— Вот, значит, как… — упавшим голосом сказал Сид.
— Мадам писательница получила исчерпывающую информацию. Фотографии, записи и даже видеоматериалы. И задумалась: а что со всем этим делать? Развестись? Ей этого не хотелось. И она приняла остроумное решение. Во-первых, забирать у мужа назад часть денег, которые сама же ему давала. То есть сократить расходы. Заставить его экономить. Остроумно, ничего не скажешь! Ведь пришлось потратиться на детективное агентство! Снимать слежку за мужем она не стала. Напротив. Следить, записывать, подслушивать. Ничего не менять. Во-вторых, решила заработать деньги на его любовных похождениях. Одно дело — работать мозгами, эксплуатировать собственную фантазию, которая постепенно иссякала, другое — писать с натуры. Если бы Сид читал любовные романы Златы Ветер, он давно бы понял: его шантажируют свои. То есть кто-то из домочадцев. Жена или Кира. Но он не смел и подумать на жену! Поэтому жертвой стала Кира. Я зачитал Сиду отрывок из романа. И он пришел в бешенство.
— Ну да, — сказал Сид. — Я подумал: Кира — наркоманка. Значит, ей нужны деньги на наркотики. И она пишет за мать. Всякую там порнуху.
— Это писала не Кира, — спокойно сказал Грушин. — Вот как раз постельные сцены писала Прасковья Федоровна. Так сказать, с натуры.
— Вот это да! — присвистнул Валентин Борисюк. — Чего только в жизни не бывает!
— Ну и что такого? — сказала писательница, пожав плечами. — Сид — мой муж. Он принадлежит мне. И продукт его деятельности тоже по праву принадлежит мне!
— Продукт… как? — наморщил лоб плейбой.
— Это не покинуло пределов нашего дома, — пояснила Прасковья Федоровна. — Все видеоматериалы, записи разговоров — все это у меня в кабинете. Куда ты ни разу не заглядывал.
— Выходит… Я разговаривал с шантажистом, который сидел этажом ниже? Так, что ли? — сообразил Сид.
— Я не считаю это шантажом, — слегка обиделась писательница. — Это была просто игра. Причем семейная.
— Но я же переживал! — обиделся и муж.
— А почему же тогда не остановился? — слегка осадила его жена. — Почему продолжал ходить по девкам? Тебе было хорошо. Мне тоже. Полезно. Такой богатый материал! Думаешь, легко писать? Придумывать сюжеты? А мне надо деньги зарабатывать!
— Ну, мать… — покачал головой Сид. — Ну, умна!
— Короче, оба не внакладе, — констатировал Грушин. — И если бы Сид не ошибся… Ведь я ему намекал. Шантажистка — жена! Так нет! Он убил Киру!
— Сид! — всплеснула руками Прасковья Федоровна. — Но зачем?!
— А что я, по-твоему, должен был делать? Да, я разозлился! Ведь когда я вышел на владельца почтового ящика, куда клал деньги, я у нее спросил: «Ты меня шантажируешь?» И она вытаращила глаза и сказала: «Знать ничего не знаю!» А сама колется! Значит, бабки нужны!
— Сид, — упавшим голосом сказала Прасковья Федоровна. — Это я воспользовалась ситуацией. Кириной квартирой. И позаимствовала паспорт у ее соседа, когда он был пьян и спал беспробудным сном, у меня ведь есть ключи от квартиры. Оформила на него мобильный, по которому тебе звонила. Так, на всякий случай. В целях конспирации. А Кира… Она действительно ничего не знала. То есть она мне потом сказала: Сид тебе изменяет. Бедная Кира! Она хотела как лучше!
— И оказалась повешенной, — подвел итог Грушин. — Я так полагаю, Сид удушил ее здесь, в каминном зале. Петлей, которую вынул из буфета. Потом нажал на рычаг, проник в кабинет и повесил Киру на крюк. Попытался имитировать самоубийство.
— Не садиться же в тюрьму из-за этой наркоманки! — презрительно сказал Сид.
— Не знаю, не знаю, — загадочно сказал Грушин. — Согласятся ли с этим присутствующие? Хотя убийство Киры самое недоказуемое. Которое и впрямь может сойти за самоубийство. Если бы не две борозды на шее.
— Так может… -робко сказала Прасковья Федоровна и поочередно посмотрела на Валентина Борисюка и Артема Дмитриевича Реутова.
— Нет уж, нет уж! — и зам по рекламе довольно потер руки. — Сядем все! Я думал: одному придется отдуваться, а тут такая компания подбирается! Хозяин фирмы, плейбой! Нам надо арендовать на троих лучшую тюремную камеру! Как, Артем Дмитриевич? Возможно такое? С телевизором, с холодильником. А Прасковья Федоровна, Маринка и Анна, как там ее? — передачи будут носить!
— Позвольте… — спохватилась Прасковья Федоровна. — Но кто же тогда убил следователя? Как мы и думали — Валентин?
— Ничего подобного, — отрезал Борисюк. — Сто раз уже повторил: я следователя не убивал! Когда я вышел из кабинета, он был жив! Это не моих рук дело!
— А чьих? — машинально спросил Артем, все еще погруженный в свои мысли.
— Киры, — сказал Даниил Грушин.
— Что-о?! — хором спросили гости.
— Все почему-то решили, что она — шантажистка. Ну, конечно! Наркоманка! Ей все время требуются деньги. А где взять? Но я снабжал Киру наркотиками бесплатно. Взамен она шпионила за обитателями дома, который ее приютил.
— Но зачем? — удивленно спросила Прасковья Федоровна. — Даня? Зачем тебе это надо?
— Да просто так! Я же говорю: собирал коллекцию человеческих тайн. И ее история — тоже клад. Маленький клад. Я сказал: равное количество шантажируемых и шантажистов. И все почему-то решили: три и три. Итого шестеро.
— Сколько же нас было на самом деле? — спросила Прасковья Федоровна.
— Восемь. Четыре и четыре. Я — туз пик. В центре. Мною было приглашено четыре шантажируемых и четыре шантажиста. В том числе тот человек, который шантажировал меня самого. Играют ведь четыре масти. А не три. Я надеялся, что к концу вечера справедливость восторжествует. Присутствующие разобьются на пары, шантажируемые расправятся со своими обидчиками, и я окажусь в выигрыше. Первое же убийство оправдало мои ожидания. Киру шантажировал следователь.
— То есть? — Писательница смотрела на Грушина с откровенным удивлением. — За что?!
— Дело в том, что после развода Кира сначала запила. Но тоска не проходила. Этим воспользовались и подсадили ее на наркотики. В то время Кира жила в отдельной квартире. Однокомнатной. Но… Короче говоря, у нее стали собираться. Она даже не заметила, как квартира превратилась в притон. И однажды ее сдали. В притон нагрянула милиция. Естественно, обнаружили наркотики. Кира клялась и божилась, что она ни при чем. И в самом деле: наркотики приносили те, кто приходил. Следователь знал кто. Но воспользовался ситуацией. Кире грозил солидный тюремный срок, между прочим. Она не представляла, что окажется в тюрьме, где придется слезть с иглы, и… Нет, в тюрьму Кира не хотела. У нее потребовали взятку. Обещали оставить в покое, если заплатит. Ей пришлось обменять однокомнатную квартиру на комнату с доплатой и съехать в коммуналку. К соседям-алкоголикам. Большая часть вырученных денег ушла на взятку. Оставшиеся деньги таяли. Вот тут-то ее и подобрала Прасковья Федоровна. А Колыванов… Он промышлял шантажом. И мелким и крупным. Как только узнал, что Кира пристроилась к знаменитой писательнице, вновь объявился и начал вымогать деньги. Кира очень дорожила вашим покоем, Прасковья Федоровна…