Лила подбежала на крик лоанца.
– Что случилось? – спросила она.
Витри указал ей на жесткое и круглое существо, встопорщившееся навстречу его руке. Пара тяжелых и толстых клешней угрожающе раскрылась, готовая повторить нападение.
– Какой сердитый, – улыбнулась магиня. – Это укуммак – речной краб. Их много водится в северных реках. Говорят, нет ничего на свете вкуснее укуммака.
– Его можно есть? – не поверил Витри.
– Можно, – подтвердила она. – Так мы и сделаем, а то давно мы не ели ничего вкусненького. Сажай его в котелок, в воду, и ставь на огонь. Пока вода закипает, наловим остальных.
Она показала Витри, как безопасно брать укуммака, и, вооружившись прутиком, выудила из Руны еще полтора десятка речных крабов, таких же круглых, жестких и агрессивных, как первый. Затем, пока Витри подкладывал ветки в костер, магиня уселась на камень повыше и, пощелкивая пальцами, стала убирать дым костра с помощью заклинания собственного изобретения.
– Нам нужна маскировка, – весело повторяла она. – И… раз! И… два!
Клубы дыма исчезали, не поднимаясь выше кустарника, за которым было укрыто кострище.
Витри не сразу решился взять в рот покрасневшего от варки краба, но, попробовав кусочек, мгновенно забыл о своем предубеждении. Единственное, о чем он вспомнил и пожалел во время еды, было то, что здесь нет Шеммы, подлинного ценителя лакомых вещей. Шеммы, который уже никогда не попробует вареного укуммака.
После обеда Лила и Витри ссыпали крабьи панцири в щель между валунами и закидали галькой погасший костер. Затем они подняли на спины полегчавшие за неделю пути дорожные мешки и пошли дальше.
Вскоре склоны оврага расступились и впереди показался просвет.
Вдруг оттуда раздался шум, крики, плеск воды и треск сучьев. Лила и Витри едва успели броситься на землю за камнями, как из кустов выбежала толпа уттаков и остановилась неподалеку, осматривая скалы и речной берег. Они крикливо переговаривались по-уттакски, а затем разом повернулись туда, где склон был более пологим, и устремились вверх по скалам. Лила и Витри остались лежать между камнями, опасаясь покидать укрытие.
– Что им тут нужно? – шепотом пробормотала магиня. – Знать бы, о чем они говорили…
– Я кое-что понял, – зашептал в ответ Витри.
– Разве ты знаешь их язык?
– Наш, лоанский язык, похож на уттакский. Они говорили, что ищут укуммака.
– Ловят речных крабов, – догадалась магиня. – Никогда бы не подумала, что для этого нужно столько шума! Зачем же они полезли вверх? Мне еще не приходилось слышать о небесных укуммаках.
Витри лишь пожал плечами в ответ. Они выждали еще немного, затем вылезли из-за камней, но не успели сделать и нескольких шагов, как часть уттаков внезапно вернулась и заметила их. Лила кинулась вверх по склону, выбирая на бегу наилучший путь через нагромождения скал. Витри, давно привыкший полагаться на ее чутье, шаг в шаг следовал за ней. В нескольких десятках шагов за ними бежали уттаки.
Преодолев нижнюю, крутую часть склона, Лила и Витри уже не карабкались вверх, а бежали вперед, по скалам и между скал. Вдруг магиня на мгновение замерла и прислушалась к звукам впереди. Затем она резко свернула вбок, в расщелину, но, не сделав и трех десятков шагов, была вынуждена остановиться – расщелина сузилась так, что пробираться дальше было невозможно.
Лила спустила с плеч мешок, вынула кинжал и вернулась назад по расщелине, собираясь встретить погоню. Витри пошел за ней, каждое мгновение ожидая начала схватки, но уттаки не заметили их убежища.
Неподалеку от входа в расщелину раздался знакомый гнусавый говор – группа, гнавшаяся за Лилой и Витри, встретила другую, возвращавшуюся ей навстречу. Уттаки были взволнованы и, кажется, чем-то испуганы.
– О чем они говорят, Витри? – спросила магиня.
– Я плохо понимаю, – ответил лоанец. – Их сородича унесла какая-то вонючка. Все этим страшно огорчены.
– Болезнь, наверное. От грязи еще и не то привяжется, – заметила Лила. – К счастью, они так расстроились, что больше не ищут нас.
Дикари ушли вниз по склону, но Лила и Витри не сразу покинули свое убежище.
– Странно ведут себя эти уттаки, – задумалась магиня. – Мне всегда говорили, что они не ходят в скалы.
– Почему?
– Не знаю. Но не ходят.
– Может, они боятся привидений? – вспомнил Витри.
– Каких привидений?
– Как же? – Витри удивился, что Лила не поняла его. – У вас там, в Ционских скалах… в светящихся балахонах…
– Зачем их бояться? Они совершенно безвредны.
– Ты их знаешь? Видела?
– Никогда. Их видел Шантор, когда еще был не так стар. – Взгляд Лилы погрустнел. – Он мне рассказывал, что они появляются на неприступных скалах. И никогда не подпускают к себе близко. Исчезают.
– Я думал, они уносят людей.
– Глупости. – Лила отважилась выглянуть из расщелины, прислушалась и осмотрелась. – Уттаки ушли вниз, – сказала она Витри. – Наверное, они живут где-то рядом. Будет лучше, если мы пройдем мимо них поверху.
И они пошли в скалы, откуда вернулись уттаки. День убывал, но на вершине нагорья было светлее, чем в овраге. Вокруг громоздились скалы, перемежающиеся пещерами, углублениями, запутанными проходами, от огромных до узких, вроде той расщелины, где они скрывались от уттаков. Сердце Витри вздрагивало – ему не верилось, что пещеры необитаемы и из темноты не выскочит какая-нибудь злобная тварь. Но магиня шла вперед, и он следовал за ней, подавляя страхи.
Вскоре, однако, выяснилось, что его страхи были не напрасны. На ровной, свободной от торчащих выступов площадке обнаружились свежеобглоданные кости крупного животного, разбросанные посреди потеков не успевшей высохнуть крови. Лила нагнулась над костями, пытаясь определить, чьи они. Лоанец с тревогой огляделся по сторонам и заметил поблизости кое-что, не похожее на кости. Вблизи это оказалось кучей, в которой было не меньше полутора ведер хорошего садового удобрения. Витри содрогнулся при мысли о пасти зверя, другой конец которого был способен печь такие лепешки.
– Лила! – в ужасе позвал он. – Что это?!
– Я думаю, куча, – сказала подошедшая магиня.
– Я и сам вижу, – поправился лоанец. – Я хотел сказать… кто это?
Кто это наделал?
– Василиск, – уверенно ответила Лила. – Самый крупный хищник на острове. Знаешь, Витри, это человеческие кости.
– Человеческие?!
– Уттакские. Василиски нередко едят уттаков. Шорох в воздухе заставил обоих поднять головы.
В небе, медленно взмахивая кожистыми крыльями, летел огромный ящер.
– Он летит сюда! – вскрикнула Лила. – Скорее, Витри, в пещеру!