— Да сядь ты уже! — сказал с невольным раздражением. Элька, та никогда не дернется. Для нее, что мытье посуды, что стирка, что уборка -подвиг. Совершив его, жена всегда ждала восторженного одобрения и непременной компенсации. Из самого простого — поход в магазин. Так что, если денег у него не было, уборку делал сам, предпочитая вариант — баш на баш. «Ты моешь, я стираю, ты гладишь белье, я беру в руки пылесос». Причем при подсчете очков Элька все равно его надувала. Свой труд она ценила превыше прочих. И получалось, что его двадцать одно на руках безнадежно проигрывало ее двадцати. Теперь же ему еще и карт не сдали, а партия уже выиграна. Обустройство их быта девушка целиком и полностью взяла на себя. Чего же он раздражается?
Олеся же нисколько не обиделась, присела на краешек постели, сложила руки на коленях и замерла.
— Вольно, — улыбнулся он.
Девушка тут же ожила и потянулась к чашке с огненным кофе. Отхлебнув, спросила:
— Можно, я телевизор включу?
— Ну, разумеется.
Он и сам был не прочь послушать утренний выпуск новостей. Мало ли что могло случиться за сутки! Может, курс рубля по отношению к доллару взлетел до небес и рынок теперь лихорадит? Покидая столицу на несколько дней, никогда не знаешь, к чему вернешься. Вспомнить август девяносто восьмого: улетел с Элькой в Турцию туристом беззаботным, а вернулся безработным…
Но после анонса новостей понял: в стране полный штиль. Лето только началось, кормчий решил отдохнуть, и огромный корабль, бросив якорь, закачался на волнах, которые нечувствительно бьют о борт. Чтобы его перевернуть, понадобится ураган, а такового вблизи не наблюдается. Можно расслабиться и отдохнуть. Итак, что там показывают по «ящику»?
…Открытие пляжного сезона в столице: на причале лодочной станции группа людей, посиневших от холода, мокнет под дождем. Спасатели радуются оранжевым непромокаемым жилетам: хорошо греют…
…Экономисты, озабоченные падением курса доллара, делают прогнозы. Как всегда с началом лета обещают в конце августа непременный кризис…
Семейная сцена: они с Олесей, молодой женой, завтракают и смотрят по телевизору утренние новости. Если забыть, что с момента знакомства прошло меньше суток и никакой свадьбы не было.
И вдруг:
— Только что поступило сообщение. Сегодня ночью у подъезда собственного дома убит исполняющий обязанности генерального директора компании «СИлКоБытХим», крупный предприниматель Дурнев Константин Иванович. После того как два месяца назад у дверей собственной квартиры застрелили главу данной компании Илью Михеева, господина Дурнева выдвинули на этот пост и, согласно поступившей информации, на следующей неделе на совете директоров его должны были утвердить в занимаемой должности. Следствие разрабатывает несколько версий, не исключено, что преступление совершено на бытовой почве. Но наиболее вероятно, что убийство связано с предпринимательской деятельностью Дурнева. Это уже не первый случай, когда…
Точно: не первый. На красивом лице дикторши полное безразличие. Даже скрытого торжества нет: так им и надо, сволочам-олигархам!
Этих бедолаг в последнее время взялись отстреливать, словно пришла соответствующая директива: уменьшить их поголовье. Вот и какой-то К. И. Дурнев так и не будет теперь утвержден в должности гендиректора какой-то «СИлКоБытХим». Название компании вообще-то в газетах попадалось, но сказать конкретно, что сие…
— … подъехал к дому на машине, за рулем которой был личный шофер. Высадив Дурнева, тот отправился отогнать машину в гараж и, уже отъехав от дома, услышал выстрелы. Константин Дурнев был убит двумя выстрелами в упор, оружие убийца оставил на месте преступления. Подбежавший шофер увидел только спину высокого мужчины, одетого в черную куртку и джинсы, и кинулся к лежащему на земле хозяину…
— Лешонок, ты чего?
— Так…
— Хорош, ничего не скажешь! — сказал он с откровенной завистью. Журналистка брала интервью у личного шофера Дурнева, и на лице ее было то же самое выражение, что сейчас у Олеси. «Ренат Гусев, шофер», — мелькнула строчка внизу экрана.
Шофер был красив просто до неприличия. Неприличие это заключалось в том, что, увидев Рената Гусева, женщины, конечно, невольно цепенели. После чего делай с ними, что хочешь!
Приглядевшись, Вадим понял, в чем загадка смазливого парня. Глаза. Фантастические глаза! Ресницы необыкновенно длинные и густые, а внизу, между веком и радужкой, узенькая белоснежная полоска. И из-под тяжелых, приспущенных век — взгляд обволакивающий, томный. Даже если шофер в этот момент думает о загудевшем подшипнике или тарелке борща. Ему бы в Голливуде сниматься, а не Дурнева возить!
Ренат Гусев говорил медленно и без малейшего акцента, но создавалось впечатление, что правильная русская речь дается ему с огромным трудом. Сразу подумалось: полукровка. Жаркий юг прихватил морозец ледяного севера: нос прямой, брови полумесяцем, волосы черные, жесткие, а губы такие розовые и пухлые, что в голову тут же приходит мысль о клубнике со сливками. Личность колоритная, что там говорить!
— … назначена встреча. Константин Иванович поехал туда один, сказав, что останется на даче у Сидоренко до вечера. Сергей Петрович Сидоренко — его первый заместитель. Был. Они основали компанию втроем: Михеев, Сидоренко и Дурнев, -охотно пояснил шофер. — После смерти Михеева первый зам., то есть мой шеф, стал генеральным. Правда, и.о., но в том, что его утвердят, никто не сомневался.
— А теперь, стало быть, его место займет Сидоренко? — уточнила корреспондентка, сладко улыбаясь.
— Этого я сказать не могу, — тут же отреагировал Гусев. — Не мое дело. Константин Иванович сказал, что позвонит мне на мобильный и укажет, когда за ним приехать. Так и было. Он выпил, это я понял сразу…
— То есть был пьян?
— Я сказал: выпил… — «женщина»: таким словом должна была закончиться фраза. Глаза у Гусева вспыхнули свечками, сказался южный темперамент. Обожженная их пламенем журналистка невольно отшатнулась. Шофер же, словно нехотя, продолжил: — В машине молчали, хозяин вообще со мной не откровенничал. Я высадил его у подъезда, он сказал: «Поезжай, Ренат». Окна на втором этаже светились. Кухня и спальня. Его ждала жена. Он пошел к подъезду, я поехал.
— Никого в это время не заметили?
— Было темно. Холодно, дождь. Домой очень хотелось. Отпустили — уехал. Слышу, за спиной вроде как выстрелы. Тормознул. Подал назад. Из машины выхожу — он лежит. Я к нему. Мертвый.
Речь шофера вдруг стала краткой. Рубленые фразы, минимум эмоций. Теперь каждое слово девица с микрофоном вытягивала из него будто клещами, как намертво вколоченные гвозди из дубовой доски.
— И что дальше?
— Вызвал «скорую». Потом милицию. Потом позвонил жене. Она спустилась. Плакала.
— Убийцу можете описать?
— Видел со спины. Высокий. В черной куртке. Бежал быстро. Скрылся в подворотне.