Мама с папой опомнились только тогда, когда увидели аттестат Ады: сплошные «удовлетворительно»! Тетя Мария, которая пришла к племяннице отпраздновать окончание ею школы, покачала головой:
— Надо что-то делать, Станислав!
— Может быть, нам с Ириной отказаться от командировки? — спросил отец. — Мы бы позанимались с Адой годик-другой, в конце концов, наняли бы ей репетиторов. И девочка смогла бы выучиться хотя бы на фармацевта.
Слово «фармацевт» он произнес с явным презрением.
— Может быть, Аде поступить в медицинское училище? — спросила бабушка Ванда. — Туда и с тройками берут.
— Нет, только высшее образование! — отрезал отец.
А мама разумно заметила:
— По-моему, Аде надо просто выйти замуж.
— Но она еще так молода! — возразила тетя Мария. — Ей же только семнадцать!
— Мы сделаем вот что, — принял решение отец. — В Монголию мы с Ириной поедем. Ада поступит в Институт культуры, а мы, когда вернемся, устроим ей выгодное замужество. Муж получит жену с приданным и с высшим образованием.
— Но чтобы туда поступить, надо, кажется, иметь какие-то таланты, — робко заметила мама. Она обожала единственную дочь, но та ведь не пела? не плясала, не декламировала стихи. И не выказывала интереса к чему бы то ни было вообще.
— Она поступит на библиотечный факультет. Недавно я оперировал преподавателя, кажется, он заведующий кафедрой. Он сказал, что обязан мне жизнью. Думаю, что Ада в институт поступит.
Все вздохнули с облегчением. На три года судьба Ады была определена. А в двадцать лет, когда девушка созреет и для замужества, найдется и подходящий жених. И хотя Аде сказали, что бабушка остается на ее попечении, на самом деле это она свалилась на руки шестидесятисемилетней Ванды. Та привыкла выполнять всю работу по дому: вставала рано,.бежала на рынок, в магазин, за молоком, потом делала уборку, стирала, готовила. И так весь день! И говорила при этом, что труд не дает ей болеть и стареть.
Родители уехали, Ада поступила в институт и стала жить вдвоем с бабушкой. У Наи была всего лишь койка в общежитии, у Люси в доме тесновато, вот и собирались вечерами подружки в основном у Ады. А Ная частенько оставалась ночевать. Сюда же приводила иногда и своего Диму.
Слава был первым, кто занялся Адой всерьез. Раньше ее опекали родители, они молодых людей и близко к принцессе не подпускали. Когда они уехали, Ада растерялась. Настойчивые ухаживания Славы Ада приняла, как само собой разумеющееся. И ни разу не задумалась над тем, почему брат подружки Люси так стремится ее обольстить. Если молодой человек ухаживает, значит, собирается жениться. Зачем еще ему может понадобиться такая девушка, как Ада? Красивая, из хорошей семьи, да еще с богатым приданым. На таких женятся, а не разбивают им сердца.
Возможно, что Слава поначалу так и думал. Но потом нашел партию получше. Аду он никогда не любил по-настоящему, это было мимолетное увлечение, поэтому Слава бросил ее без сожаления. Принцесса оказалась слишком уж холодна. Тихая бабушка Ванда, намаявшись за день, засыпала рано, и они с Адой запирались в маленькой спальне, где Слава пытался хоть как-то девушку разогреть. Та не сопротивлялась его ласкам, но и не пылала.
— Послушай, ты прямо ни рыба ни мясо! — возмущался Слава. — Я что, тебе не нравлюсь?
— Нравишься.
— А как тогда ты ведешь себя с теми, кто тебе не нравится?
И, немного подумав, Ада отвечала:
— Так же.
— Бери пример со своей подруги, — советовал Слава, конечно же, имея в виду горячую, страстную Наю. Попробовал, было, к ней подкатиться, но девушка тут же сказала:
— От москвичей я жду только одного: предложения руки и сердца. Женишься на мне?
— Надо подумать.
— Не женишься, я вижу. Значит, ничего у нас не выйдет.
— А с Димой, значит, можно и так?
— А, может, я с ним за любовь?
— Как же! Поверю я тебе! — рассмеялся Слава.
Но от Наи он быстро отстал. Подвернулась выгодная партия: дочка профессора заняла все его мысли. Слава планировал остаться в аспирантуре, у ее папы, и при поддержке тестя продвинуться, сделать карьеру. В отличие от Ады невеста отдавалась ему страстно, и это Славе понравилось. Как-то незаметно он исчез с горизонта польской принцессы.
Сначала Ада не приняла это близко к сердцу. Думала, что Слава занят учебой. А когда от Люси узнала о свадьбе, назначенной на июнь, растерялась:
— А я? Что будет со мной?
И зарыдала. А бабушка Ванда сильно испугалась:
— Ты только родителям, Адочка, не говори. А то и мне, грешнице, попадет. Я уж думала, что дело у вас идет к свадьбе. Как же ты так?
— Господи! А вы меня предупредили?! Вы мне сказали, что так может быть?! — ломала руки Ада. Что же ей делать теперь? А как же мама с папой? Что будет, если они найдут ей достойного мужа? А если он все узнает?
Ада испугалась. Выход был один: скрывать. Никто не должен узнать. И влиянию Наи Ада поддалась легко. Потому что Ная пообещала подлеца наказать.
— Вот увидишь, я его припугну, — пообещала она.
— И он на мне женится? Бросит профессорскую дочку?
— Да зачем тебе Славка, дурочка! Другого найдешь! А Славка кот, и повадки у него, как у кота. Всю жизнь будет гулять сам по себе. И налево ходить. Он и ко мне клинья подбивал.
— Врешь!
— Да зачем мне врать? Только не нужен он мне. Я тебе помогу, но и ты должна отныне быть с нами. Делайте все так, как я скажу.
— Но зачем? — не поняла Ада. — Я могу рассказать тете Марии правду. Уверена: она мне поможет. Зачем скрывать?
— Так надо. Должна же у нас быть какая-то тайна? — загадочно сказала Ная.
И Ада ее послушалась. А бабушка Ванда послушалась любимую внучку. Когда Слава погиб, Ада даже испытала какое-то облегчение. Ее обидчик наказан. Она, Ада, отомщена! Как Ная и обещала. Неужели черное колдовство? Кто знает? Вон какие у подружки глаза! Как омуты. Наю с тех пор она стала побаиваться: колдунья! Черноокая ведьма сибирская! Надо ее слушаться, иначе будет плохо.
Вот и получилось, что на дачу в конце мая они уехали вчетвером. Подружки и старая повитуха.
— Ох, узнает Станислав, попадет мне! — тряслась бабушка Ванда.
Ада видела, что после того, как с бабушкой поговорит Ная, та пугалась еще больше и начинала мелко-мелко креститься. Но спросить у подружки, что та нашептывает на ухо старенькой Ванде, не решалась. Меньше знаешь — крепче спишь. С колдунами лучше не связываться. А Люся после смерти родителей и любимого брата была подавлена. Вот и получилось, что по-прежнему всем заправляла лихая Ная. А после того, как ребенка отвезли тете Марии, сибирячка неожиданно для всех сказала:
— Я уезжаю. С археологической экспедицией.