– Откуда же я могу знать, где бриллианты, – поразился я, – если с Юрчиком встречался всего-то два раза, а в третий видел его мертвым?

Стас покривил в ухмылке рот.

– Раз ты не удивился, когда речь зашла о бриллиантах, значит, тебе о них известно, – сделал он правильный вывод. – А раз так, то ты должен знать, куда Тычилин спрятал шкатулку.

Стас смотрел на меня взглядом инквизитора, собирающегося в ближайшее время поджарить жертву на костре за его антирелигиозные убеждения. Уж неуютнее, чем в этот момент, нельзя было себя почувствовать, но от взгляда Стаса я впал в жуткую тоску.

– Давайте-ка, мужики, я буду играть в открытую. – Я наконец-то с трудом сел, прислонившись спиной к шершавой стене. Правая прикованная рука оказалась по-идиотски приподнятой, словно приветствовал бандитов, как в свое время приветствовал генсек с трибуны проходящих мимо трудящихся. – Мне действительно кое-что известно о пропавших бриллиантах, более того, я сам их ищу. Меня наняли хозяева шкатулки с диадемой найти пропажу.

– Что?! – Стас был человеком, не лишенным самообладания, но на сей раз он не смог сдержать эмоций, и по его вытянувшемуся лицу было понятно, как он ошеломлен. – Какая еще диадема?

Гм… я, кажется, сболтнул лишнее. Моя покойная мама всегда говорила мне, что мой язык меня погубит. Однако, как известно, слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Придется рассказывать все до конца.

– А вы разве не знали про диадему? – Я сделал вид, будто ошеломлен не меньше Стаса, рассчитывая сообщить бандюганам неизвестные им факты и тем самым поднять значимость своей персоны. – Шкатулка – это так, мелочь, не более чем футляр для находящейся в нем диадемы, стоимостью в несколько раз превышающей стоимость шкатулки.

– Ты в этом уверен? – тоном приятно удивленного человека спросил Стас.

Глядя на аристократа одним глазом – второй от травмы сильно болел, и я прикрыл его, – я ответил:

– Конечно, уверен! Ведь меня наняли хозяева бриллиантов найти в первую очередь именно диадему.

– Чего же нам Тычилин про нее ничего не говорил? – подозрительно глянул на меня Стас, очевидно, сомневаясь в искренности моих слов.

Я насмешливо ответил:

– Видимо, он не хотел делиться с вами добычей.

– Идиот! – Аристократ с досадой ударил кулаком правой руки в раскрытую ладонь левой. – Жадность фраера сгубила. Не мог отдать нам шкатулку, а диадему оставить себе! И мы были бы довольны, и сам остался бы жив.

Я со скорбным выражением лица, якобы сочувствуя бандитам, а в душе злорадствуя, мол, так вам, гадам, и надо, проговорил:

– Не мог, значит. Диадема в шкатулке лежит, а ларец тот на кодовый замок закрыт, шифр от которого Юрчик не знал. Ломать шкатулку – вещь драгоценную портить – он не решился. Вот и тянул время, не отдавал до последнего, сражался, пока не погиб. А если бы ему удалось открыть замок, я уверен, он так бы и поступил, как вы говорите – диадему бы оставил себе, а шкатулку вам бы отдал.

Приятели Стаса тоже были раздосадованы конфузом со шкатулкой. Возможно, если бы им было известно о диадеме, лежащей в ней, они бы поступили как-то иначе. Как? Им виднее. Пока же они молчали, ожидая, что скажет их предводитель. Раздумывая, помалкивал и Стас. Наконец он пытливо взглянул на меня.

– Что тебе удалось узнать? – спросил он сурово.

Я поправил жавший мне наручник.

– Только то, что известно вам.

– Рассказывай! – потребовал Стас.

– А чего рассказывать-то? – пожал я плечами. – Мне поручили найти украденные в детском саду у заведующей шкатулку с диадемой. В тот день там выступала группа артистов-кукольников. Я взялся за расследование, вышел на Тычилина, потом на вас. Я посчитал, что вы отобрали у Юрчика драгоценности, потому-то и притащился сюда в казино, в надежде узнать что-нибудь о них. Ну, а дальше вам известно. – Я красноречивым жестом обвел свою побитую физиономию, напоминая бандитам о том, чем закончилось мое хождение в подпольное заведение.

Стас вновь посмотрел на меня испытующим взглядом, словно прикидывал, можно мне верить или нет. По-видимому, решил, что можно верить моим словам, и проговорил:

– Ладно, я подумаю, что с тобой делать.

– Что тут думать?! – хрюкнув, неожиданно вступил в разговор свиномордый. – Грохнуть его нужно, вывезти отсюда и закопать.

– Фунтик прав, – с хмурым видом подтвердил слова свиномордого кучерявый блондин. – Он опасный свидетель. Ему все известно об убийстве Юры. Его нельзя оставлять в живых.

– И что ты предлагаешь? – угрюмо спросил Стас. – Убить этого ублюдка после того, как вы носились за ним по всему казино на виду у посетителей нашего заведения? Если бы взяли его сюда и доставили тихо, без шума и пыли, тогда другое дело, грохнули бы не раздумывая, вывезли и сбросили куда-нибудь в реку. Ну, а теперь я даже и не знаю, что делать. Нас любой из посетителей казино ментам сдать сможет.

– Будут молчать, – проговорил Степан. – Какой смысл клиентам идти в полицию и говорить о том, что они завсегдатаи подпольного казино?

– Да и неизвестно еще, – подхватил Фунтик, – узнают ли они об убийстве этого выродка.

– Узнают, не узнают, чего теперь гадать? Главное, опасно его убирать сразу же. Ладно, – вдруг принял решение Стас, – пусть побудет здесь до утра, а мы подумаем, что с ним делать.

С этими словами криминальный квартет развернулся и вышел за дверь, оставив меня в одиночестве.

Нашел!

Всю ночь меня терзали противоречивые чувства. То я верил в благородство Стаса и надеялся, что мне оставят жизнь, то ни на что не надеялся, рассчитывал на худшее, на то, что Стас и его компания не захотят оставлять в живых такого важного свидетеля, как я, убьют меня и вывезут в лес. Или наоборот – сначала вывезут в лес, а потом убьют, что, впрочем, сути дела не меняет, так и так конец один – лежать мне под землей.

Эта ночь была худшей в моей жизни. Я то метался по комнате, как лев с прикованной в углу клетки лапой, то в полнейшей прострации валялся на полу в позе отдыхающего на пляже с приподнятой рукой, загораживающей от солнца лицо. И вот, когда утром я совсем отчаялся и решил позвать кого бы то ни было хоть на помощь, хоть для того, чтобы меня убили, лишь бы не сидеть в комнате в ожидании конца, неожиданно раздался далекий шум, приглушенные выкрики, которые ширились, становились ближе, громче, вот уже стали различаться отдельные выкрики: «Лежать!», «Руки за голову, сука!», «Ноги шире!» Раздавались звуки ударов, хлопки, шлепки. Мне почудилось, что в казино идет массовая драка. Наконец шум докатился до дверей помещения, где находился я, она распахнулась, и на пороге возник мужчина в черной форме спецназовца, в шлеме и с дубинкой в руке. Я уже понял, кто это, а потому быстренько лег на пол, вытянулся, показывая всем своим видом, что я не собираюсь оказывать сопротивление.