– Поторопись, пожалуйста, – ласково улыбнулся он. – Кофе и бутерброды.
Она кивнула и взяла со стола нож, которым разрезала упаковку. Он возликовал: все идет по плану! Теперь надо два часа удержать ее в своем кабинете. Пока она занималась бутербродами, все так же мягко спросил:
– Дана, а где вы живете? Далеко?
– О нет! В часе езды! Если пользоваться общественным транспортом, – тихо добавила она.
– А все-таки? Где именно?
Она назвала адрес.
– А квартира? Высоко?
– На втором этаже. Во втором подъезде.
Это его устраивало. Не надо искать ее адрес. И подъезд с этажом теперь известны. Как все просто! С ней вообще просто, ибо она глупа! Как все рыжие женщины.
– Отнесите кофе в мой кабинет. Я сейчас приду, и будем работать.
Дана поставила чашки и тарелку с бутербродами на поднос и ушла, он достал из кармана блокнот и написал записку жене. Номер подъезда и этаж подчеркнул. Приписал: «Записку сожги». И тоже подчеркнул. Потом мысленно пожелал Полине удачи и пошел туда, где его ждала рыжая секретарша.
На краю стола осталась лежать сумочка цвета фламинго…
Почти два часа он пытался разыгрывать спектакль под названием «Человек, озабоченный делами фирмы и ее секретными контрактами».
– Это коммерческая тайна, – предупредил он перед тем, как включить компьютер. Она кивнула: понимаю.
Диск с рабочими документами он всегда возил с собой. Ведь работа прежде всего. Но сегодня он не собирался ими заниматься, предполагался совсем другой расклад.
Два часа он заставлял ее править текст договоров, которые никогда не будут подписаны. Скорее всего, уничтожены. Он диктовал документы, содержание которых было похоже на бред сумасшедшего. А сам думал о жене: как она там?
Время ползло медленно. Он уже почти отчаялся. А если у Полины не получится? Если ее остановят? Если с замком квартиры Даны что-то случится? Если…
Этих «если» было великое множество. От волнения у него порою срывался голос. Рыжая секретарша приписывала это срочности и секретности всего, над чем они работали. Наконец минула полночь, и он решил: пора!
Надо начинать игру. Эта часть плана была самой сложной. Она была отвратительна, рыжая женщина! Ее веснушчатое лицо, тонкая кожа… Мысленно он ее раздел и решил, что до этого не дойдет. Все что угодно, только не…
Дана подняла голову. Он посмотрел на нее оценивающе: пройдет, не пройдет? И тихо сказал:
– Дана, можно мне задать вам деликатный вопрос?
Рыжая побагровела, отчего стала еще гаже, и молча кивнула. Значит, стоит продолжать!
– Как вы ко мне относитесь?
– Хорошо, – тихо ответила она.
– Я так одинок. Мы с женой давно уже чужие люди…
«Какая пошлость! И какая отвратительная ложь! Ну как это выдержать? Как?!!»
– …Я давно уже на вас смотрю и втайне вами восхищаюсь… – «Ненавижу!» – Вы самая умная, самая красивая, самая замечательная девушка, которую я когда-нибудь встречал. – «Самая подлая и лживая тварь! Рыжая змея! Из-за которой я сегодня убил человека!» – Я давно уже хотел сделать вам предложение… – «Давно уже мечтаю задушить тебя… Держись!» – … Дана, я ничего от вас не требую. Только приглашаю на романтический ужин. Вдвоем, при свечах… Я вас и пальцем не трону. – «Еще бы! Да сама эта мысль для меня непереносима!»
Она молчала, и он вдруг испугался. А вдруг сорвется? Тогда все. Конец. Надо, чтобы она побывала в квартире. Чтобы там повсюду остались ее отпечатки пальцев. Чтобы у суда не возникло никаких сомнений.
Дурак, что ты делаешь! Мягче, нежнее. Она должна поехать с тобой. Затащи ее туда любыми средствами.
– Ну как, Дана? Всего лишь ужин. Большего я не прошу.
И тут она энергично закивала головой: да, да, да! Ну, слава богу! Словно камень с души свалился!
– Как я счастлив! Ты себе даже не представляешь!
И это была чистая правда! Вот здесь он не солгал и не сфальшивил! Ни капли! Он действительно был счастлив!
– Мы едем сейчас же, немедленно! Я позвоню жене и скажу, что самолет прилетит завтра утром.
Наконец-то можно связаться с Полиной! И услышать ее голос! Как хорошо! Он достал мобильный телефон и нетерпеливо нажал на кнопку. В трубке почти сразу же раздался взволнованный голос жены.
– Полина, утром я буду в Москве, – как можно холоднее сказал он. И мысленно взмолился: ну же! Говори!
– Все в порядке, – скороговоркой сказала жена.
Как можно медленнее, он выдал заготовленный текст, делая паузы, во время которых она все той же скороговоркой отчитывалась. Одежда и сумочка Даны на месте, пакет с ее вещами под вешалкой для одежды.
«Умница», – мысленно похвалил он. А вслух сказал, обращаясь к рыжей секретарше:
– Вот видишь, Дана, как все плохо.
На самом же деле все было замечательно. Полина справилась, и это придало ему силы. Когда рыжая секретарша поднялась из-за стола, он заставил себя обнять ее. Все должно выглядеть убедительно. Потом заставил себя с полминуты не разжимать рук. Неужели эта женщина и в самом деле его любит?!
В душе шевельнулось что-то похожее на досаду. Если бы она не была рыжей и не была бы такой лживой стервой…
Он отстранился и мягко сказал:
– Поехали, Дана.
Мысленно перекрестился и вслед за ней вышел из кабинета. Сумочка цвета фламинго все так же лежала на краю стола. И только его опытный глаз отметил, что она сдвинулась в сторону сантиметров на десять. Разумеется, сама хозяйка сумочки не обратила на это внимания.
Когда она отправилась в туалет, он пулей метнулся в гардеробную, где под вешалкой стоял пакет с вещами, которые Полина прихватила из квартиры Даны. К его удивлению, пакет оказался достаточно объемным. Что она взяла? Халат?! Что ж, это…
Это предусмотрительно! Пакет он запихнул в свою дорожную сумку. Пришлось постараться. Когда Дана вышла, они отправились в гардеробную уже вдвоем. Ее смешные сапоги были забрызганы грязью. Потеки были свежими. У него сердце упало. Полина, Полина! Надо же быть аккуратнее!
Пришлось опять пустить в ход нежности, чтобы отвлечь внимание рыжей секретарши. Подать ей пальто, смотреть, не отрываясь, в глаза, смущая и вгоняя ее в краску. Наконец вышли из офиса, и она заперла тяжелую дверь. Потом сама включила сигнализацию.
Только на улице стало чуть легче. Хотя он понимал, что мучиться еще не менее двух часов. Предстоит романтический ужин. В машине он привел в действие давно уже заготовленную мину. Посмотрел на нее нежно и сказал:
– Дана, я ни разу не видел тебя без очков. А мне так хотелось увидеть, какие у тебя глаза…
На самом деле он надеялся, что она очень близорука и, лишившись очков, не сможет разглядеть подробности. Они с Полиной могли что-то упустить. Пятна крови на ковре, кровавая полоса на обоях. Лучше если она будет без очков. И лучше зажечь свечи. Темнота – это их спасение. И потом она не должна догадываться, куда едет. Пока не должна.