Актриса положила деньги в ячейку в десять утра. Сказала, что так делала всегда, потому что таковы были инструкции. И отчего-то всегда по воскресеньям. Она заметно нервничала, озиралась по сторонам, медлила, но потом все-таки ушла. Стас посмотрел на часы:
— Почти половина. Долго копалась. Сидим, ждем.
Люська по такому случаю, как засада, опять надела темный парик, потрепанные джинсы и мешковатый свитер. Они с Любой изображали подруг, ожидающих поезда. Вяло перебрасывались словами, листали глянцевые журналы. Самохвалов не спеша потягивал пиво. И зевал. Прошел час.
— Ой не могу, — застонала Люська. — Опоздаю на работу! Самое интересное не увижу!
— Тихо, не дергайся.
— Ой, ну когда ж они? Стас обещал!
— Терпение.
Люська все равно сидела как на иголках. И хотя они не отводили глаз от ячейки, но момент все-таки пропустили. Потому что…
Они ожидали, что к ячейке подойдет парень, а подошел мальчик. На вид совсем еще ребенок, ростом чуть повыше Люськи, тщедушный, с тощей шеей и торчащими ушами. Шмыгая носом, воровато огляделся, натянул почти на нос темную бейсболку и потянулся к ячейке.
— Что ты сидишь? — зашипела Люба. — Снимай!
— Ой, да ребенок же!
— Это младший сын Лебедева. Не старший, как мы думали.
Люська нажала на кнопку «запись» и зафиксировала, как мальчик набирает код и открывает ячейку. Потом он достал конверт, открыл его, пересчитал деньги и сунул за пазуху. В этот момент его и схватил за руку Стас:
— Одну минутку, молодой человек.
Пацан испугался. Сначала он попытался выдернуть руку, но Самохвалов держал крепко. Потом к ним метнулась очухавшаяся Люська и схватила преступника за курточку. Так цепко, что тот сразу понял: от сумасшедшей тетки, черный парик которой съехал на ухо, не вырваться ни за что.
— Что я сделал, тетенька? Пустите меня! Дяденька, пустите, — заскулил пацан.
— Если будешь привлекать внимание, нам придется отвести тебя в милицию, — зашипел Стас. -Тогда оформим твое задержание по всем правилам. Я майор милиции. Вот мое удостоверение.
Одной рукой он по-прежнему крепко держал пацана, другой вынул из кармана документ и сунул ему в нос. Пацан перепугался насмерть. Люба, которая уже поняла, что без нее справятся и поэтому не спешила подойти к ячейке, краем глаза увидела вдруг, как улепетывает высокий парень в джинсах и темной толстовке. Бежит к выходу, расталкивая встретившихся на пути пассажиров. Секунда — и он исчез за дверями.
— Сообщник! — крикнула она Стасу. — Стас! Он не один!
На них уже начали коситься.
— Ну-ка пойдем, — сердито сказал Самохвалов и потащил пацана в соседний зал ожидания.
Тот шмыгал носом и больше не пытался сопротивляться.
— Ты Лебедев? — спросил Стас, когда они отошли подальше от места происшествия.
— Не-а. Друг его.
— Ага! Тот, который «пиф-паф убит!» на заднем плане! А Лебедев где?
— Мишка? Убежал.
— Это тот парень в темной толстовке, — сказала Люба. — Я видела, как он убегал.
— А сколько тебе лет, прелестное дитя? — зловеще спросил Стас.
— Чего? — зашмыгал носом пацан.
— Паспорт, говорю, есть у тебя?! — рявкнул Самохвалов.
— Дяденька, что я такого сделал?!
— Совершил уголовно наказуемое деяние. Сколько тебе лет?
— Ну четырнадцать.
— Значит, отвечать будешь по закону. Колония тебе светит, парень. Подставил тебя приятель. Ну что, в милицию пойдем? Но для начала надо родителям позвонить.
— Не надо, дяденька! Не звоните!
— Ой как надо! Либо папа с мамой будут с нами разговаривать, либо все равно будут объясняться, но уже в отделении милиции. Давай звони.
Пацан послушался. Достал из кармана мобильный телефон и стал давить на кнопки. Любе даже стало его жалко. Для своих четырнадцати слишком уж мелкий, субтильный, и наверняка находится под влиянием пятнадцатилетнего Лебедева. Когда пацан соединился с мамой, трубку взял Стас:
— Майор Самохвалов из милиции. Что с Сашей? А ваш Саша попал в очень неприятную историю. Уголовное дело. Его друг по фамилии Лебедев вам знаком? Ах, соседи! Вот вы сейчас пойдете к вашим соседям и будете ждать нас. И вы, и они. На рынок уехали? А вы им позвоните. Мобильные телефоны нынче не роскошь, а средство экстренной связи. Скажите, что ваши дети на пару совершили преступление, и лучше нам встретиться немедленно. Или мы вашего Сашу поведем в местное отделение милиции, не мне вам объяснять, что будет дальше. Ах, вы все поняли! Тогда до встречи у Лебедевых.
Когда разговор закончился, Самохвалов сурово сказал задержанному:
— А теперь звони приятелю. Мишке Лебедеву.
Пацан шмыгнул носом и вновь стал давить на кнопки.
— Аппарат-то у тебя солидный! — заметил Стас. -Не из дешевых. Родители балуют, или сам зарабатываешь?
— Не отвечает, — вздохнул Саша. — Абонент не отвечает. Он отключил телефон.
— Ладно, поехали к Лебедевым. На месте будем разбираться.
Приятели жили в старом кирпичном доме, давно уже требующем ремонта. На лестничной клетке пахло кошками, стены подъезда были исписаны.
— Твоя работа? — спросил Стас, кивнув на одну из надписей. «Саня и Миха крутые чуваки. Пряник и Гек козлы». Пацан шмыгнул носом. — Мамка с папкой не лупили, значит. Не говорили, что хорошо, а что плохо. Ничего, теперь опомнятся.
Голос у Самохвалова был злым. В квартире у Лебедевых они застали всю компанию: двух мужчин и двух перепуганных женщин средних лет. Одна из них, увидев троицу, ввалившуюся в квартиру, и потрепанного мальчишку, дрожащим голосом спросила:
— Что случилось?
— Вы гражданка Лебедева? — сурово спросил Стас.
— Нет, я мать Саши. Сашенька, что они с тобой сделали?!
Пока она расспрашивала Сашеньку, Самохвалов принялся за супругов Лебедевых:
— Вам известно, граждане, что ваш сын в бегах? Мне его как, в розыск объявлять?
— То есть… как это в бегах? — оторопел фотограф.
— А вы вообще в курсе, чем занимается ваш Миша?
— Нет, а что? — вытаращил глаза Валерий Лебедев.
— Я требую, наконец, объяснений! — пробасил другой мужчина.
— Пройдемте в комнату, — также сурово сказал Стас. — Там вы получите объяснения.
Компания с трудом разместилась в гостиной Лебедевых. Квартиры в старом доме были небольшой площади, и комнаты, соответственно, маленькие. Усевшись в кресло, Стас первым делом предъявил свое удостоверение, а потом поведал собравшимся, тем, кто еще был не в курсе, историю с шантажом.