Муж с женой переглянулись.
– Маргарет… – нерешительно начал мужчина.
– Ты как хочешь, Джон, а я скажу.
– Если это дойдет до мистера Эштона, он не обрадуется.
Но его жена уже повернулась к миссис Норидж:
– Послушайте, мэм, Эштонвилл – плохое место, в самом деле плохое. Не стоит вам там оставаться.
– Ох, Маргарет…
– Нет, Джон, я не хочу, чтобы повторилась прежняя история.
– Мы не знаем наверняка…
– Знаем! – оборвала его взволнованная женщина. – В поместье Эштонов обитает призрак. Это чистая правда.
Миссис Норидж не удивили ее слова. Она лишь пожала плечами:
– Во многих старых домах живут привидения. У них есть поразительное качество – они повышают стоимость недвижимости.
Маленькая кудрявая женщина всплеснула руками:
– Вы думаете, что сэр Генри набивает цену своему поместью? Нет, мэм, дело не в этом. И не в играющих детях, которые любят звенеть разными железяками и выть дурацкими голосами.
– Нет, не в детях, – эхом откликнулся ее муж.
– Тогда в чем? – серьезно спросила миссис Норидж.
Супруги снова переглянулись.
Если у гувернантки и были сомнения в их искренности, они рассеялись, когда она увидела, как побледнела Маргарет. Бедная женщина попыталась что-то сказать, но с губ ее срывалось лишь неразборчивое бормотание.
Толстяк успокаивающе положил руку ей на плечо и сказал извиняющимся тоном, обращаясь к гувернантке:
– Простите, мэм, у нас тут все сильно напуганы последними событиями.
Терпения миссис Норидж было не занимать.
– Какими событиями?
– Три человека сошли с ума, – сказал толстяк, понизив голос. – Каждый, кто нанимался в Эштонвилл, потерял рассудок.
Повисла тишина, и в этой тишине вдруг негромко прозвонил колокольчик.
Лавочник нервно покосился на дверь. Маргарет вздрогнула и прижалась к нему.
– Это всего лишь сквозняк, – сказала миссис Норидж. – У вас, должно быть, открыто окно в задней комнате. Если призрак и есть, он сидит в Эштонвилле, а не разгуливает по городу.
Ее слова несколько успокоили перепуганную чету.
Лавочник наклонился к ней:
– Гувернантка, которая была до вас, мэм… Она появилась здесь в пять утра. Пришла из Эштонвилла босиком, в одной рубашке. Одна половина лица у нее была застывшая, а другая дергалась. – Он перекрестился. – В жизни не видел страшнее зрелища. И еще она выла.
– Выла?
– Выла и хохотала, – подтвердил хозяин. – Эти дикие звуки и перебудили нас всех.
Он вытер вспотевший лоб.
– Я первая увидела ее, – сказала его жена. – Она царапала стены и смеялась. Пальцы у нее были в крови, она обломала себе все ногти, но все равно продолжала скрести камни. Будто хотела пройти сквозь стены.
– Похоже, что-то испугало ее так сильно, что она сошла с ума, – добавил лавочник.
Вновь тренькнул колокольчик, на этот раз впуская нового посетителя.
Покупатель надолго не задержался. Миссис Норидж дождалась, когда он уйдет, и задала вопрос:
– А двое других? Вы сказали, рассудок потеряли трое.
– Дворецкий, мэм. И трех недель не продержался. Он забрался вечером на крышу и кричал, что все мы прокляты и нас ждет смерть на гильотине.
– И что же, он спрыгнул?
– Хвала всем святым, не успел! Наш констебль – бравый парень – забрался по приставной лестнице и скрутил его. Сам я не видел этого бедолагу, но полицейский рассказывал, что волосы у него были всклокочены, а лицо расцарапано, будто он с кем-то дрался.
– А третьей была кухарка, – вмешалась Маргарет. – Я видела ее на рынке и сразу запомнила: она косила на один глаз. – Никто не знает точно, что с ней случилось. Кто-то говорит, она пыталась повеситься, а кто-то – что она напала на миссис Эштон с тесаком в руках. Но только ее увезли из поместья в смирительной рубашке.
Она перекрестилась и закончила:
– Бегите оттуда, мэм, бегите! Чем быстрее, тем лучше.
Выйдя из лавки, миссис Норидж постояла в задумчивости. А затем отправилась на поиски констебля.
Ей повезло: полицейский оказался любезен и словоохотлив. Всего полчаса спустя гувернантка знала имена троих несчастных, о которых рассказывали лавочник и его жена.
– Я всегда считал, что привидений не существует, – сказал под конец разговора «бравый парень». – Но что-то же испугало тех троих?!
– Это мог быть другой человек, – заметила миссис Норидж.
Констебль покачал головой.
– Знаете, мэм, за годы службы я всякого насмотрелся. Пару лет провел в Лондоне, а там далеко не такая тихая жизнь, как у нас. И вот что я скажу: ваша правда, один человек может напугать другого. Может довести и до припадка. Но чтобы свести с ума, да еще и нескольких – такого я не видывал.
Он помолчал и добавил:
– Призрак там или нет, но одно знаю точно: ни за какие деньги не согласился бы я провести ночь в Эштонвилле.
И полицейский, и супружеская пара показались миссис Норидж людьми правдивыми. Безусловно, они верили в то, что говорили.
«Три человека сошли с ума? Из-за призрака? Хм…»
Миссис Норидж готова была поверить в обман, в розыгрыш, в сговор этих троих, но только не в привидение.
Она отыскала Генри Эштона и предупредила, что должна уехать на пару дней.
– Конечно-конечно, – рассеянно согласился тот. – Но вы обязаны вернуться до приезда Агнессы и Лилиан.
– Не сомневайтесь, сэр.
Саквояж миссис Норидж собрала быстро. Спустя час она уже покинула поместье.
В разговоре констебль привел много подробностей о дворецком, которого пришлось снимать с крыши. Благодаря ему гувернантка точно знала, куда лежит ее путь – в небольшой городок на границе с Девонширом.
По удачному стечению обстоятельств, неподалеку находилась лечебница, где должна была содержаться несчастная сумасшедшая гувернантка, Ребекка Степлтон.
Сначала миссис Норидж посетила клинику. Она почти не сомневалась, что никакой мисс Степлтон там не найдет.
И тем сильнее был первый удар. Ребекка Степлтон находилась в лечебнице с того самого дня, когда ее привезли из Эштонвилла.
– Не буду скрывать от вас, она по-прежнему далека от выздоровления, – сказал доктор, которому миссис Норидж представилась подругой Ребекки. – Прогресс есть. Но не такой значительный, как мы надеялись.
– Вы можете сказать, что послужило причиной болезни?
Доктор замялся.