Не дождавшись ответа, миссис Норидж пожала плечами:
– Что ж, об этом расскажет химический анализ. Либо сам Кельвин Кози признается, что за вещество он принес вам.
– Анализ?! – выдавил Генри Эштон.
– Не думаете же вы, сэр, что чай был вылит, – укоризненно заметила миссис Норидж. – Я его сохранила. Но одного чая было недостаточно, и поэтому мы с миссис Пирс разыграли для вас небольшую сцену.
Окаменевший Роджер Хинкли наконец-то обрел дар речи:
– Шарлотта! Генри! Агнесса! Господи, что происходит?! Кто-нибудь может мне объяснить?!
Шарлотта с волнением взглянула на него:
– Миссис Норидж – вот кто может все объяснить. Но поверь мне, Роджер, я не сумасшедшая.
– Но нож? И твое платье…
– Позвольте, сэр, я кое-что расскажу, – мягко сказала миссис Норидж. – Вы не были здесь долгое время и многое знаете лишь с одной стороны. Например, вы слышали, что Шарлотта Пирс вышла замуж. Но вам неизвестно, что брак ее был очень счастливым. Господин Пирс был богат и боготворил свою супругу, а она любила его.
Шарлотта кивком подтвердила ее слова.
– Он посадил для меня сад, полный красных роз, – тихо сказала она. – Говорил, что я прекрасна, как они.
– Ты убила его! – вдруг выкрикнула Агнесса. Лицо ее перекосилось от злости. – Ты свела его в могилу!
Шарлотта побледнела. Не владея собой, она двинулась к миссис Эштон, но спокойный голос Эммы Норидж заставил ее остановиться.
– Мистер Пирс был намного старше своей жены, – сказала гувернантка. – Он заболел и умер. Смерть его была большим несчастьем, но она случилась по естественным причинам. Он не имел никакой родни, и Шарлотта Пирс осталась его единственной наследницей. О, целое состояние! И это в то время, когда вы, мистер Эштон, едва сводили концы с концами.
– Ложь!
– Оглянитесь вокруг, сэр. Этот дом – лучшее подтверждение плачевности вашего положения. У вас никогда не было больших доходов, но вы растратили и все то, что имели. Даже картины из галереи – и те не спрятаны, а проданы. Когда миссис Пирс овдовела, и возник этот хитроумный план. Если бы вас признали опекуном кузины, вы смогли бы распоряжаться ее деньгами.
– Какая чушь! Скажите еще, что я хотел убить Шарлотту! – насмешливо бросил Генри Эштон.
– Вы, безусловно, хотели ее убить, – невозмутимо согласилась миссис Норидж. – Но вас остановила жена. Ведь миссис Эштон свято верит в легенду, которая предрекает несчастье любому убийце, оказавшемуся под кровом этого дома. Она настолько верит в нее, что готова была с ножом защищать от вас Шарлотту Пирс, когда ей показалось, что вы готовы покончить с сестрой. Ах, мне следовало догадаться, что нож она взяла не для миссис Пирс! Ваша жена боялась того, что вы можете совершить. И разве у нее не было для этого оснований?
– Что за бред! Какие еще основания?
– Ну как же, мистер Эштон! – укоризненно покачала головой гувернантка. – Ваш дальний родственник, приезжавший из Индии. Это был ваш первый шанс на наследство, хотя этот джентльмен, конечно, не так богат, как миссис Пирс. Вы заблаговременно распустили слухи, что он кого-то убил и скрыл свое преступление, а затем расшатали камни в основании башенки на крыше. Сама природа подыграла вам, устроив небольшую бурю. Если бы упавшим камнем вашего гостя убило на месте, все решили бы, что это месть призрака. Но ваша жена вовремя вмешалась, страшась проклятия. Надо признать, что лишь благодаря ей и покойному Томасу Шарлотта Пирс до сих пор жива.
Пока она говорила, Генри успел овладеть собой. Он снисходительно улыбнулся:
– Миссис Норидж, ваши фантазии любопытны, но беспочвенны. Шарлотта свела с ума трех слуг, пугая их по ночам. Или вы будете отрицать их безумие?
Глаза гувернантки заблестели ярче.
– О да, безумцы! Я могла объяснить все, кроме них. Вот где был настоящий камень преткновения. Если бы не случайность, вряд ли мне удалось бы разгадать ваш замысел, сэр.
– Какая случайность?
– Груша. Гнилая груша.
– При чем здесь груша?! – не выдержал Роджер Хинкли, лихорадочно переводивший взгляд с одного на другого.
Миссис Норидж обернулась к нему.
– Видите ли, сэр, если купить на рынке мягкие груши и принести домой, то через два дня они испортятся.
Роджер Хинкли заподозрил бы, что над ним смеются, но серьезное бледное лицо Шарлотты убеждало его в обратном.
– К чему эта лекция по домашнему хозяйству? – резче, чем следовало, осведомился он.
– А если найти трех помешанных, – с той же интонацией продолжала гувернантка, – и поселить их в Эштонвилле, то рано или поздно их болезнь даст о себе знать.
Повисло молчание. Нарушил его Роджер Хинкли.
– Вы хотите сказать… – медленно начал он.
– Я хочу сказать, сэр, что мистер Эштон задался целью доказать, будто его кузина – сумасшедшая. Ее всегда считали женщиной со странностями – простите, миссис Пирс! – но между чудачествами и болезнью целая пропасть. Первая попытка не увенчалась успехом: доктора не обнаружили у Шарлотты Пирс душевного расстройства. И тогда мистер Эштон решил пойти другим путем. Если в некоем поместье один за другим сошли с ума три человека, то никто не удивится, когда это же несчастье постигнет и четвертого. Старинная легенда на этот раз помогла ему.
– Вы лжете… – сдавленным голосом проговорила Агнесса.
– Вовсе нет, мэм, и вам это хорошо известно. Кельвин Кози в своих поездках не искал материал для книги. Он искал сумасшедших. Подбирал крохи сплетен, крупицы пересудов. О, ваш секретарь проделал действительно кропотливую работу! И ему удалось найти нужных людей. Безумцы, чье помешательство не сразу бросалось в глаза. Душевнобольные, чья болезнь таилась в глубине, до поры до времени не прорываясь наружу. Вам, сэр Генри, оставалось лишь планомерно доводить их до приступов. Вой несуществующего призрака, стук в дверь, шаги по ночам… Несколько капель страха – и плотину прорывало.
– Это ты! – горячо воскликнула Шарлотта. – Ты свел с ума ту молодую женщину! И кухарку, и дворецкого!
Генри Эштон отшатнулся от нее.
Но миссис Норидж не дала ему передышки:
– Все отмечали, что в поместье царит угнетающий дух, и приписывали это призраку. Однако все объяснялось гораздо проще. В вашем доме, сэр Генри, было тяжело находиться, потому что здесь люди медленно теряли рассудок. В глубине души все ждали, когда Шарлотта Пирс, убившая своего мужа, тоже сойдет с ума. На этом призрак старого Томаса угомонился бы, не так ли?
Генри Эштон лишь поморщился.
– Вы делали для этого все возможное, сэр. Для гувернантки отвели самую крошечную и унылую комнату, хотя в доме полно других, окна которых выходят в сад, а не на кладбище. Уволили предыдущую, которая оказалась слишком нормальна для вас. Вы и меня не хотели брать поначалу, даже выдумали несуществующие капризы Лилиан.