– Людмила Ивановна? Это Глебов. Совершенно верно, следователь. Я не поздно звоню? Вот и замечательно! – Львенок глянул на меня и приободрился. – Вы не могли бы ко мне приехать? Как можно раньше. Хоть завтра. Завтра не можете… Тогда послезавтра. Вот и отлично! Часиков в… Во сколько вы можете? Хорошо, в пять. Я вас жду, Людмила Ивановна. В деле открылись новые обстоятельства.
Он дал отбой и коротко вздохнул.
– Ты с ума сошел! – возмутилась я. – Ты вообще кто?! Хвостиком виляешь, будто пес в ее конуре. Она тебе не хозяйка. Ты – должностное лицо. Расследующее, между прочим, убийство. Удивляюсь, как тебе вообще это поручили?
– Дело-то очевидное, – вздохнул мой мальчик.
– Теперь понятно. Работа не пыльная, с ней и юнец справится. Давай, звони Гаврилковой. Только не таким тоном с ней говори. Жестко.
Он кивнул и стал тыкать пальцем в кнопки.
– Алло, это Алина Евгеньевна? Глебов звонит, – поскольку я гневно на него смотрела, его голос был отрывистым и сухим. – В деле Курбатова открылись новые обстоятельства, поэтому мне необходимо еще раз вас допросить. Я жду вас послезавтра в шесть часов вечера в своем кабинете. Что значит, не можете? Надо отложить все дела и приехать. Это в ваших же интересах. Я жду. До свидания, – сказал он и дал отбой.
– Молодец, – похвалила я.
– Она не приедет. Сказала, что не может.
– Это уже не твоя забота.
Я получила от него все что хотела, по крайней мере на сегодня, поэтому мне не терпелось выпроводить его из дома. Мне сейчас надо сделать два важных звонка. Сплести интригу. Я хочу убедиться, что завтра и Алина Евгеньевна и Людмила Ивановна побывают в кабинете у моего львенка. Мне необходимо знать, у кого из них острый приступ лживости. Нападать нужно на больное животное и приканчивать его, отбив от стада.
– Мама не будет волноваться? – намекнула я.
– Ты хочешь, чтобы я уехал? – слегка обиделся Слава.
– Милый, у меня еще есть работа на сегодня, – притворно вздохнула я.
– Ты что, будешь работать пьяной?
– Я и выпила-то чуть-чуть. А вот ты да. Напился. Давай я вызову тебе такси?
– Я что, не могу сам такси вызвать?
– А как у тебя с деньгами?
– Ты меня обидела, – он вскочил и стал одеваться. Цель достигнута. – Да, я не беру взяток, но зарплата у меня вполне достойная.
Я не стала спрашивать какая, просто тайком сунула ему в карман деньги. Пока он приводил себя в порядок, нацарапала записку: «Ты лучший. Твоя Г.». И сунула туда же, в карман. Сначала он вытащит записку, потом найдет купюру. И уже станет не так обидно. Маленький скандальчик (если он будет) мы переживем. Мы – это я и зеркало. Которое сказало мне, что я прекрасно выгляжу. Еще бы! Слава потратил столько усилий, чтобы моя кожа сияла!
– Позвони мне, как только освободишься, – сказала я ему, имея в виду завтрашний день. – А лучше приезжай.
– Хорошо, – бросил он, все еще дуясь.
Хлопнула дверь. Но у меня остались подаренные им цветы. «Он очень милый мальчик», – подумала я, понюхав букет. Потом собралась с мыслями и, прихватив мобильный телефон, отправилась в ванную. Самые умные мысли приходят мне в голову, когда льется вода. Там, в ванной, в горе душистой пены я чувствую себя комфортно.
Начать я решила с жены ББ. Ведь это она приехала к Курбатову первой. И насчет нее нет полной уверенности, что придет завтра к Славе. У нее шикарная жизнь, немного скучная, правда. Ведь она вынуждена хранить верность ББ, а его природа щедро одарила чутьем бизнесмена, хитростью, коварством, но совсем не одарила мужской харизмой. Он маленький, лысый и толстый. Да что там! Жирный. Я прекрасно знаю, какие проблемы в постели у людей такой комплекции. Если им вообще до секса. Жена ББ, конечно, стройняшка, и, обладая определенными навыками и пониманием ситуации, можно решить половые проблемы и с ББ. Но не уверена, что она этого хочет и знает, как это делается. Чисто технически. Поэтому у нее есть все, кроме полноценного секса. Она говорит раздраженно, легко заводится, и тогда розовые ноздри ее идеального носика трепещут, а верхняя губа немного дрожит. Я это заметила.
Чудо, что она сейчас в Москве. Эта тяжба за должность ректора ее, должно быть, уже бесит. И она решила укатить в Ниццу. А мне надо, чтобы она осталась…
– Алиночка Евгеньевна, добрый вечер. Это Листопадова из Ученого совета. Я знаю, что вы поздно ложитесь…
Только о ней, ни слова о себе.
– Вообще-то уже собиралась.
Мы едва знакомы, я, по сути, никто, и голос у нее ледяной.
– Я случайно узнала от Людмилы Ивановны, что ее назначение на должность ректора уже дело решенное. Вы ведь знаете, что у меня в министерстве работает ученик, да потом, и сама она этого не скрывает.
– Вот как? – Потеплело. Ей любопытно, уже хорошо.
– Если бы не роковое стечение обстоятельств…
– Если бы этот козел не сдох, ректором уже была бы я! – сказала она раздраженно.
– Я понимаю, что все подозревают меня. Но сами подумайте: мне-то это зачем?
– Он ведь вам отказал. В покровительстве, – с усмешкой добавила Гаврилкова.
– Если бы за это убивали… – Я притворно вздохнула. – Алина Евгеньевна, я всегда знала свое место. Меня выдвинули исключительно для массовости. Для видимости выбора, понимаете? В списке должно быть кандидатур пять, не меньше. Ну, что взять с массовки? Даже теперь, когда Курбатов умер, я все равно ничего не выигрываю.
– Звучит убедительно. – Гаврилкова задумалась. – Интересно, зачем она врет?
– А она врет?
– Я же вам говорю, что в тот вечер Курбатов мне ясно сказал, что вопрос можно считать решенным.
– А вы все правильно поняли? Решенным в вашу пользу?
– Я правильно все поняла! Он сказал, что новый учебный год я начну в должности и. о. ректора!
У мужа нахваталась. Властный тон, тон хозяйки жизни. А я прислуга. Мне завтра в Ниццу не лететь.
– Боюсь, вас ввели в заблуждение.
– Что-о?!
– Все это было обставлено таким образом, чтобы под подозрение попала я. Но, может быть, это месть? Я не подозреваю Людмилу Ивановну, упаси боже! Чтобы она сама, своими руками…
– Но ведь на месте убийства нашли ваш пистолет.
– То-то и оно. – Я притворно вздохнула. – Подставили грамотно, что и говорить.
– Ах, вас подставили… – В ее голосе прозвучало сомнение, мало того, я услышала шум льющейся воды. Неужели она тоже нежится в ванне?! Я проморгала альфа-самку. Грызня будет жестокой.
– Людмила Ивановна послезавтра идет к следователю.
– Вот как? – в трубке стало тихо. Она даже воду выключила.
– Она, кажется, хочет уличить вас во лжи.