– Извините, – сказала она тихим грудным голосом. – Я кое-что вспомнила.
О, как я тут подскочил да бросился к девице, чтобы открыть перед нею дверь. Видел бы кто из моих детей из ДЮСШ, решил, что тренер с катушек съехал.
– Проходи, Олеся, проходи, – черт возьми, столько подобострастия, аж самому неудобно! – Садись вот сюда, пожалуйста, на этот вот стульчик, а хочешь, на диванчик. Он мягонький, сидеть здесь будет удобнее всего.
Девушка, слегка удивленная моим радушием, присела на краешек дивана.
– Ну, рассказывай, чего ты там вспомнила? – От нетерпения я чуть ли не пританцовывал перед молоденькой поварихой, как жеребец перед собирающейся его покормить пастушкой.
– Да ничего особенного, – очевидно, боясь разочаровать меня, предупредила девушка. Мол, ожидает сыщик хренов нечто большое, а я ему нечто малозначащее сообщу. – Так, мелочь.
– Для тебя, возможно, и мелочь, а для меня – целое событие, – сказал я вкрадчиво. – Говори, говори, девочка, не стесняйся!
Девица поправила на коленях халатик и заговорила:
– Вы знаете, а ведь я подходила вчера утром к окну открыть форточку пошире и глянула вниз, когда какой-то человек вошел в дверь кабинета заведующей детским садом.
Я пододвинул ногой стул и уселся на него.
– Ну, ну, – поторопил я девушку и, предвкушая, что сейчас наконец-то узнаю имя вора, мысленно потер руки. – И кто же это был?
Но девица меня разочаровала.
– К сожалению, самого человека я не видела, – пробормотала она смущенно. – Я посмотрела вниз в тот момент, когда неизвестный уже вошел в кабинет и прикрыл дверь. Еще занавеска зашевелилась. В кабинете было темно, и разглядеть, кто именно это был, я не сумела.
– Какая досада! – воскликнул я в самых расстроенных чувствах. – Но хоть время, время ты запомнила?
К моей радости, Олеся кивнула:
– Представьте себе, да. Было ровно десять утра. У нас в столовой на стене висят часы с боем. Они как раз начали бить десять раз.
Все равно, хоть девушка и не видела похитителя, она запомнила время, а это, несомненно, удача! Я повеселел.
– Больше ничего добавить не можешь? – спросил я на всякий случай.
Олеся покачала головой.
– Нет. Вы извините, что сразу не сказала вам об этой детали. Как-то вылетело из головы. А после нашего с вами разговора пришла в столовую, а часы на стене начали бить. Вот я и вспомнила.
– Все в порядке, Олеся! – Я готов был расцеловать повариху, если бы она не восприняла мои поцелуи от радости за приставания селадона. – Твое сообщение очень важно и многое для меня меняет! Спасибо тебе. – Я встал и расшаркался перед девушкой.
Она поднялась следом за мной.
– Ну, так я пойду?
– Иди, конечно. – Когда девушка дошла до двери я ее окликнул: – Олеся!
– Да?! – обернулась повариха, взглянув на меня своими бархатными глазами.
Любопытство меня одолело, и я задал мучивший меня дурацкий вопрос:
– А чего в садике поваром работаешь-то?
– Ах, это, – улыбнулась девушка, и на ее щеках образовались две милые ямочки. – Так дочь у меня маленькая. Ее в сад взяли только тогда, когда я на работу устроилась.
– Понятно, – усмехнулся я. Вот, оказывается, как просто объясняется тайна работы красивой девушки поварихой.
– А что? – вопросительно выгнула Олеся брови.
– Да так просто, – стушевался я. – Тебе бы по подиуму ходить…
– Еще успеется, – улыбнулась девушка и вышла из кабинета.
Едва за Олесей закрылась дверь, я достал мобильник и набрал номер Быстровой.
– Наталья Александровна, зайдите, пожалуйста, в свой кабинет. Есть кое-какие новости, – заявил я, отключил мобильник и на этот раз на самом деле радостно потер руки.
Заведующая детским садом влетела в свой кабинет пару минут спустя.
– Нашли вора?! – вскричала она с порога.
– Нет, – сконфузился я. – Вы многого от меня хотите. Я лишь узнал точное время похищения драгоценностей. Но это многое значит, – проговорил я поспешно, видя, как радостное выражение лица Быстровой меркнет.
Заведующая детским садом села за стол совещаний и бессильно уронила на колени руки.
– А я так надеялась, – сказала она едва слышно.
«Надеялась она, – возмутился я в душе. – Что я ей, волшебник, что ли, за пару часов найти похитителя драгоценностей на несколько миллионов долларов! Вор тоже не дурак, поди не игрушку у детей в группе спер, знал, на что идет, действовал с умом, так что вычислить его непросто».
Но все равно дела сдвинулись с мертвой точки, я испытывал внутренний подъем, не мог усидеть на месте и принялся расхаживать по кабинету.
– Понимаете, Наталья Александровна, – проговорил я взбудораженно, – повариха Олеся вчера утром заметила, как кто-то вошел в ваш кабинет со стороны внутреннего дворика. Самого человека она не видела, потому, естественно, не может даже сказать, кто это был: мужчина или женщина. Она взглянула из окна кухни на дверь вашего кабинета только в тот момент, когда за незнакомцем или незнакомкой закрылась дверь. Но она точно помнит, что это произошло ровно в десять часов. Так вот, – я остановился напротив молодой женщины, – меня интересует, кого из воспитателей в этот момент не было в актовом зале?
Заведующая детским садом забарабанила пальцами по столу.
– Так-так, кого же не было… – проговорила она, прикидывая что-то в уме, потом вскинула руки. – А, ну, как же! Спектакль не начинался до тех пор, пока в зале не собрались все воспитатели и дети. А представление началось ровно в десять часов. В этот момент как раз все находились на своих местах в зале.
Я сел за стол заведующей.
– Как вы помните, у нас оставалось тринадцать человек подозреваемых, – объявил я, берясь за ручку и листок бумаги с пометками. – Поварих я вычеркнул, они подтверждают алиби друг друга, никто из них не выходил из кухни и столовой в интересующее нас время. Осталось десять человек. Вычеркиваем еще троих – двух нянечек, выводивших во время спектакля детей в туалет, и воспитателя, выходившего из актового зала позвонить. Итого семь. Как насчет медсестры и воспитателя, остававшихся с больным ребенком?
– В десять часов они обе находились с малышом, – словно ожидая этого вопроса, быстро ответила молодая женщина. – Они ждали родителей ребенка, чтобы сдать его с рук на руки. Поэтому не могли оказаться в момент преступления в моем кабинете.
– Отлично! – Я вычеркнул из своего списка еще двоих человек – медсестру и воспитателя. – Осталось пятеро! Это охранник и бригада артистов из четырех человек.
Заведующая детским садом, как и я, вдруг почувствовала азарт идущего по следу сыщика. Лицо ее, утратившее было краски после того, как она решила, будто преступник мною найден, а оказалось, что нет, вновь порозовело.