Девушка назвала поселок, куда направлялся он сам. Монти еще раз улыбнулся. Интуиция его не подвела.
— К бабушке? — спросил, когда машина тронулась.
— К дедушке.
— А серьезно?
— Серьезно. В деревню, к дедушке. Продукты везу. И проведать. Электрички идут только до Ново-Иерусалима. Окно, — объяснила она. Монти пригляделся. А ничего! То есть, ничего особенного, но все, что на ней надето, ей идет. Девушка почувствовала его взгляд и спросила:
— Ну и как?
— Вполне.
— Так может, познакомимся?
— Монти.
— Что?
— Это мое имя.
— А серьезно?
— Серьезно. Сценический псевдоним. Но я с ним уже сросся.
— Ты — артист?
— Артист. Особого жанра.
— А именно?— спросила она с интересом.
— Я стриптизер, — спокойно сказал он. И подумал: сейчас начнется.
Она удивленно округлила рот. Некоторое время его рассматривала, потом протянула:
— Я думала, они други-и-е.
— Что, в твоей жизни еще не было ни одного стриптизера?
— Не было, — честно призналась она.
— Ну что ж. Когда-то все случается впервые.
— У тебя, наверное, было много женщин.
— Наверное, — пожал плечами Монти.
— А к нам в деревню зачем?
— По делам. Послушай, быть может, ты знаешь. Вернее, твой дедушка. Меня интересуют Новинские. Двадцать пять лет назад у них в вашей деревне была дача.
— Новинские? Нет, никогда не слышала.
— А твой дедушка давно там живет?
— Он никогда оттуда и не уезжал. С тех пор, как родился. Поначалу это была деревня. Я ее так и называю. А теперь говорят: дачный поселок. Деревенских почти не осталось. Мой дедушка да бабка Маша. В основном дачники. Вот здесь -налево.
— Спасибо. Слушай, мне повезло! Что я тебя встретил. Заблудился бы.
— А может, это судьба? Кстати, я не представилась: Надя.
— Хорошее имя.
— Мы могли бы встретиться. В Москве.
«Не могли бы», — подумал он, но кивнул:
— Конечно!
— Я дам тебе свой номер телефона.
Он кивнул еще раз.
— А ты мне свой дашь?
Он кивнул и в третий раз. В его записной книжке Надь примерно с десяток. А может, и больше. Надо бы сделать ревизию и отсеять тех, кто остался в далеком прошлом. Если она позвонит, долго будет думать: а кто это? А ведь придется с ней куда-нибудь сходить! И накормить ее ужином. И оплатить счет. Это было бы забавно! Потому что ему это не нужно. Ну, совсем не нужно. Он абсолютно спокоен.
— Почему ты улыбаешься? — спросила Надя.
— Я улыбаюсь своим мыслям.
— Получается, что я напросилась? Как все?
— Именно.
— Тогда почему ты не откажешь?
— Не умею.
— Тогда как же ты выкручиваешься?
Он рассмеялся:
— Разговор зашел не в то русло. Давай-ка свернем.
— Вот здесь — направо.
Некоторое время ехали молча. Он увидел дома, стоящие на горе, и спросил:
— Она?
Надя кивнула. Он покосился на девушку и спросил:
— Я тебя чем-нибудь обидел?
— Да! Вот почему так? Ждешь, ждешь его, принца на белом коне, а потом оказывается, что на него очередь! И ты в этом списке — последняя с конца!
— Я не принц. Внешность обманчива. В душе я уродливый и мрачный.
— Но хотя бы помечтать?
Монти промолчал. Машина въехала на гору.
— Который твой дом? — тихо спросил он.
— Третий от колодца.
— А бабка Маша где живет?
— Предпоследний в этом же ряду. Под красной крышей. Только краска давно уже облупилась.
Монти остановился у третьего от колодца дома.
— Спасибо, — тихо сказала Надя и открыла дверцу.
— А телефон?
— Не стоит. Я все поняла.
Она вышла из машины и дверца захлопнулась. Какое-то время Монти сидел в машине и смотрел, как она идет к калитке. Надя ни разу не оглянулась. Только когда калитка за ней захлопнулась, он выругался и выскочил из машины. Два прыжка, и калитка, вот она! Влетел во двор, увидел рюкзак, стоящий на нижней ступеньке. Надя, которая уже была на крыльце, повернула голову. На лице ее было удивление. Монти взлетел на крыльцо и рывком развернул девушку к себе.
— Телефон, — четко сказал он.
— Я не…
— А я да.
— Пусти.
Надя попыталась пройти. Он положил руку, придавив дверь так, чтобы она не открылась. Нагнулся к девушке, которая была ему по плечо, и посмотрел ей прямо в глаза. Какое-то время оба почти не дышали. Потом он опустил руку, достал из кармана куртки свой мобильник и повторил:
— Телефон.
Она назвала номер. Монти забил его в записную книжку и написал «NADY». Большими буквами. Потом мягко улыбнулся:
— Большое спасибо.
И спрыгнул с крыльца. Насвистывая, направился к калитке, ни разу больше не обернувшись. Надя стояла на крыльце и смотрела ему вслед.
Он сел в машину, посмотрел в зеркало и сказал своему отражению:
— Я никому ничего не должен объяснять.
У дома под железной крышей, выкрашенной в красный цвет, его машина вновь остановилась. Монти вышел и осмотрелся. Последним в ряду стоял одноэтажный бревенчатый дом, потемневший от времени. Неизвестно отчего сердце его забилось. Его тянуло к этому дому.
— Я никому ничего не должен объяснять, — повторил он и направился туда.
Открыл калитку и вошел. Женщина лет шестидесяти, копошившаяся на клумбе, разогнулась и удивленно посмотрела на гостя:
— Вы к кому?
— Извините. Мне нужны Новинские.
— Не слышала о таких, — покачала головой женщина. — Вы ошиблись.
— Они здесь жили когда-то.
— В этом доме?
— Не знаю.
— Мы купили его у Семеновых. Все по закону. У нас есть бумаги, — отчего-то заволновалась женщина.
— Да я не о том, — сказал он с досадой. — Извините.
Он посмотрел на дом. Большой деревенский дом. Изба. Его сердце болезненно сжалось. К горлу подступил комок. Он смотрел на дом и не мог оторваться. Женщина удивленно смотрела на него.
— А этот дом… Он не продается?