– Что именно? – Юрий Анатольевич прикрыл глаза тяжелыми веками. Казалось, он дремлет.
– Почему я одна должна страдать? Спасибо Георгине Георгиевне, она меня поддерживает! Ведь это ужасно! Изменять! Что я ему сделала плохого? – Она вытерла выступившие на глазах слезы, другой рукой поправляя Лизе слюнявчик. Юрий Анатольевич поскучнел.
– Когда у них это началось? – негромко спросил он.
– Я точно не знаю, – Настя посмотрела на меня. – Но год назад они уже точно встречались.
– А когда вы узнали? От кого?
– Господи, от подружки! Она мне сообщила, что по министерству ходят слухи. И я заволновалась. Конечно, я не поверила! Но засомневалась. Как-то Саша сказал мне, что едет на совещание, а мне ведь нетрудно проверить. Я проверила, и… – Она не удержалась и заплакала. – Никакого совещания не было… И все эти друзья… Я знаю, что он мне врет…
– А точно можете вспомнить, когда у них было свидание? Кроме того, о котором я уже знаю, двадцатого июня.
– Я не записываю даты.
Накануне я прочесала Интернет. В апреле Юрий Анатольевич был в Японии вместе с делегацией российских бизнесменов, Настя ездила в Египет погреться на солнышке, и у нас с Сашей образовались медовых две недели. Поэтому я без колебаний выдала домашнюю заготовку:
– В апреле мы с Сашей ужинали в ресторане, обсуждали повышение Курбатова, и он сказал, что оттуда поедет на свидание. Не хочу сплетничать, но раз уж мы здесь собрались…
– В апреле! Конечно! – загорелась Настя. – Я ведь летала в Египет с Лизой и ее няней! На целых две недели!
Юрий Анатольевич промолчал, но я прекрасно знала, что он думает о саммите.
– Осенью я тоже уезжала, – затараторила Настя. – У мужа очень важная работа, у него отпуск раз в году, но я не думала, что он без меня встречается со своей престарелой любовницей!
– И в самом деле, престарелая, – усмехнулся Юрий Анатольевич.
– Если вам охота все выяснить до конца, вы бы поговорили с ее горничной, – посоветовала я.
– Я со всеми поговорю, – ответил он.
– Я, конечно, понимаю, что измену можно простить. – Настя вытерла слезы. – Надо быть великодушными.
– Но это не стоит пятидесяти миллионов долларов и должности ректора московского университета, – с многообещающей усмешкой сказал Юрий Анатольевич. – Именно это я собирался предложить Алине в качестве отступных. Но теперь она не получит ничего. Хотя Курбатова она, конечно, не убивала. Раз она была на свидании с вашим мужем, Настя.
Сашина жена ушла первой. Лиза раскапризничалась, и ни один из официантов не смог ее успокоить. Настя повела кроху подышать свежим воздухом. Высокая, тонкая, светлая, Сашина жена прошла меж охранников, как свечка в темном коридоре, и уже на выходе в последний раз вспыхнули ее золотые волосы.
– Какая милая девочка, – грустно посмотрел ей вслед Гаврилков. – Я немного знаком с ее отцом.
– Надеюсь, вы не станете разрушать ее семейную жизнь? У них с Сашей все наладится!
– Ни-ни! Ни в коем случае! – замахал руками олигарх. – Ее проблемы – это ее проблемы! Хотя мерзавца следовало бы, конечно, проучить. Такая жена, а он не ценит!
– Надо быть великодушными, – улыбнулась я.
Вас удивляет, что я хочу сохранить брак своего Саши? Не надо путать альфа-самку со стервой. Стерва – законченная эгоистка. Ее язык, похожий на острый кинжал, орудует исключительно в ее собственных интересах. Всех красивых женщин она считает соперницами и ненавидит лютой ненавистью. Мужчины для нее объект для удовлетворения собственных потребностей, она их использует и в итоге делает несчастными.
Что касается меня, еще ни один мужчина не сказал, что я разбила ему сердце. Они уходили от меня счастливыми, а я… я всех отпускала. Если я вижу красивую женщину, искренне ею восхищаюсь. Я не грежу истреблением рода человеческого, напротив, хочу, чтобы сообщество двуногих процветало. Чтобы все было хорошо. Я обожаю маленьких детей, люблю делать подарки. Мне просто хочется, чтобы преуспевали сильнейшие, достойнейшие, чтобы мир был чуточку лучше. И я ему помогу стать лучше.
Саша относится к тому типу мужчин, которые будут ходить налево при любых обстоятельствах. И лучше уж я, чем кто-то еще. Будь на моем месте и в самом деле Алина Евгеньевна, Насте пришлось бы страдать. Я ошиблась. Гаврилкова не альфа-самка, она и в самом деле антилопа. Дала себя прирезать. Интересно посмотреть на ее агонию.
Телефон бывшей горничной «неверной» жены олигарха дал мне львенок. Я позвонила обиженной девушке и сказала:
– Меня просила с вами встретиться ваша хозяйка, Алина Евгеньевна.
– Она мне больше не хозяйка!
– Не хотите последний раз поужинать за ее счет?
– Что ж… Интересно будет послушать.
Для того и существуют рестораны, чтобы разводить в них наивных девушек. Этой я поставила диагноз с первого взгляда. В моей коллекции есть полка, украшенная мишурой и розовыми бантиками. Она называется «Моя прекрасная няня». Там обитают знакомые мне девушки, свято верящие в сказку о золушке-няне (няня легко меняется на горничную, домработницу и кухарку). В школе эти девочки не успевали по математике, иначе они понимали бы, что статистика не в их пользу. Из ста тысяч везет от силы одной. Остальные девяносто девять тысяч остаются собирать осколки разбитой мечты. Но каждая из этих провинциалок, приезжающих покорять Москву, уверена, что повезет именно ей. И берет на вооружение известный арсенал: короткие юбки, яркий макияж и вызывающую манеру поведения. Я не знаю семью, где бы такая няня могла иметь успех и где такую горничную допустили бы к гостям принять пальто. Эти несчастные девушки вызывают жалость, а думают, что восхищение. Даже в подаренных хозяйкой нарядах из бутика они выглядят как халявщики, проникшие на праздник красивой жизни обманом. И рано или поздно обман раскроется и все вернется на свои места. Но зато на этом можно сыграть.
Напротив меня сидела очень хорошенькая, но до омерзения вульгарная девица. У нее были жадные глаза, и она совершенно не умела скрывать своих чувств. Из меню «прекрасная няня» тут же выцепила самое дорогое: фуа-гра. Добавьте к этому салат из трюфелей и бутылку отличного французского вина, которую эта дрянь выпила практически в одиночку. Но я готова была потратиться.
– Что она мне передала? – жадно спросила бывшая горничная, промокнув салфеткой жирные губы.
– О! Алина Евгеньевна очень хочет с вами договориться!
– Сто тысяч.
– Ага.
– Вы не поняли: долларов.
– Милая, я вас прекрасно поняла. Но в данный момент Алина Евгеньевна не располагает такими средствами.
– А ее поношенные шмотки мне не нужны.
– Глядя на вас, я начинаю понимать, почему она с вами так поступила, – вкрадчиво сказала я и еле заметно кивнула официанту: подлейте.