Он все-таки задремал. Разбудила его дверь. То есть жена, которая воздействовала на дверь с другой стороны. Распахнула ее так, что раздался грохот. Александра стремительно вошла в комнату и сказала:
– Лешка, дрыхнешь? Нам разрешено пойти на обед! Ради нас, то есть тех, кто находится в этом коттедже, его продлили! Ну-ка, вставай! Лешка!
Леонидов открыл глаза:
– Как ты меня назвала? А как же состояние холодной войны, в котором мы пребывали последние два часа?
– Объявляю перемирие. Но это не значит, что я тебя простила.
– А что это значит?
– Просто не хочу, чтобы ты нажил гастрит и ежедневно требовал у меня морковные котлетки и манную кашку.
– Вот! Я всегда говорил, что в основе любого прекрасного пробуждения лежит собственная маленькая корысть!
– Судя по отсутствию у тебя этих самых побуждений, ты у нас сама невинность. Сережа, одевайся. Впрочем, можешь валяться дальше. А мы пойдем поедим что-нибудь горячее.
– А как же тот, в коридоре, – кивнул на дверь Алексей.
– Его брезентом накрыли. Мы быстренько пробежим мимо, а когда вернемся, его уже уберут.
– Ладно. Есть мне не очень хочется, но подышать свежим воздухом не откажусь. – Леонидов лениво поднялся с кровати.
Труп в коридоре был и в самом деле накрыт брезентом. Никто уже не суетился, не бегал А взад-вперед, размахивая руками, все было буднично, лениво. Пахло формалином и еще какой-то «трупной» медициной. Алексей немного поморщился: как в морге. Из «скорой» принесли носилки. Семеркин уже никого не допрашивал, топтался здесь же, в холле. Вид у него был довольный.
Алексей прикрыл Сережку своим телом и быстренько провел к лестнице. Саша заспешила за ними. И словно по сигналу, сотрудники фирмы «Алексер» потянулись на обед. Провожать управляющего до ворот не хотел никто. Разве что жена и любовница. И разумеется, Ирина Сергеевна Серебрякова, которая принимала все близко к сердцу.
Алексея удивило, что Татьяна Иванова держится рядом с Эльзой. Что это? Попытка покушения? Не примирения же! Не хотелось бы увидеть еще один труп! На этот раз женский.
На улице они глубоко вдохнули свежего воздуха и стали плотнее затягивать шарфы. И натягивать на уши вязаные шапочки: ветер был холодный и пронзительный. Следовало вновь ожидать перемены погоды. Тучи неслись по серому небу, как стадо овец под кнутом пастуха, пахло оттепелью и мокрым снегом. Алексей невольно закашлялся.
– Не хватало только на отдыхе заболеть! – дернула его за рукав Александра.
– Да, конечно. Два трупа – это пустяки, а вот перспектива получить ангину… – не удержавшись, съязвил Леонидов.
– Да успокоишься ты сегодня или нет! – вновь разозлилась жена. – А то я отменю перемирие!
– Молчу, молчу.
– Вот и молчи, горло целее будет.
– Ты ведь не обо мне заботишься, а думаешь о том, что я буду лежать у тебя под носом, больной и несчастный? И просить горячего молока, отрывая от любимых тетрадок? Такая твоя маленькая корысть, любимая?
Саша изо всей силы пихнула Леонидова в сугроб. Потом подхватила Сережку:
– А ну-ка, побежали, побежали! Пока нам окончательно не испортили аппетит!
– Не буду больше! Честное милицейское! – закричал Алексей.
– И такое есть? – обернулась Саша.
– А то!
– Вот, какой же ты все-таки вредный, Леонидов, – вздохнула Саша, останавливаясь. – Я давно уже успокоилась, а ты так и будешь покусывать. Будешь зудеть, докапываться. Тебе надо непременно добраться до сути: как, отчего? Ну, разве так можно?
– Характер такой.
– Это не характер, а вредность. Как с этим делом: все давно уже успокоились, а ты ну никак не уймешься!
– Глянь, народ-то к нашему коттеджу тянется! – перевел разговор Леонидов, чтобы снова не ударяться в бесполезную дискуссию.
И в самом деле: место расположения их коттеджа стало для отдыхающих излюбленным для прогулок. Вот и сегодня: слушок уже прошел. Администрация мечет громы и молнии, директор пьет валерьянку. ЧП местного масштаба: за три дня два трупа на территории лесного санатория! Небольшие группы отдыхающих лиц кружили на безопасном расстоянии, пытаясь разглядеть, что же происходит в коттедже, где разыгралась драма.
– Разве можно так пить? – услышал Алексей.
Ага! Значит, пошла гулять версия несчастного случая! Сотрудники фирмы «Алексер» напиваются до чертиков и сыплются с балкона!
Леонидовых, вышедших из коттеджа первыми, стали разглядывать, словно прилетевших на Землю марсиан.
– Леш, чего это они на нас пялятся? – не выдержала Александра.
– Подойди, да спроси, – буркнул он. – Может, это мы с тобой всех порешили? Каждый любит поиграть в детектива. Вот они и гадают: кто убийца? Думают, что самые умные. Если бы это было так просто!
– А что, разве убийца ничем себя не выдает?
– А зачем ему? Есть среди них и вполне симпатичные люди, которых даже жалко. И можно понять. А есть такие ловкие, которых годами ищут. Как сказал классик, ищут пожарные, ищет милиция… – он невольно вздохнул. – А потом: ну кто бы мог подумать! Он же ничем не отличался от остальных! Вот ты среди присутствующих на вечеринке на кого бы подумала?
– Ну, знаешь! Мне только Иванов был откровенно несимпатичен!
– Вот-вот! А он то и есть теперь труп! Увы, жизнь сама по себе нелогична, а уж преступление тем более. Если за дело берется дилетант.
Они шли по расчищенной дорожке к главному корпусу. Подтаяло, и было скользко. Саша взяла его под руку:
– Ладно, Лешка, кончай философствовать, уже пришли!
– Интересно, чем сегодня порадует меню?
Меню не порадовало. Салат из непонятных овощей, анемичные щи и порция макарон с мясной подливкой. Мясной?
Алексей с задумчивым видом поковырялся в макаронах. Разве что Барышеву оставить? Тот глотает все без разбора, как удав. Тут он вспомнил, что поругался с Серегой. Мало того, подозревает его в убийстве! И после этого делиться с Барышевым макаронами?! Ну, уж нет! И он решительно придвинул тарелку с намерением съесть все, лишь бы врагу не досталось.
– Почему это еда в больших столовых всегда одинакова на запах, цвет и вкус? – пожаловался он жене.
– Принцип один – чем меньше в кастрюле, тем больше в кармане. Знаешь, какой у них штат? И всем надо.
– А если, допустим, один человек готовит? На весь офис? Много он может себе в карман положить?
– Ты это о чем?
– Да так. Вспомнил скандал покойного коммерческого директора с поварихой. Я эту даму тоже поначалу подозревал, но потом все в Валеру уперлось. Интересно, а он как на это дело смотрел? На воровство поварихи?