— Хорошо представляю. А вы, Марина, не боитесь, что Иванов и до вас доберется?
— А после того как он всех моих подружек уволил, мне здесь делать нечего, не смотреть же, как он с семейством разваливает то, что сделали хорошие люди. Да и кишка у Валеры тонка против Паши идти, к тому же я к торговому залу отношения не имею, и пока Паша коммерческий директор, я тут работать буду сколько захочу.
— Ну а сотрудники, которых Иванов уволил, действительно были хорошие? Может, вы их слегка идеализируете?
— Девчонки отличные — красавицы, умницы. Работали с удовольствием, да и люди с ними охотно общались: постоянные клиенты и шоколадки дарили, и сувенирчики. И ребята нормальные были. Веселые все, компанейские. Праздники всегда вместе отмечали, такие пляски устраивали, потолок гудел!
— Весело было?
— Не то слово. Коллектив был, а не шайка стукачей. Никто доносы друг на друга не строчил, и атмосфера была совсем другая. А теперь как в склепе — зайдешь, кажется, что мертвечиной пахнет.
— Да, я заметил.
— Скучно стало, на работу неохота идти. Каждый день какие-то сплетни, козни вечно кто-то строит, наушничает, подслушивает.
— Но как мог Серебряков назначить такого человека управляющим?
— А он вообще в людях не разбирался. Кто больше глаза мозолил — тот и был хорош. Не знаю, чего там Валера ему наобещал, какие сверхприбыли, но умаслил.
— Добрая вы девушка, Марина. Вас бы в директоры, а?
— Такие, как я, директорами не бывают, разве не знаете? Я и увольнять не умею, и ценные указания давать — лучше подойду да сама все сделаю. Вот у таких, как Валера, распоряжаться хорошо получается, поэтому он и начальник.
— Мне показалось, что не любит красивых девушек? Монстры какие-то сидят. — Леонидов кивнул в сторону торгового зала.
— Из-за жены, наверное. Она у него ревнивая до жути. Не выносит красивых женщин и тех, кто лучше ее одет.
— А какая его жена? Она в зале?
— А никакая, если вы о внешности. Не толстая и не та, что за кассой. Увидишь — тут же забудешь о ее существовании.
— Да, послушаешь вас… Ну а из тех, кого уволили, никто не затаил зла, как вы думаете?
— Да для меня вообще все хорошие. Не могу представить, что кто-то из мести убил Серебрякова.
— Но убили же.
— Нет, это не наши. Девчонки такие хорошие, ребята со склада совсем молоденькие, еще пацаны. Да и рабочие в торговом зале тоже нормальные. Нет, наши этого сделать не могли. Девочки даже и не расстроились особо, кому охота работать с такой сволочью, а ребята все умные, наверняка работу уже нашли. Он и убрал их для того, чтобы на фоне умных дураком не казаться. Складские тоже, по-моему, пристроились. Да, еще Лариса. Мы ее «мамочкой» звали, добрая такая, хозяйственная. Она сильно плакала, конечно. Жалко ее. Но она так плохо видит, что в слона с трех метров не попадет. Не то что стрелять в кого-то. А киллера нанять — денег таких нет. Да и найди его…
— А вы пробовали? Марина засмеялась:
— Зачем? Я в Бога верю. Все равно он свое воздаст. И Валера шею себе еще сломает. Думаете, он счастлив? Да у него на лице мука смертная написана. Он все время чего-то боится, как бы не оступиться, не проколоться, как бы угодить. У него столько забот, что не позавидуешь. Если бы люди становились счастливее от тех подлостей, что они совершают…
— Да, здесь вы правы, зло всегда к тебе же и возвращается. Пожалеем же господина управляющего. Спасибо большое, Марина, хорошо мы с вами побеседовали. Желаю, чтобы вас не уволили, чтобы и хорошие люди здесь остались.
— Да я не переживаю. Хотят — пусть увольняют, а я лучше ребеночка рожу. Главное — задаться целью.
Почему-то Леонидов вспомнил Лялю. «Главное — задаться целью». Вот задаст себе такая задачу-минимум — и не отвертишься. Чтобы убить, тут нужен темперамент. Взрывной, импульсивный, неуправляемый. И характер нужен. Это должен быть такой сплав воли, нервов и ненависти! Надо искать человека, способного на сильные эмоции.
— Забыл, зачем к вам пришел, Мариночка. Я ведь хотел всего-навсего список уволенных получить, а проболтал с вами бог знает сколько времени. Есть у вас адреса, телефоны?
— Да, Ларисы, Лили и Анечки точно. А где-то в записных книжках должны быть адреса менеджеров. Со складскими труднее, но я поищу.
Зазвонил телефон. Марина сняла трубку:
— Алло? Да, переводи. Приемная коммерческого директора. Слушаю вас. Нет, его, к сожалению, нет и не будет до обеда. Нет, никакой информации для вас не оставлял. Что-нибудь передать? Хорошо. До свидания. — Она положила трубку. — Все Пашу ищут. Что ж будет теперь?
За соседней дверью раздался грохот и звон разбитого стекла.
— А там кто воюет? — Леонидов кивнул на очередную белую преграду.
— Оля вещи собирает. Нервничает, конечно. А может, нарочно подарочные сервизы бьет.
— Какая Оля?
— Секретарша Серебрякова.
— Вы пока поищите мне телефончики, а я, пожалуй, зайду и поговорю с девушкой.
В комнате гремела ящиками стола симпатичная стройная девушка. Леонидов увидел все те же стол, монитор, два кресла, два телефона. Разнообразие вносили искусственные комнатные цветы на стенах и подоконнике.
— Здравствуйте, девушка. Вы — Оля?
— Совершенно верно. А вы, случайно, не директор какой-нибудь фирмы? Для меня сейчас это актуально.
— Огорчу вас, всего лишь работник внутренних органов, государства, разумеется.
— А, по душу Серебрякова. И конечно, уверены, что личный секретарь что-то вроде поверенного во всех делах.
— Надеюсь. Неужели ничего мне не расскажете? Или я вас от работы отрываю? Могу побеседовать и в более удобное время.
— Моя работа вся вышла, а ваши слова я могу принять за приглашение поужинать вместе.
— Упаси боже. Ресторан сожрет зараз весь мой скромный месячный бюджет.
— Согласна и на «Макдоналдс».
— Ладно, я подумаю.
Оля рассмеялась. Смеялась она здорово, искренне и заразительно, так, что Леонидову захотелось ляпнуть еще какую-нибудь глупость.
— Оля, неужто вас уволили? Не найдется другой работы для такой красивой девушки?
— Да вы прямо-таки за мной ухаживать начинаете. Ухаживания начинаются с комплиментов. Ладно, хватит смеха, на самом деле все не очень весело, на душе сплошная помойка. Другая работа, говорите? Так я ведь не состою в родстве с управляющим, а это главный критерий при здешнем конкурсе на освободившуюся вакансию.
— Наслышан, наслышан. Тоже не любите Валерия Валентиновича?
— Любить можно людей и животных, если они не кусаются.
Алексей попробовал предположить, к какой категории движущихся существ она относила Иванова, и от комментариев воздержался. Эта девушка понравилась ему еще больше, чем предыдущие, и он начинал догадываться, каких людей убрали с фирмы. Вполне возможно, что версия о мести имеет право на существование. И надо в этом направлении работать.