– Откуда? – только спросил Леонидов.
– Па, ну я же взрослый, – пожал плечами Сережа. – Мама велела позаботиться о том, чтобы мы не умерли с голоду. Вот я и позаботился. – Сын кивнул на свертки, лежащие рядом с ним на незанятом стуле.
Леонидов молча свалил туда и свою добычу и протянул дочери стаканчик колы:
– Попей.
– Па, меня от этой колы уже тошнит, – заныла та. – Хочу молочка.
– Где ж я тебе возьму молочка, дочка? – Он начал оглядываться по сторонам. Потом сообразил: – Хочешь кофе с молоком? Папа сейчас принесет!
– Молочка, дочка, принесет мама, – раздался за спиной ехидный голос жены.
Он обернулся и увидел ее с телефоном в руке.
– Полдень, – озабоченно посмотрела на часы Саша. – Наш рейс задержали уже на два часа. Нам положены бесплатные прохладительные напитки!
– Ма, я хочу молока, – заныла Ксюша.
– Молоко будет потом.
– Александра, можно вас? – к ним протиснулась энергичная дама с ноутом в руке. – Я все уточнила. Согласно принятому закону, в случае если рейс задержали из-за плохих метеоусловий, нам положено следующее. Во-первых, комната матери и ребенка всем, кто с детьми до семи лет.
– За такое короткое время они вам ее вряд ли родят, – ехидно сказал Алексей. – Насколько я понял, здесь ничего подобного нет.
– Не перебивай, – одернула его жена. – По приезде в Москву мы напишем претензию и, если надо, подадим в суд!
– На кого? На итальянцев?
– На авиакомпанию!
– А при чем тут она?
– В конце концов, не это главное, – вернулась к списку энергичная дама. – В случае четырехчасовой задержки рейса нам положено горячее питание. И потом каждые шесть часов нас должны бесплатно кормить. Если задержка больше шести часов, то полагается бесплатная гостиница.
– Я сейчас буду звонить, – кивнула Саша.
– Желаю удачи, – хмыкнул Алексей.
– А ты не стой столбом! – накинулась на него жена. – Иди к тому начальнику и все узнай!
– К какому начальнику? – вытаращил глаза Алексей.
– К этому… Как его? Манукову! Спроси, не вылетел ли из Москвы наш самолет? И вообще все, что можно, узнать – выясни!
– Я и сам могу позвонить в Москву.
– Да какие у тебя связи? – поморщилась жена. – Даром что полицейский!
– Ваш муж – полицейский? – удивилась дама с ноутом.
– Не похоже, да? Тем не менее.
– Я бы подумала, что он директор школы, – слегка польстила Леонидову дама.
– Это я завуч, – тяжело вздохнула Саша. – А он – еще один мой ребенок. Большой, но не очень сообразительный.
«Славу богу, не сказала дурак, – надулся Леонидов. – А я еще хотел перед ней извиниться! Ну почему она меня все время унижает при посторонних?»
– Хорошо, дорогая, я сделаю все, как ты скажешь, – покорно сказал он и побрел к столику, за которым сидел Мануков.
– Пришел все-таки, – довольно хмыкнул тот. – Ну, садись.
Алексей отметил, что Геннадий Михайлович уже основательно набрался. Не сказать, что лыка не вяжет, но контроль над собой потерял. Сейчас начнет изливать душу. Алексей понял, что момент подходящий настал.
– Налейте-ка и мне коньячку, – попросил он, садясь. – Если, конечно, не жалко.
– Для хорошего человека мне ничего не жалко, – обрадовался Мануков. Видать, он скучал и не прочь был выпить в хорошей компании, а заодно и поговорить.
– Только чуть-чуть. Все! Стоп! – остановил его Алексей.
– Слаб ты на выпивку, мент, – усмехнулся Мануков. – А говорят, вы там, в органах, не просыхаете.
– Пить и я умею, – заявил Алексей. – Но надо знать место и время. Я не хочу, чтобы меня, как бревно, заносили в самолет. Здесь и так достаточно будет бесчувственных поленьев, – кивнул он на соседние столики.
И впрямь, узнав, что самолет из Москвы так и не вылетел, соотечественники устроились с комфортом. Сдвинули несколько клетчатых столиков и заставили их бутылками со спиртным и тарелками с нехитрой закуской. Сотрудники аэропорта им не препятствовали. Пусть уж лучше эти русские пьют, чем разнесут аэропорт, требуя горячего питания и гостиницы. Итальянцы еще не знали, что, напившись, русские все равно начнут разносить аэропорт. Столик Манукова был чем-то вроде штаба. Сюда то и дело подходили с вопросами:
– Ну, как? Информация из Москвы есть? Что там с нашим самолетом?
– Пока без изменений. Но работа идет, – важно отвечал Мануков.
«Момент подходящий», – вновь подумал Алексей и поднял свой стакан. – За здоровье! – Это была так называемая подводка к заветному.
– Хороший тост! – похвалил Мануков. Они выпили.
– А в самом деле, Геннадий Михайлович, сердечко не пошаливает? – подмигнул Алексей.
– Э, нет, сыщик, – рассмеялся тот. – Мотор у меня в порядке. Ты не гляди, что я пузо отрастил, – Мануков похлопал себя по объемному животу. – В Москве-то я регулярно хожу в боулинг-клуб. Да и в теннис играю.
– В какой? В настольный? – подколол Алексей.
– Зачем? – усмехнулся Мануков. – В большой. Так что со здоровьем у меня все в порядке. Я вообще никаких таблеток не пью.
– А ваша жена? Говорят, у нее желудок был слабый?
– Кто говорит? – удивился Мануков.
– Да тут ко мне одна дама прицепилась, – с притворной досадой сказал Алексей. – Врач. Принялась мне вдруг рассказывать, как пыталась выходить вашу жену, когда та отравилась. Извините, что затрагиваю неприятную для вас тему.
– У Люси и в самом деле были проблемы с желудком, – нахмурился Мануков. – Но она с собой возила таблетки, вот я поначалу и не забеспокоился. Подумал, что она, как обычно, выпьет пару своих пилюль, и все пройдет. И она так сказала. «Не вызывай, Гена, «Скорую», завтра со мной все будет в порядке». Поймите, нам не хотелось под конец отдыха загреметь в больницу. Люся прекрасно знала, что в понедельник мне на службу и что именно она нас кормит. И, черт возьми, неплохо кормит! – усмехнулся он. – У нее к тому же виза заканчивалась. Вы понимаете, сколько у нас возникло бы проблем?
– А так нет человека – и нет проблемы?
– Не смешно, – нахмурился Мануков.
– Извините. Значит, сердечников среди вас не было?
– Упаси бог, – замахал руками Геннадий Михайлович. – Даже в доме таких таблеток не держали!
«Значит, не он, – подумал Алексей. – Неужели кто-то из Катыковых?»
– Похоже, наш рейс задерживается еще на четыре часа как минимум, – посмотрел он на висящие напротив на стене часы.
– Скажи лучше, на пять, – усмехнулся Мануков. – Эх! Давай еще, что ли, вмажем?