– Ираида Осиповна! И вы здесь! И тоже заранее записывались?
– Я... Видите ли... – замялась консьержка.
– Леша! – напомнила Саша. – Ты шел в регистратуру!
– Да-да. Конечно.
Леонидов направился к окошку с надписью «Регистратура». Надо же, какая удача! Трое из тех, кого он взял на заметку вчера, оценив место происшествия, сегодня явились в «Медрай»! Среди них ценный свидетель – Семужка! И его мамуся, подруга покойной бабы Ани! Вот удача! Разумеется, нехорошо допрашивать людей в больнице, но в очередях к врачам они становятся особенно разговорчивыми. Глядишь, в беседе о болезнях всплывет ценная информация.
– Здравствуйте, – сказал он в окошко. – Наша фамилия Леонидова. Александра Викторовна. Мы записаны на десять часов.
– Присаживайтесь и ждите. К вам подойдут.
Алексей вернулся на кожаный диван.
– А какая у них система? – спросил он, присаживаясь рядом с Сашей и обращаясь ко всем сразу.
Ответил полнеющий мужчина средних лет в белом свитере. Бросив на него беглый взгляд, Леонидов отчего-то подумал: бизнесмен. Одежда дорогая и качественная, на руке вызывающие часы внушительного размера, не часы, а заявка на успешность, на пальце левой руки массивный перстень-печатка.
– У них тут кураторы, – сказал мужчина.
– Кто-кто? – удивился Алексей.
– Кураторы. Они стоят за вас в очередях.
– Они что делают?!
– Народу сегодня много, – пожаловался мужчина. – Я здесь не в первый раз, но такого никогда не видел.
– Это потому что праздники, – вздохнула леди в золотом костюме. Будто не в клинику пришла, а на банкет. – Везде закрыто, а «Медрай» работает. Куда же деваться, если болит?
Алексей оценил почтенную публику, собравшуюся в приемной. Некоторые, как он с Сашей или Семужка с мамусей, пришли вдвоем, а иные, та же леди в золотом костюме и мужчина в белом свитере, явились без сопровождающих. Ираида Осиповна тоже одна. А Ольга привела мужа. Неужели у всех этих людей есть деньги, чтобы ходить в такие дорогие клиники? Но, с другой стороны, леди в золотом права: куда же деваться, если болит?
В очередях люди обезличиваются. А в клинике тем более: лица у всех одинаково напуганные, вид болезненный. А потерять очередь нельзя, надо запомнить, за кем ты, кто за тобой и, на всякий случай, кто перед тем, за кем ты, и кто перед тем, за кем тот, за кем ты. Люди имеют привычку, заняв очередь и передав эстафетную палочку новому последнему, разбредаться кто куда. Запоминаются яркие детали одежды. Семужку Леонидов знал, Ольгу и Ираиду Осиповну тоже. Остальных пока обозначил как Белый свитер и Золотая леди.
– Кто последний? – раздался скрипучий голос.
Алексей обернулся и невольно вздрогнул. Высокий худой мужчина, весь седой, лицо в глубоких морщинах, но еще достаточно крепкий, стоял меж колонн, опираясь на видавшую виды трость. Сразу вспомнилась трость в фабричной упаковке, валявшаяся в прихожей у бабы Ани рядом с ее трупом.
– Я спрашиваю: кто последний? – раздраженно повторил мужчина.
– Здесь нет очереди, – флегматично ответила Ольга.
– Как так нет? Везде есть очередь! Даже на кладбище есть очередь! Первым достаются лучшие могилы!
– А вы сюда помирать пришли? – с иронией спросил Белый свитер.
– Вот с этим я, как раз и не спешу. Поэтому спрашиваю: кто последний?
– Это частная клиника, – сказала Золотая леди. – Садитесь, к вам подойдут.
– Только сначала подойдите к регистратуре и назовите свою фамилию, – посоветовала Ираида Осиповна. – Вы записывались?
– Разумеется, я записывался, – все так же раздраженно сказал мужчина. – И намеренно приехал чуть позже, чтобы не сидеть в очереди.
Он, тяжело опираясь на трость, захромал к регистратуре.
– Синьборода, – услышал Алексей.
– Что вы сказали? – удивленно переспросили в окошке.
– Моя фамилия Синьборода, – раздраженно повторил мужчина. – Здесь нет ничего смешного. Велемир Ипатьевич Синьборода.
– Присаживайтесь, к вам подойдут.
– Какая смешная фамилия, – шепнула жена на ушко Алексею. – Еще и Велемир Ипатьевич!
Алексей представил, как Синьборода душит тщедушную Анну Павловну, и невольно улыбнулся. На одну из жен ревнивого злодея старушка явно не тянула.
Велемир Ипатьевич, все так же тяжело опираясь на трость, подошел к одному из диванов и долго примеривался перед тем, как на него сесть. Видимо, нога доставляла Синьбороде сильное беспокойство.
– Вы с ногой? – спросила, подвинувшись, Ираида Осиповна.
– Что? – Синьборода наконец сел.
– С ногой, говорю, пришли?
– Разумеется, с ногой! Как я мог сюда прийти без ноги?
– Я имела в виду, что у вас болит? Нога?
– Что сделали с русским языком, а? – разозлился Велемир Ипатьевич. – Надо правильно выражать свою мысль! Ведь до чего дошло! Предлагают внести в словарь русского языка всякие там «ченить», «аффтар жжет»! Безобразие!
– Но ведь все понятно, – Алексей сжал Сашину руку, заметив, как напряглась жена, преподаватель того самого русского языка, – когда говорят «аффтар жжет». Это сильные эмоции.
– Молодой человек! – Велемир Игнатьевич аж привстал.
– Шемякин кто?
У двери в регистратуру появилась очаровательная девушка в белом халатике. Из-под халатика виднелись узкие брючки, из-под брючек – модные тупоносые туфельки на высоком, но устойчивом каблучке.
– Я Шемякин! – Ольгин муж поднял руку, как примерный ученик.
– Мы Шемякины, – подтвердила племянница Анны Павловны.
– Я ваш куратор, Мария, – девушка указала на бейджик, болтающийся на шее. На нем и в самом деле было написано: Мария. – Я буду вас сопровождать во время ваших визитов в «Медрай», по всем вопросам обращайтесь ко мне. Вы к нам в первый раз?– Да.
– Идемте, я покажу вам клинику.
– Я хотел к гастроэнтерологу... – заикнулся, было, Шемякин.
– Вам надо посмотреть нашу клинику, – очаровательно улыбнулась Мария. – Я покажу вам, где что находится. Мы сейчас поднимемся на четвертый этаж, потом спустимся на третий, где принимают специалисты, в том числе и врач-гастроэнтеролог, я вам покажу его кабинет, а потом мы вернемся сюда, потому что здесь с вами должен побеседовать дежурный терапевт, поскольку вы первично.
– Но...
– Это совершенно бесплатно! Идемте.
Ольга и ее муж поднялись с диванчика.
– Лифт не работает, – предупредила девушка, очаровательно улыбаясь.
– Почему? – переглянулись сидевшие на диванах пациенты.
– Потому что праздники. Мы работаем, а коммунальные службы нет. Здание обесточено, то есть обезлифтчено... – она сбилась. – В общем, подниматься на четвертый этаж придется пешком.