Она хотела ответить так же язвительно и многозначительно, но сдержалась. Потом. Пусть делают что хотят, только сначала скажут, где и на что она будет жить. Надо продержаться в Москве какое‑то время, а потом что‑нибудь да подвернется. Ни в какие королевские титулы Наташа не верила. Она просто знала, почему не может их завоевать. Это не ее, и все. Но жить на что‑то надо. А главное — продержаться, пока у подруги все не устроится. Вся надежда на Вику. Придется тянуть время. И язык свой придержать.
— Я сделаю все, что вы хотите, — покорно сказала Наташа, стараясь никому из троих не смотреть в глаза.
— Вот и отлично. Я в этом не сомневалась, — тут же сказала Раскатова и посмотрела на девушку как на добытый во время охоты трофей. Можно приниматься за изготовление чучела. — Сегодня же и начнем. Где ваши вещи?
— Зачем же вещи? — удивилась Наташа. — Я снимаю комнату вместе с подругой.
— Девушка, с сегодняшнего дня вы будете жить у меня, — отчеканила Евгения Львовна. — До регионального конкурса, а там посмотрим. Вашей предшественнице я дала определенную свободу, а теперь пожинаю плоды. Подпиши контракт и поедем за твоими вещами.
Это было сказано так категорично, что Наташа не выдержала. Извинившись, она выглянула в коридор и позвала:
— Вика! Викуля, подойди.
— Что? Взяли? — обрадовалась подруга.
— Они хотят, чтобы я переехала. Вербуют на какой‑то конкурс красоты. Полный бред. Отказаться? Лучше я домой уеду.
— Ты с ума сошла! Не вздумай отказываться! Потерпи несколько месяцев, войди в мое положение! Я с завтрашнего дня выхожу на работу, через месяц зарплата. Я справлюсь. А ты ничего не бойся. Не запрут же они тебя в четырех стенах. Будем встречаться. Соглашайся, Наташенька. Ну, ради меня! Мы же друг другу обещали! — Она бросила на подругу умоляющий взгляд.
Наташа кивнула и исчезла за дверью. Через несколько минут все формальности были улажены. Евгения Львовна вдруг вспомнила, что должна расплатиться с агентством, приславшим Наташу, и покинула кабинет. Олег Новлянский достал мобильник и отошел в сторонку, чтобы кому‑то позвонить. Вика сидела в уголке и всем своим видом давала понять, что не собирается мешать подруге. Наташа осталась наедине с Диком и заняла круговую оборону. Этот человек заставлял ее мобилизовывать все свои силы. Так и есть, сразу начал доставать:
— Послушай, прелестное создание. У меня есть дурная привычка…
— И не одна, — тут же кольнула она.
— Я сразу заметил, что ты с зубами. — Он кивнул одобрительно. — Так вот, о моих многочисленных дурных привычках мы поговорим как‑нибудь потом…
— Это когда я тебе отдамся? — невинно спросила она.
— Запомнила? Молодец! Но и об этом после. Черт, никак до сути не доберусь. Короче, имя у тебя очень уж безликое. Наталья Белова. Что это такое? Для анкеты хорошо, но в целом — это ничто. Не выражает твою индивидуальность.
— Зато тебе в смысле индивидуальности здорово досталось. Постарались родители. Это же надо: Ричард Носков!
— Ты будешь смеяться еще громче, если узнаешь, что я к тому же Эдуардович.
— Что? — Наташа действительно не выдержала и рассмеялась. Ричард Эдуардович Носков! С ума сойти!
— Все равно кто‑нибудь да скажет. Прикалываются надо мной. А все дело в том, что мазер бьша помешана на рыцарских романах. Ричард Львиное Сердце или героический Дик из романа Стивенсона «Черная стрела». Последний вариант, в смысле Дика, я, скрипя зубами, принял. А звали мою мазер, между прочим, Анжелика Носкова. А фазер, соответственно, Эдуард Носков.
— С ума сойти! — уже вслух сказала Наташа.
— Сама посуди, мог я при таком раскладе родиться нормальным человеком? Есть семейка Адамсов, а моя была семейкой англизированных Носковых. Отец всю жизнь преподавал английский язык. А мать… Впрочем, это неважно. От обиды на судьбу‑злодейку я и всем остальным даю прозвища на свой вкус. Обычно они приживаются.
— Эжени — это Евгения Львовна, — сообразила Наташа.
— Молодец. Олега я называю Алексом. Большего он не стоит. Таньку Петухову звал Танцурой. Вертлявая деваха. Двигается похабно, когда себя не контролирует. Тебя буду звать Нэт. Нет, не то. Убого. Нэтти.
— Почему? — удивилась она.
— Сам не знаю. Почему‑то именно так я тебя вижу. Нэтти. Блондинка с копной вьющихся волос. Тебе красное должно пойти.
— Никогда не носила. — Наташа поморщилась. — Ярко.
— Для Наташи Беловой ярко, согласен. Для Нэтти — самый смак. Ну что, договорились? Смотри, Мои прозвища прилипают!
— Поняла. — Она усмехнулась. — Сначала прозвища, потом ты. У меня тоже есть вредная при‑вычка. Думаю, скоро ты о ней узнаешь.
— Не понял. — Дик внимательно посмотрел на нее. — А ты не проста. Ладно, мадам возвращается. Потом разберемся.
Но первым подошел Олег, закончивший наконец нежно ворковать по мобильному телефону. Соединил их взглядом и спросил:. — Треплетесь? Похоже, нашли общий язык?
— А ты ревнуешь? — подмигнул Дик.
— Было бы к кому, — пожал плечами Новлян‑ский. — Ты, Носочкин, придворный шут. Только‑то.
— Зато ты — придворный паж.
Наташа рассмеялась. Паж. А что? Похож. Нежный мальчик. Ах, как у нас блестят зубки! И глазки! И эти зубки мы безумно любим! А уж глазки! Что ж, мальчика ждет сюрприз! Евгения Львовна наконец‑то рассталась с респектабельным господином и подошла к ним. Она уже не кажется такой страшной. Эжени. Ох уж этот Дик!
— Ну что, Нэтти, поехали? — спросил он.
— Как? Как? — Олег и Евгения Львовна встрепенулись. Алекс и Эжени. — Опять за свое, Носков? — Хозяйка модельного агентства осуждающе покачала головой.
Но когда Наташа замешкалась у машины, мягко ее подтолкнула:
— Ну что же ты, Нэтти? Садись.
И Наташа Белова поняла, что по‑другому ее отныне будет звать разве что подруга Вика.
Вика тоже вышла из офиса. Подруга садилась в роскошную иномарку, причем на переднее сиденье. Один из мужчин — очень, между прочим, интересный — даже открыл перед Наташей дверцу. Ничего себе! Как с принцессой обращаются! Мужчины полезли назад, за руль же села элегантная дама. Машина уехала. Но завидовать подруге Вика не стала. У каждого своя судьба. Ей, Вике, тоже повезет. Непременно. И неизвестно еще, кому больше, Наташе или ей. Она была девушкой тихой, но упрямой. Из тех, что на рожон не лезут, но своего всегда добиваются. Главное — верить. Идти к вершине, к своей цели. Никогда не смотреть вниз. Только вперед. Еще месяц назад у скромной провинциалки не было никакой цели. Она в любой момент готова была вернуться обратно в родной город, чтобы покаяться родным и зализать раны. Но теперь все изменилось. Ни о каком возврате и речи быть не может. И пусть Наташа сегодня же съедет с квартиры. С этого дня Вике совсем не нужны свидетели…