— Да? Но тебе это не идет.
— Пусть. Кстати, у тебя нервы сдают, не хочешь пойти ко врачу? А если ты каждую ночь будешь так кричать?
— Я тебе мешаю?
— Мне страшно. Я не знаю, что делать, вдруг ть начнешь себе вены резать?
— Кто тебе рассказал? — встрепенулась Анна. Потом схватила его за руку и тряхнула изо всех сил. — Кто?! Шацкий? Сашка? Мама? Кто?!
— Да какая тебе разница?! Я живу в этом доме уже больше года! О чем-то же мы разговариваем в твое отсутствие!
— Извини.— Анна попыталась взять себя в руки. — Я тебя ударила — извини.
Дэн ничего на это не сказал, просто лег и отвернулся к стене. Тут только Анна подумала, что мальчику так и не удалось этой ночью уснуть. Она все время будила его своими криками…
…Со всем этим надо было что-то делать. По рекомендации хороших знакомых Анна обратилась к модному психотерапевту. Молодой симпатичный мужчина слушал ее с таким неприкрытым интересом, что Анна начала подозревать, что он собирает материал для докторской диссертации, а ее случай — как раз то, чего ему не хватает для полной ясности. Анна никак не могла расслабиться и заставить себя ему доверять.
— У меня была попытка суицида десять лет назад. С тех самых пор меня мучает мысль, что я чего-то не закончила. Какое-то очень важное дело. Крайне для себя важное. Я даже не праздновала в этом году свое тридцатипятилетие. У меня было ощущение, что этот год мне ни за что не пережить. Что он последний. И я испугалась.
— Может быть, это ваши фантазии? Вы человек творческий, впечатлительный. Люди нервной организации отличаются излишней восприимчивостью. В вашем роду были душевнобольные?
— Нет.
— Вы в этом уверены? Может быть, от вас это скрывали?
— Мой отец умер от алкоголизма.
— Кто он был по профессии?
— Художник. Неудачливый художник.
— У вас были травмы головы в детстве? Сотрясение мозга?
— Нет, не помню.
— Как вы спите?
— Последнее время плохо.
— Головокружения?
— Да. Последнее время и это есть. — Анна механически отвечала на вопросы, а голову застилал какой-то туман.
— После той попытки суицида вам назначили какое-то лечение?
— Да. Успокоительные препараты.
— Вы до сих пор их употребляете?
— Нет, что вы. Как только почувствовала, что наступает зависимость, сразу же перестала их принимать.
— И тогда вернулись эти страхи? Вам опять хочется наглотаться таблеток?
— Нет. Это все те огни.
— Какие огни? — Он внимательно посмотрел на Анну.
— Комната. Моя комната в старой квартире. На пятнадцатом этаже. Там такой замечательный вид!
— Деревья? Дома? Канал?
— Нет, просто огни. Много огней. Ведь за каждым из них люди. Почему же я так одинока? Меня все время мучает та история. — Она наконец решилась.
— Какая?
— Ну когда меня все предали. Все близкие мне люди. Хотя Ленский говорил, что это все пустяки.
— Ленский? Кто это?
— Мой муж. Покойный. Когда он был жив, я не видела этих огней. Только один раз, когда решила оставить карьеру певицы. И тогда я купила пистолет.
— Зачем?
— Чтобы кого-нибудь убить. Когда мне плохо, помогают только радикальные меры. Кто-то должен перестать жить. В конце концов, это буду я. Самое страшное, что мне никто не верит. Даже Ленский не верил. Дэн не верит. Все считают, что я притворяюсь. У меня есть только один способ доказать, что все, что я говорю, — это правда.
— Какой?
— Та комната. Я должна покончить с собой.
— Разве вам сейчас плохо? Вы материально обеспечены, независимы, у вас хорошая, крепкая семья. Вы заблуждаетесь насчет своего одиночества. Подумайте, сколько людей рядом с вами!
— Меня не покидает ощущение, что все они меня используют. Пожалуй, за исключением Стаса. Это мой друг, художник. Нет-нет, он «голубой»… В мою жизнь спустя десять лет вошло что-то ужасное. Я чувствую, что это конец. Мне не надо было тогда этого делать.
— Что делать?
— Ставить свечи. Впрочем, вы этого не поймете.
— Знаете, я бы действительно порекомендовал вам лечь в клинику. — Доктор тревожно посмотрел на нее.— Вам надо пройти обследование и хорошенько отдохнуть.
— Я сейчас не могу, мне надо спасти Дэна.
— А кто такой Дэн?
— Это мой… Друг, да. Но не как Стас Короче, он мой любовник.
— И как вы думаете его спасти?
— Отправлю за границу.
— Знаете, я не дам вам больше недели. Вам стоит хорошенько подлечиться. Надо, конечно, сделать сканирование головного мозга, но я и без того уверен, что у вас крайняя степень нервного истощения.
— Я не могу сейчас, — повторила Анна.
— А когда?
— Скоро. Сначала я должна отправить куда-нибудь Дэна.
— Хорошо. А пока возьмите рецепт.
— Таблетки?
— Да. Вам лучше спать по ночам. И не видеть этих огней.
Анна пошла к выходу, уже в дверях задержалась, спросила на всякий случай:
— Скажите, я могу сделать что-то ужасное под влиянием этого импульса, а потом забыть, что именно я это сделала?
— Например?
— Ну например, убить человека.
Он покачал головой:
— Я уже боюсь вас отпускать.
— Я буду пить таблетки. А потом вернусь.
Этот человек ничем не мог ей помочь. Анна по-прежнему не могла заставить себя ему доверять. Потому что она не принадлежала к той категории людей, которые запросто выбалтывают свои секреты, даже те, одно воспоминание о которых вызывает глубокий и жгучий стыд. Лучше уж комната.
Оперативная разработка: Дэн
Через три дня оперуполномоченный Евгений Антонов докладывал майору Ехину о том, что удалось узнать о главном подозреваемом в убийстве Ивана Семеновича Панкова, Дэне. При этом вид у лейтенанта Антонова был крайне самоуверенный и говорил он возбужденно, с напором и крайне нехарактерной для него иронией:
— Олег Максимович, оказывается, фаворита ее королевского величества Анны Австрийской на самом деле зовут Денис Снегин.
— Красиво.
— Еще бы! Снегин Денис Алексеевич. К такому имени да к таким глазам надо бы фамильный замок, да вороного коня, да рыцарские доспехи в придачу. Эх! Ему бы маленькое королевство и вперед — искать красавицу принцессу.
— Что, Женя, плохо у Онегиных с королевством?