– Туда можно войти без пароля. Эти знания совершенно бесплатны, – кинула я камень в стоячую воду.
– Ну да?!
– Я прекрасно знаю, чего ты боишься. Мошенников и грабителей. Когда ты вместо набранной на клавиатуре буквы видишь таинственную звездочку, тебе мерещатся взломщики электронной почты. Какие у тебя тайны, Игнат, что ты так опасаешься их огласки?
– У меня?!
– Сдается мне, твоя тайная любовь – порносайты. И ты боишься, что об этом узнают. А может, ты гей?
– Да побойтесь бога, Анфиса Иннокентьевна! Какой же я гей! Моя половая жизнь проходит чисто теоретически!
– Тогда ты латентный гомосексуалист.
– Напрасно вы, Анфиса Иннокентьевна, все умные слова на свете знаете, – надулся Колено. – Мне ведь опять придется на антресоли лезть. Моя нога вам прямо покоя не дает, вы на нее постоянно покушаетесь.
– Расслабься, Игнат. Просто скажи мне правду: куда ты деваешь деньги? Ты живешь один, получаешь хорошую зарплату, на съемное жилье не тратишься, везде выбиваешь льготы.
– Я инвалид!
– Это мне можешь не объяснять. Если ты еще и пенсию получаешь… – Я подозрительно посмотрела на Колено. – Где деньги? А?
– Да что вы ко мне пристали?! – Игнат вскочил и даже забыл, что нога у него сломана. Что я тут же отметила:
– Надо бы узнать, насколько ты был болен. Вдруг это хитрость? Ты специально закатал ногу в гипс, чтобы тебя не заподозрили в убийстве А. Зимы.
– Кто?! Я?! Да это все Терентий! – моментально сдал он единственного друга. – Это он ненавидит Станиславского! И Зиму он ненавидел! Александр Николаевич более удачливый, а Зима москвич! И жена у него театральный критик! Вот Терентий и взбесился! Он хотел, чтобы московский художник проиллюстрировал книгу его стихов! А его жена протолкнула бы ее в столичное издательство! Сделала бы Лебёдушкину прессу! Он и шел с этим! – Игнат даже ногой притопнул. Той, что в гипсе.
– Куда шел? К Зиме?
– Ну да!
– Грандиозный план, ничего не скажешь.
– Терентий хотел уесть Станиславского. – Игнат наконец сел. – Денег оттяпать из бюджета. Где, мол, ваши призы на театральных фестивалях? А моя книжка – вот она.
– Он всерьез надеялся на литературную премию?
– У него остались кое-какие связи, – вздохнул Игнат. – К тому же он член Союза писателей и не детективчики какие-нибудь кропает. Лебёдушкин – это большая литература.
– Так же, как и ты, – усмехнулась я.
– А что? Хорошая пьеса, – надулся Колено. – Я предложил Капитолине сыграть коррупционную медсестру, а она сказала, что я, извиняюсь, козел. – Игнат обиженно заморгал. – Капитолина Поликарповна очень несдержанна в выражении своих чувств.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – похвалила я. – Насчет Терентия Ильича и Станиславского. Они давно уже должны были затеять разборки. Кому город обязан своей славой, Мельпомене или Эрато?
– Чего? – заморгал Игнат.
– Придешь домой – слазь еще разок на антресоли. А лучше в Инет. Здоровее будешь.
– Я лучше в библиотеку пойду, – засопел Игнат. – Я вам слово даю, Анфиса Иннокентьевна, что в понедельник выйду на работу, – засуетился вдруг он. – Вы только Ладушкина до меня не допускайте.
– Мы так боимся полиции? – вскинула я брови.
– Да не полиции, – с досадой сказал Колено. – Просто Арсений Савельевич того… человек своеобразный. Он мне как-то сказал, что я у него в печенках сижу. Потому что знаю Уголовный кодекс в мельчайших деталях, а он как раз нет. «Если, – говорит, – ты, Игнат, не заткнешься, я тебе устрою практическую работу в местах не столь отдаленных». А тут и повод нашелся. Я ж понимаю, что против кулака ни одна статья не работает. Менты – они же сплошь коррупционеры. Я не про Арсения Савельевича, – заторопился он. – Все знают, что Ладушкин – человек кристальной честности. С женихом-то вам не очень повезло. Ну, так вы тоже не ради денег живете…
А ведь так и не сказал, паразит, на что он тратит свои капиталы! Впрочем, я догадываюсь: покупает энциклопедические словари. Брокгауз у него дореволюционный, полное собрание. Игнат недаром прячет свое сокровище на антресолях. Там, наверное, много интересного. А вот купить стремянку он не сообразил.