– Я об этом ничего не знаю.

– Как так? – взвился Ладошкин. – А кто за тестом на беременность ездил? Без конца в аптеку бегал? А твои капризы? Хочу есть, хочу пить! Ах, останови машину, меня тошнит! Ты ж сама сказала: гормоны!

– Выходит, забыли, Ольга, – мягко сказал Зайцев. – Но ничего. Мы пригласим к вам сегодня опытного врача-гинеколога. Он вас осмотрит. Значит, отца вашего ребенка зовут Иваном. А фамилию не припомните?

– Вроде бы… Александрович.

– Я сказал фамилию.

– Нет.

– Что нет? Не помните или не скажете?

– Я не хочу гинеколога! Я хочу пластического хирурга! – закричала она.

– Оля, успокойся, – опять вмешался Ладошкин. – Хочешь сигарету?

– Я не курю! Отвяжись!

– Вот видите? – пожаловался ему Ладошкин. – А раньше курила!

– Может быть, она бросила курить, потому что беременна?

– Ха! Да она же законченная эгоистка! Ей до ребенка дела нет! Она меня им шантажировала! Мол, я тебе бумаги, а ты признаешь себя отцом. И нас здесь пропишешь. В этом доме.

– Вы так говорили, Ольга?

– Нет! Не помню! Чтобы я хотела замуж за этого? – Она презрительно посмотрела на Ладошкина. – Еще чего!

Тот мгновенно обиделся:

– Нет, вы слышали? Кто бы говорил! Да я бы и сам на тебе никогда не женился!

– Алексей Петрович, держите себя в руках. Женщине нужен врач. Мы проясним историю с беременностью. А пока… У меня к вам поручение. Давайте пройдем в другую комнату. А вам, Ольга, надо прилечь.

Она бросила на него злой взгляд. Глаза без ресниц и бровей выглядели жутковато. А пластырь, которым был заклеен ожог на щеке, искажал лицо до неузнаваемости. Сейчас ее и мама родная не узнала бы. Где холеная красавица-блондинка? Опаленные волосы пришлось коротко остричь, на голове теперь пепельный ежик. Уже проглядывают темные корни. Оказывается, блондинка-то она крашеная. Чтобы женщина добровольно решила так себя изуродовать? Во имя чего? Нет, не ляжет она щекой на раскаленную каменку, даже если ей пообещать миллионы. Ее главный капитал – это красота. Вот в руки пластического хирурга отдастся запросто. Ради той же красоты. Психология красивой женщины вещь тонкая. Она живет в своем, особом мире. И спускаться с небес на землю ей не резон. Она предпочтет смерть уродству. Значит, ожог на щеке не ее рук дело.

– Ну, что, идем?

Ладошкин стоит в дверях и смотрит на него:

– Да, конечно.

Это сейчас гораздо важнее, нежели разбираться в чувствах Ольги. Скорее всего, произошел несчастный случай. А для кого-то счастливый.

Они с Ладошкиным идут в рабочий кабинет Алексея Петровича, где стоит компьютер.

– Присаживайтесь, – предлагает Зайцев и сам усаживается на стул перед монитором. – Просьба моя состоит вот в чем. Я слышал, Алексей Петрович, что вы человек ученый.

– Да что там, – сопит Ладошкин, но ему приятно.

– Не скромничайте. Два высших образования. Свободное время проводите в библиотеке. Это в наше-то время, когда есть Интернет!

– Там запах особый, – откровенничает Ладошкин. Вот что значит сделать человеку комплимент. – Книгами пахнет. Знаниями. Мне нравится работать в читальном зале. Интернетом я тоже, разумеется, пользуюсь, но…

– В библиотеку я вас отпустить не могу. Ваше рабочее место теперь здесь, – указывает он на монитор. – Разве что в крайнем случае, когда других вариантов не будет. И то в сопровождении надежной охраны. Вы меня понимаете? Вот и отлично! У вас отныне много свободного времени. Поработайте на меня.

– А что вам нужно? – мгновенно насторожился Ладошкин.

– Информация. Все о двойниках. Эти женщины, я имею в виду Ольгу и кассиршу из супермаркета, удивительно похожи, хотя и не родственницы. Вы должны сделать подборку. Что об этом пишут? Теория и практика. Научные статьи, если таковые имеются.

– Я полагаю, этим занимается генетика, – пожевав губами, говорит Ладошкин. – Генные инженеры. Но это, скорее всего, околонаучные статьи. Или откровенная чушь. Фантастика.

– А вы поищите.

– Это, полагаю, простое совпадение. Мало ли на свете похожих людей?

– Я думаю, немало. Не случайно ведь проводят конкурсы двойников известных людей. Но мне кажется, наш случай особый. Что мы знаем о человеке? О его возможностях? Разве мало в нашей жизни происходит странного и непонятного?

– Резонно. Но сразу предупреждаю: я скептик.

– Это хорошо. Мне нужна достоверная информация и анализ прочитанного. Подготовьте справочку. Научный доклад. Называйте это как хотите, – усмехается Зайцев.

– Значит, я получаю доступ в Интернет?

– Хотите сказать, что теперь у вас появится связь? И кого позовете на помощь? – Зайцеву смешно. Давай, строчи жалобы, парень. Самое время.

– Я хочу сказать, что не могу работать, когда кто-то стоит у меня за спиной.

– Никто не будет стоять, – заверил Петр.

А Ладошкин, кажется, обрадовался. Сидеть без дела утомительно, особенно когда у дверей твоей комнаты дежурит круглосуточная охрана. Что бы ты ни сделал, они это фиксируют. И контролируют каждый шаг. Каждый день на стол Петра Ивановича Зайцева ложится подробный отчет и записи разговоров Ладошкина и Ольги. И он их прослушивает, то и дело возвращаясь к наиболее интересным моментам. «До каких пор это будет продолжаться?» – постоянно жалуется Алексей Петрович. Ответ неизменен: «До тех пор, пока не найдется «Стикс». И разумное объяснение тому, что произошло в сауне. Это само собой.

День двенадцатый

Утро

Засыпал Руслан под рев младенца, из дома выходил под него же. Женщины с ночи пытались успокоить орущее дитя, теща даже читала молитву от сглаза и прыскала заговоренной водой на крохотное личико внука.

– Мракобесие, – буркнул он, и женщины тут же зашикали.

– Может, сам попробуешь? – с иронией спросила жена.

– А врача вызвать не пытались? Может, он заболел? – предположил Руслан.

«Он» – это ребенок. Сын. Все еще без имени. Руслан заскочил вчера домой, после того как посетил Лесю в больнице, и тут же получил:

– Где молоко? Где картошка? Тебя за чем в деревню посылали?

В общем, иди ты, старче, обратно к синему морю. Пришлось ехать в Первомайское, где недовольная мать молча швырнула на землю перед ним лопату и демонстративно ушла в дом. Все им недовольны.

Ночевал в городской квартире – как говорится, хрен редьки не слаще. Там скандал, и тут скандал. Ну, забыл он про картошку. Полночи не спал, ребенок все никак не унимался. Утром пошел на работу, голова раскалывалась. По дороге обогнал женщину, чья фигура показалась знакомой. Обернулся: Инна Александровна Мукаева в огромных солнцезащитных очках, похожих на глаза стрекозы. А день-то пасмурный. Того и гляди, дождик пойдет. Мода, что ли, такая? Молодится гражданка Мукаева, не хочет стареть.