— Альфред, я из полиции. Мне нужно поговорить с тобой насчет джентльмена, которого убили в доме номер шесть.
Мальчишка взял монету.
— Ага, начальник. Только я уже все сказал, когда спрашивали. — Он шмыгнул носом и взглянул на Монка с надеждой. Человек, начинающий разговор с двухпенсовика, заслуживает внимания.
— Возможно, что так, — согласился Монк. — И все же мне хотелось бы с тобой поговорить.
Мимо в направлении Грейс-Инн-роуд прогромыхала телега, обдав всех троих жидкой уличной грязью.
— Мы отойдем на тротуар? — раздраженно спросил Монк. Его прекрасная обувь была теперь испачкана, а панталоны мокры до колена.
Мальчишка кивнул, а затем, понимая, что не всем дано столь виртуозно уклоняться от колес и копыт, вывел полицейских на тротуар самым безопасным путем.
— Чего, начальник? — с готовностью спросил он, пряча монету куда-то за подкладку куртки. Хотел утереть нос, но из уважения к стражам порядка воздержался.
— Ты видел, как майор Грей вернулся домой в день убийства? — с подобающей случаю серьезностью спросил Монк.
— Ага, начальник, и за ним никто не шел, это точно.
— Народу на улице было много?
— Не, погода была плохая, даром что июль — холодно, мокро. На улице никто не задерживался, все домой торопились.
— А скажи-ка, давно ты подметаешь этот перекресток?
— Да пару лет уже. — Белесая бровь мальчишки удивленно вздернулась, он явно не ожидал такого вопроса.
— То есть ты должен знать почти всех местных жителей? — продолжал Монк.
— Ну да, а как же! — В глазах метельщика мелькнула искра понимания. — Это в смысле, не видал ли я кого-нибудь постороннего?
Монк одобрительно кивнул.
— Именно так.
— Того, что заколотил майора до смерти?
— Да. — Монк внутренне содрогнулся, услышав последние слова коротышки.
— Тогда про женщину вам не рассказывать?
— Пожалуй, не стоит, — согласился Монк. Затем у него блеснула догадка: преступник вполне мог переодеться женщиной. Если, конечно, это был не случайный убийца, а человек, годами вынашивавший ненависть к своей жертве. — Разве что это была крупная женщина, — добавил он. — Я имею в виду, крепкого сложения.
Мальчишка хотел чихнуть, но опять сдержался.
— Да нет, не крупная. Тут их много таких шастает, но все нормальные. Больно здоровые сюда не заходят, пигалицы — тоже. — Он все-таки чихнул и из-за этого расстроился. — Вьются вокруг джентльменов с деньгами, а тем нужно, чтобы женщина была как женщина. — И мальчишка обвел рукой богато изукрашенные фасады.
— Понятно. — Монк был несколько смущен. — И вечером того дня ты заметил, как в дом номер шесть входила именно такая женщина? — Что ж, информация не бог весть какая, но в их положении хватаешься за любую ниточку.
— Да, но я ее и раньше тут видал.
— Когда она пришла?
— Да вот как раз когда я домой собрался.
— Около половины восьмого?
— Ага.
— А до этого?
— Это в смысле, кто еще входил в шестой дом?
— Да.
Мальчишка прикрыл глаза, сосредоточился. Кажется, дело могло обернуться еще одним двухпенсовиком.
— Один джент, который там живет, привел другого, такого коротышку, у него еще воротник был вроде из меха, но кудрявый.
— Каракулевый? — уточнил Монк.
— Ну я не знаю, как это называется. В общем, вошли, а как выходили, я уже не видел. Вам это чем-нибудь поможет?
— Возможно. Спасибо тебе большое, — со всей серьезностью сказал Монк и вручил мальчику, к удивлению Ивэна, еще одну монетку.
Они стояли и смотрели, как радостный метельщик, ловко лавируя среди громыхающих экипажей, возвращается на свое место. У Ивэна было задумчивое лицо, но с чем это связано, Монк не знал.
— Продавщицы лент сегодня нет, — сообщил Ивэн, внимательно оглядывая Гилфорд-стрит. — Кто следующий?
Монк подумал.
— Как насчет кучера? Я полагаю, его адрес вам известен?
— Да, сэр, но вряд ли мы его сейчас застанем.
Монк подставил лицо мокрому восточному ветру.
— Разве только он болен, — согласился он. — Самое время для хорошего заработка. По такой погоде редко кто согласится идти пешком, все норовят нанять кеб. — Монк остался доволен сказанным. Фраза была исполнена здравого смысла и свидетельствовала об определенной проницательности говорящего. — Мы отправим ему послание явиться к полицейскому участку. Не думаю, чтобы он добавил к своим показаниям что-либо новое… — Монк саркастически усмехнулся. — Разве только признание в убийстве Грея.
Ивэн удивленно уставился на него. На самом деле, эта мысль пришла Монку в голову случайно. Почему, собственно, они должны верить в правдивость показаний кучера? Между ним и седоком могла выйти ссора из-за какого-либо пустяка, например, из-за денег. Вполне вероятно, что извозчик помог Грею донести до дверей саквояж или сверток. Затем увидел роскошную квартиру — и зависть толкнула беднягу на страшное дело. Он мог быть сильно навеселе; известно ведь, каким способом люди этой профессии борются с холодом и сыростью. Господи, сколько их умирает ежегодно от бронхита и чахотки!
Ивэн по-прежнему смотрел на Монка, не зная, что и подумать.
— Мы должны еще раз уточнить у привратника, действительно ли Грей вернулся один, — заявил Монк. — Гримвейд мог запросто проглядеть кучера, несущего багаж. На них, как на почтальонов, никто не обращает внимания. Глаз видит, а мозг не фиксирует.
— Возможно. — В голосе Ивэна зазвучала надежда. — Кроме того, извозчик мог выбирать жертву для подельника и называть ему адреса наиболее щедрых седоков. Неплохой приработок.
— Вполне. — Монк продрог, стоя на краю тротуара. — Но с майором он перегнул палку. Может быть, лучше не передавать ему послания, а просто вызвать в полицию, чтобы заранее понервничал. Хотя сейчас уже поздно. Давайте-ка зайдем в ближайшую пивную, перекусим и послушаем сплетни. Потом вы вернетесь в участок и посмотрите, что известно о нашем кучере: какова у него репутация, дружки. А я снова займусь привратником и, может быть, соседями.
Местный кабачок оказался приятным шумным заведением, где им любезно преподнесли по кружке эля и бутерброду, оглядывая, правда, с некоторой опаской. Посетители были никому не знакомы, а их манера одеваться, очевидно, наводила на мысль, что оба они из полиции. Неподалеку пару раз заговаривали об убийстве Грея, но майор явно не жаловал это заведение, так что никто о нем особенно не жалел. Удивлялись лишь жестокости преступления.
Затем Ивэн отбыл в полицейский участок, а Монк вернулся на Мекленбург-сквер. Начать сначала.