— Играл в Fallout? — спросил Андерс.
— Как-то недосуг было, — отозвался Лекс, уныло переставляя ноги в пудовых ботинках.
— Сильно напоминает все это, — Андерс пошевелил стволом винтовки. — Так и кажется, что сейчас гули или рад-скорпионы прибегут… А в новой игре, прикинь, вообще тварей до беса. Кротокрысы, пчелы какие-то здоровенные… Она еще не вышла, но я с одним разработчиком в сети трещал, он скрины показывал!
Наемник что-то восторженно продолжал рассказывать про новые возможности игры Fallout 3, но Лекс не слушал.
Он сам ощущал себя в игре. Уже в который раз. Только не игроком, что сидит перед монитором в уютном регулируемом кресле, а персонажем, который по воле игрока бежит вперед, карабкается по горам, стреляет, спасается, выполняет всевозможные задания и…
И погибает.
Правда, у компьютерного персонажа есть важное отличие — он всегда может продолжить игру с сохраненной точки.
В отличие от Лекса.
«Я пришел, чтобы понять, ты управляешь Фрамом или Фрам — тобой».
Однако сейчас Фрам был ни при чем, если он вообще принимал какое-то участие во всей этой нелепой истории. Сейчас в игру вмешались какие-то совершенно посторонние силы. Лекс чувствовал это, хотя объяснить не мог. Чувствовал с того момента — теперь он понимал это, — как в помятую дверцу японского снегохода постучал загадочный Игнат.
И Лексу в первый раз за много-много дней стало совсем неинтересно знать, где же сейчас Ник.
С этими мыслями он подошел вслед за Андерсом к безусловно заброшенной бензозаправке «Шелл». Желтая раковина — фирменный знак компании — нависала над унылым пейзажем словно символ того, что в незапамятные времена здесь плескалось первобытное море.
Одна из заправочных колонок лежала на боку, шланг тянулся по песку.
Одна из витрин магазинчика была выбита, поперек въезда стоял старый «форд-скорпио», изрешеченный пулями.
— Странно, что тут все не взлетело на воздух, — пробормотал Андерс, ощупывая простреленный кузов. — Война, что ли, была… Ой, не нравится мне здесь… Даром что жара. Кстати, может, воды внутри поищем?
Но внутри давно уже поискали до них. Полки и шкафы были пусты, под ногами валялись шуршащие упаковки от шоколадных батончиков — кто-то жрал прямо на ходу.
— Пробоины на тачке старые, тут тоже резвились давно, — заключил наемник.
Заглянул под прилавок, извлек банку с маринованными огурчиками. Целую, но жидкость за стеклом была мутной и неаппетитной. — По-моему, их есть не стоит. К тому же вряд ли это утолит жажду.
— А вот это уже интереснее, — заметил Лекс, поднимая помятый и пожелтевший газетный лист, оборванный по краям.
Это была «Лас Вегас Ревью Джорнэл», а статья называлась «Профессор археологии протаранил школьный автобус».
«Автомобиль «додж-караван» под управлением Курта Делано-Ломакса, бывшего профессора истории и археологии университета Джона Хопкинса, на полной скорости врезался в школьный автобус. Ранены шестеро подростков, двое пострадавших находятся в крайне тяжелом состоянии. Профессор Ломакс погиб», — прочел Лекс вслух. Недоуменно посмотрел на спутников и продолжил: — «Инцидент произошел около 14.00 по местному времени на Фримонт-стрит. Все раненые — учащиеся средних и старших классов.
Представитель полиции Гордон Валентайн заявил, что Курт Ломакс мог находиться под действием наркотических веществ. В данный момент проводится медицинская экспертиза останков.
Сорокалетний Курт Ломакс работал в университете Джона Хопкинса в течение последних восьми лет, однако в начале 2012 года неожиданно уехал. По словам преподавателей университета, причиной неожиданного отъезда их коллеги могли стать крупные карточные долги.
Источник в управлении полиции Лас-Вегаса сообщил, что белый «додж-караван» был арендован в Сан-Антонио неким Игнатом Нефедовым, гражданином России, студентом медицинского факультета Стэнфордского университета. В настоящее время местонахождение Нефедова неизвестно, полиция Лас-Вегаса ведет поиски».
Статья закончилась. Лекс перевернул лист.
— Тут еще про ограбление, и… — начал было он, но Андерс перебил:
— Да нафиг нам эта байда. Ты посмотри на число. За какое число газетенка?
— За…
Лекс замолчал, уставившись на дату. Тогда Андерс бесцеремонно вырвал «Ревью Джорнэл» из его рук и посмотрел сам.
— Твою ж мать… Двадцать первое декабря две тысячи двенадцатого года.
— Это сколько же мне тогда лет?! — расширив глаза, спросила Лиска.
Андерс смял газету в комок и отшвырнул в сторону.
— Да столько же! Этот придурок перебросил нас не только за тысячи километров, но и на четыре года вперед! Точнее, минимум на четыре — сейчас ведь не обязательно двенадцатый! Но мы остались теми же, мы же не прожили эти четыре года — просто переместились из одной временной точки в другую!
— Ты доволен? — осведомился Лекс. — Инопланетные технологии в действии.
— Да черт с ними! — вспылил Андерс. Он заметался по магазинчику, пиная ногами мусор. — Четыре года — это ерунда, вы мне скажите, что тут произошло?! Обгорелые скелеты в автобусе, разграбленный магазин, разруха, все заброшено, ни одной живой души…
— А ты помнишь, что говорил нам Бад?!
— Да ты достал со своим инопланетным хламом! Стоп… — присмирел Андерс. — Ты, что ли, про «Стакс»?!
— Не совсем про «Стакс», но мыслишь верно. Я про заказ Четвертого Рейха.
«Потеряв все, люди выйдут на улицы. Начнутся массовые беспорядки, а армия и полиция не помогут, потому что они тоже перестанут понимать, что происходит.
Децентрализация власти, продовольственные кризисы, отключения электричества, беспорядки, мародерство… Несколько терактов в нужное время в нужных местах — и правительства стран будут, как падающие костяшки домино, один за другим подавать в отставку. А потом появятся ваши друзья с красивыми лозунгами о спасении, равенстве, братстве, возрождении… Они это умеют. А вот когда они придут к власти, а они придут, тогда роман Оруэлла покажется невинной детской сказкой».
Бутылка с остатками минералки на краю стола.
Согнутый палец инфотрейдера, поднесенный к ней.
Тогда Бад отодвинул бутылку в сторону, встал и ушел.
А если кто-то не отодвинул и не ушел?!
«Для модификаций «Стакса» ты лучшая кандидатура, но не единственная. Если ты откажешься, нацисты найдут других программистов. А если те не справятся, то появятся другие. Рано или поздно они добьются своего… У мира сейчас две проблемы, которые привели его на край пропасти: слишком сильная зависимость от компьютеров и дырявая экономика, помноженная на жадность мировых банкиров. Достаточно чуть-чуть подтолкнуть его, и он полетит вниз вместе со всеми нами».