Похоже, он попал по адресу. Теперь узнать бы, в какую сторону увёл близнецов Далай-лама.
Поднявшись на ноги, Чен пошёл сначала туда, откуда тянуло теплом.
Идти пришлось долго. Коридор вёл вниз и оканчивался стальной решёткой, за которой виднелось что-то вроде прачечной или котельной. Здесь полуголые люди кидали в топку не то уголь, не то кокс, кругом клубился пар. Очевидно, Чен оказался в вентиляционной шахте. Неужели это и есть потроха подземного монастыря?
Он порыскал вокруг в поисках двери, не нашёл, и отправился в противоположную сторону.
Правый
Падение наше прекратилось почти сразу, это только страху мы натерпелись на час. Вектор ускорения неожиданно изменился с вертикального на горизонтальный, и нас будто в спину кто-то вытолкнул в длинный узкий коридор, освещённый масляными лампами. Его Святейшество, убедившись, что мы тут, повернулся к нам спиной и повёл за собой.
Он ничего не говорил, а мы ничего не спрашивали, хотя я откровенно не понимал, как у нас получилось оказаться в подземелье, если мы только что падали в пропасть. Но я решил ни о чём не спрашивать, и Егор шёл молча, и оставалось только надеяться, что это не предсмертная галлюцинация, подкинутая мне подсознанием перед сокрушительным ударом о камни.
Метров через сто коридор закончился, и мы вышли под открытое небо, всё в звёздах. Навстречу выскочило несколько лысых монахов в белых халатах поверх оранжевых простынок. Его Святейшество показал на нас и что-то сказал. Нас тотчас бережно, но твёрдо взяли под руки и куда-то повели.
Это оказалось помещение, напоминавшее поликлинику. Мы с Егором уже совсем осмелели, и даже спорили между собой, глюк это, или всё настоящее. Когда нас пригласили в кабинет на медосмотр, мы ржали, как идиоты, и монах с фонендоскопом на шее спросил по-английски:
— Вы что, пьяны?
Мы сбивчиво объяснили, что не особенно верим в происходящее. Пока мы хихикали над глюком в белом халате, он осмотрел нас, прослушал, и уточнил:
— Я правильно понял, что вы хотите разделиться?
Я кивнул. Егор кивнул тоже.
— В операционную, — сказал монах.
— Что, вот так сразу? — испугался я.
В дверях возникли два могучих монаха, которые здесь, видимо, исполняли роль санитаров, и они ловко уложили нас на медицинскую каталку и привезли в маленький стерильный бокс, где помогли раздеться догола, помыли, надели на каждого по фланелевому фартуку, и покатили дальше.
Так мы оказались в операционной.
Насколько я успел понять, тут было сразу несколько столов, отгороженных друг от друга ширмами. Видимо, пациенты уже были готовы к процедуре, потому что вокруг сновали монахи в белых халатах, таскали какие-то коробки, склянки, катетеры… Словом, сериал «Скорая помощь», коего я большой поклонник.
— А что, Его Святейшество на брудершафт исцелять будут? — спросил я, и тут же захлебнулся своими словами: чьи-то пальцы ткнули меня пару раз в туловище — и я полностью потерял чувствительность.
Кун-фу какое-то. Наверное, наш давнишний друг, капитан Глеб Татарин, дорого бы дал, чтобы изучить такие приёмчики. Увы — я не запомнил, куда меня ударили. Просто тело стало чужим, словно кусок мяса.
— Не уроните нас, — проворчал Егор. — Юся, ты здесь?
— Здесь я, здесь. А где антинаучный артефакт?
Его я так и не увидел, этого артефакта. Потому что в операционную зашёл какой-то другой здоровила, такой же, как санитары, но прилично говорящий по-английски.
— Здравствуйте, — сказал он. — Я буду вас оперировать.
— Скажите, а вы нас двуручной пилой разделять будете, или у вас гильотинные ножницы предусмотрены? — спросил Егор, и мы хором заржали.
Однако хирург шутить не хотел или не умел. Он подошёл к столу, пощупал наш пульс и посмотрел на часы.
— Считайте до ста, — велел он, надевая нам на лица маски.
— У нас аллергия на анестезию, — предупредил Егор.
— Вслух считать-то? — пошутил я.
— Заткнись, — посоветовал Егор.
Мне перетянули руку жгутом и воткнули в вену толстую иглу.
— Эй, эй! — попытался я протестовать, почему-то по-русски. — Говорят же вам — у нас непереносимость…
Но хирург ткнул мне пальцем в лоб — и я выключился.
Снаружи была только небольшая каменная площадка, с которой уходило вглубь горы ещё несколько туннелей. На этот раз потянуло не теплом, а лекарствами, и Чен пошёл на запах.
Вскоре он услышал монотонное «омм… омм…»
Осторожно, чтобы не нарушать тишины, Чен двигался по коридору, и вскоре попал в помещение, более походящее на обычную клинику, нежели на монашеские кельи.
Кругом было пусто, только горело дежурное электричество. Не испытывая больше никаких колебаний, Чен вынул стропорез и пошёл на звук. И тут же столкнулся нос к носу с лысым здоровяком в белом халате. Как уж он умудрился неслышно прокрасться мимо — неизвестно, но факт оставался фактом — без шума не обойдётся.
Чен ткнул монаха ножом в живот. Монах пропустил удар и упал под ноги победителю, визжа, как свинья, и заливая пол красным. Откуда этот здоровяк вышел? Не из этой ли полуприкрытой двери?
Монах с кряхтеньем начал подниматься, за дверью послышались взволнованные голоса — видимо, тихий час оказался не таким уж и тихим. Что ж, ладно, будем действовать жёстче.
Ударом ноги Чен отбросил истекающего кровью здоровяка к другой стене, беспрепятственно прошёл по коридору и попал в операционный зал, перегороженный ширмами и освещаемый мерцающей жидкостью.
Чен узнал её. Кровь богов, ихор. Видимо, так и происходит процесс восстановления — ихор поступает в вены, и весь организм восстанавливается, отрастает то, что удалили. Главное, чтобы циркулировала жидкость…
На руке с ножом повис очередной монах. Чен вывернулся из захвата и ударил монаха. Тот оказался проворнее первого, и снова бросился в бой, отчаянно что-то выкрикивая. Прямой удар в челюсть — и санитар упал. Это что — всё ваше хвалёное кун-фу?
Из-за ширм начали выскакивать, как пули из автомата, всё новые и новые монахи в белых халатах.
— Остановитесь! — закричал один из них. — Что вы делаете?
Чен не отвечал. Он расшвыривал монахов, заглядывая то за одну ширму, то за другую. С каждой опрокинутой ширмой шанс отыскать цель только увеличивался.
— Господин… как вас там… прекратите немедленно! — кричал монах. — Это святое место.
— Заткнись!
Чен шёл по кругу, за ширмами лежали тибетцы, и терпение иссякало. Неужели опять мимо? Да что это такое?!
И вдруг Чен наткнулся на Кругловых. Братья лежали спокойно, и, если даже дышали, то совсем незаметно. Абсолютно новенькие, уже не мерцающие, каждый сам по себе, в окровавленных распашонках — видимо, разделили их совсем недавно. Достаточно не ножа, а удара ребром ладони в основание черепа.