Они постояли с минуту молча. В Москве, судя по прогнозу погоды, было жарче, чем здесь. Не говоря уже о том, что из-за горящих вокруг столицы торфяников там нечем дышать. А тут воздух был свежим после прошедшего ночью дождя, ветер так и не разогнал облака. Комфортные градуса двадцать три тепла, может, чуть больше, но не пекло, как в Москве. Солнце дремало, уютно устроившись в похожих на пуховые перины облаках, и только изредка щекотало пальчиком, то бишь лучиком землю. А та лишь ежилась и отмахивалась: ну тебя! Осень!
Хотя до настоящей осени с дождями и туманами еще ох как далеко.
– Я хотел поговорить с тобой о Наде, – решился наконец Алексей. – То есть о ней и о тебе. Может, вернемся в зал ожидания?
– Думаете, сбегу? – усмехнулся Артем.
– А что, была такая мысль?
– У меня скоро занятия начнутся в институте. И потом: что здесь делать? Курортный городишко для пенсионеров. Даже дискотеки – и то для старичков. Тоска.
– А как же Венеция?
– А что Венеция? – пожал плечами Артем. – Осенью площадь Сан-Марко заливает водой, холодно, сыро, повсюду сплошной камень. Я, если честно, не турист. Меня вся эта старина мало интересует.
– А что тебя интересует?
– Вопрос: что вас интересует?
– Ты ведь уже знаешь, кто на самом деле твой отец. Вопрос: как давно ты это узнал?
– Догадались, значит! – рассмеялся Артем.
– И еще кое о чем догадался. Но я хочу, чтобы ты мне рассказал.
– Что именно? – прищурился парень.
– Ты ведь прекрасно знаешь, что Надя тебе не сестра, как все думают.
– А вы молодец!
– Это месть, да? Родному отцу за то, что он тебя бросил. И приемному за то, что не сказал тебе правду, посчитав ребенком. И еще… Матери, да? Ты ведь прекрасно знаешь, что за таблетки она принимает. Не верю, будто ты хотя бы из любопытства не набрал в поисковой строке Гугла название лекарства, которое нашел в тайнике. Это ты сказал матери, что Ренат Алексеевич пришел за полночь, когда у него было свидание с Мануковой. Больше некому. Ты намеренно хотел поссорить своих родителей. Ты давно уже понял: в семье есть тайны. Ну Наде ты за что мстишь? Она-то в чем перед тобой виновата?
– Долго объяснять, – поморщился Артем.
– А ты попробуй. – Алексей посмотрел на часы. – Нам еще минимум три с половиной часа здесь торчать. Так что время терпит.
– Вы меня никак в убийстве подозреваете?
– Да, – кивнул Леонидов. – Именно тебя я и подозреваю.
– И что делать собираетесь?
– Честно?
– Да. У нас же с вами, как я понял, откровенный разговор.
– Пока не знаю. Была мысль по прилете в Москву надеть на тебя наручники. Но твоя мать этого не допустит.
– А что она может сделать? – удивился Артем.
– Она взяла всю вину на себя.
– Что-о?!
– Призналась в двух убийствах. Людмилу Манукову, мол, отравила из ревности, а бывшего мужа приложила головой о раковину после того, как они повздорили.
– Кто?! Мама?!
– Она так сказала.
– Да ну, ерунда! Вы же понимаете, что это неправда? – Артем впервые заволновался.
– А ты ее любишь. Возможно, больше, чем кого-нибудь. Ты как вообще настроен?
– В смысле? – насторожился парень.
– Сохранить семейную тайну или сесть со своими родителями за стол переговоров? И честно признаться, что ты обо всем знаешь.
– Теперь придется. Надя ведь будет жить у нас.
– Это ты так решил? – прищурился Алексей.
– А где? Ей нужна семья.
– Вот почему ты сказал, что о ней позаботятся. Понимаю. Так когда ты узнал?
– Идемте, – позвал Артем. – Раз такое дело, я возвращаюсь.
– Ты и в самом деле хотел сбежать?
– Была такая мысль. Но мать я не позволю упрятать за решетку.
Артем решительно зашагал к стеклянным дверям. «А он совсем взрослый…» – подумал Алексей, едва успевая за высоченным парнем. У рамки тот что-то быстро-быстро начал говорить таможенникам по-английски. Те, улыбаясь, кивали:
– Си, си…
Алексей из всей этой тарабарщины не понял ни слова.
– Идемте! – Артем кивнул на рамку.
Они беспрепятственно прошли в стерильную зону.
– В кафе посидим? – оглянулся на него Артем.
– Все равно.
– Пить будете?
– Нет.
– И я не хочу. Может, кофе?
– А давай! – Алексей полез в карман за деньгами.
– Не надо. Я угощаю.
Усевшись за столик, Леонидов чуть ли не впервые за последние пять часов вспомнил, что не выспался. Конечно! Встал в пять утра, спасибо Саше! Теперь Алексея стало клонить в сон. Меж тем все самое интересное только-только начиналось…
– Эй! Вы спите?
Он открыл глаза:
– Нет! Не сплю!
– Пейте, – Артем поставил перед ним дымящуюся чашечку кофе.
– Какая маленькая… – пробормотал Леонидов.
– Это двойной эспрессо. Мало будет – еще принесу. Ну что, готовы слушать?
– Да! – Он кивнул и отхлебнул кофе. А молодцы итальянцы! Не халтурят! Двойной – это и в самом деле двойной! Во рту стало горько, зато Леонидов почти проснулся.
В кармане у Артема подал сигнал мобильник.
– Момент, – сказал он, торопливо доставая телефон. – Мама… Волнуется. Сейчас отобью ей эсэмэску.
По тону, каким он произнес «мама», Алексей понял, что не ошибся. Больше всего Артем тянется к ней, но тщательно это скрывает. Что же касается истории с Надей…
– Начну, пожалуй, с урока биологии, – сказал Артем, убирая в карман мобильный те-лефон.
В четырнадцать лет Артем Катыков возненавидел вдруг биологию, которая раньше была его любимым предметом. Он даже подумывал стать врачом или ученым, изобретающим для человечества какую-нибудь супервакцину. А еще биологичка была молодой и красивой, от нее сладко пахло духами, от которых у Артема кружилась голова. Когда учительница к нему подходила, его словно обволакивало душистое облако, отчего он почти переставал соображать. И потом долго еще нюхал ручку, которую до этого держала она, и отчего-то волновался.
Все кончилось в один момент, вся его любовь и к предмету, и к женщине, которая его преподавала. Именно она разбила тогда совсем маленький мир Артема Катыкова. Потом он пережил еще пару таких крушений, но именно это было глобальным. Именно с этого момента примерный мальчик Тема Катыков стал превращаться в циника и, как еще обычно говорят, в «морального урода».