Кит тоже не собирался спать. Он шел к гипнотизеру за правдой.
А Лидия, которая, сама того не желая, задремала, спала тревожно. Она все еще переживала отказ своего сожителя дать ей позвонить в милицию и упорное нежелание Машеньки вызвать хотя бы санитаров из психиатрической лечебницы. Потом она вдруг подумала: и в самом деле, зачем? Что это даст? Надо как-то иначе. Решение созрело у Лидии еще вчера, когда она настояла на том, чтобы их обоих запереть, но она все еще верила, что случится нечто. Ей будет какой-то знак или голос. Голос свыше. Поэтому, проснувшись, она первым делом прислушалась.
И вдруг что-то звякнуло. То ли вилка упала на пол, то ли нож. Лидия проснулась окончательно. Ей было холодно, несмотря на то что в доме жарко натопили печь. Тяжелая дубовая дверь, отделяющая избу от холодных сеней, натужно заскрипела.
– Коля, – позвала она.
И тут поняла, почему холодно. Рядом с ней было пусто. От огромного тела Кита всегда шел жар, словно от чугунной батареи. Теперь с краю никого не было. Она вдруг испугалась и позвала:
– Коля, где ты?
Ответом ей было молчание. Она торопливо встала и сунула ноги в чуни.
– В уборную, что ли, пошел? – пробормотала Лидия, выходя на кухню.
Там было тихо. Она пригляделась. Занавеска на окне сдвинута, но толку с того? Такая темень бывает только в безлунную зимнюю ночь, лишь где-то вдалеке, на шоссе, раскачиваясь на ветру, словно золотой цветок на длинном тонком стебле, мигал одинокий фонарь.
Казалось, ветер вот-вот его оборвет и станет совсем тоскливо. Свет в кухне Лидия зажигать не стала. Она и не собиралась сегодня спать, просто отключилась от усталости и переживаний против своей воли. Хотела дождаться, пока уснет Кит, и заснула сама. Но теперь она вспомнила все, и сонливость мигом прошла. Усталость тоже отступила, она почувствовала себя бодрой и сильной. И ей не нужен был свет. Она не хотела никого будить. Вроде бы на диване лежал Микоша. Или это свернутое кулем одеяло? Микоша был так мал ростом и худ, что в темноте не различить.
– Микоша, – позвала Лидия.
Молчание.
– Да где ж вас всех черти носят? – пробормотала она, пытаясь в темноте нашарить на вешалке свою душегрейку. Это ей удалось.
Кутаясь в жидкий кроличий мех, Лидия вышла в холодные сени…
В какой-то момент проснулась и Машенька. Потому что она этого хотела. У нее, наконец, созрел план. Созрел он во сне, но претворить его в жизнь Машенька собиралась наяву. Она села на кровати и закусила губу: с чего начать? Лева вздрогнул и беспокойно заворочался. Машеньке показалось даже, что он не спит, а только притворяется.
– Спишь? – негромко спросила она.
Лева молчал, но шевелиться перестал.
– Я в туалет, – пробормотала Машенька, спуская ноги с кровати и пытаясь нашарить в темноте тапки. – Ты спи.
«Почему же так темно-то?» – пробормотала она, открывая дверь комнатушки, в которой они с Левой спали, и изо всех сил стараясь при этом не шуметь. На цыпочках Машенька прошла через комнату, в которой устроились на ночлег хозяева. Здесь было тихо.
– Вот и спите себе, – прошептала она, нырнув за ситцевую занавеску.
На кухне тоже было тихо. И темно. На диване угадывались очертания чего-то большого, то ли это был спящий человек, то ли свернутое одеяло.
– Микоша, – позвала она. Молчание. – Похоже, спит. Свет, что ли, зажечь?
Она задумалась. Такой стройный, такой продуманный план: проявить человечность, отнести узникам горячего чая, чтобы они согрелись, – рухнул из-за какой-то мелочи: в кухне было темно. И там спал человек. Машенька боялась, что, разбудив Микошу, она опять нарвется. Тот станет ее доставать, и тогда никакого чаю не будет. Ругаясь, они поднимут на ноги весь дом.
Придется действовать в полной темноте. В печке, на чугунной плите, стоял горячий чайник, Машенька это знала. Но чашки и сахар были в буфете, там же лежали чайные ложечки. Найти все это во тьме и приготовить чай оказалось нелегко. Включить же свет значило разбудить Микошу и хозяев.
Машенька задумалась. Что делать? Не нести им чай? А они вообще заслуживают ее заботы? Кто они такие, эти люди? Плохие или хорошие? И надо ли плохим людям нести ночью горячий чай? Машенька совсем запуталась, и тут случилось неожиданное. Она вспомнила, отчего ей так знакомо лицо одного из незваных гостей, и проблема чая перестала ее волновать. Совсем.
Что же касается Микоши… О! Его приключения этой ночью – целая история, быть может, даже самая захватывающая. Чего он хотел, понятно. А вот что в итоге получил…
А Лева… Вот о Леве отдельно.
Краткое интервью:
Лева, он же High Level
Врач. Что вы сейчас чувствуете?
Лева. Азарт!
Врач. Вы в себе ли, юноша?
Лева. Я опять в игре!
Врач. Эй, парень, тормози!
Лева. Ни за что!
Врач. Давай немного отвлечемся. Расскажи-ка о себе. Тебя ведь на самом деле не Левой зовут.
Лева. Ну, Андреем.
Врач. А фамилия?
Лева (подозрительно). А зачем вам моя фамилия?
Врач. А ты что, шифруешься?
Лева. Еще чего! Ну, Краснов.
Врач. Андрей Краснов, значит. И откуда же у тебя, Андрюха, такое прозвище?
Лева (с гордостью). Я боец космического спецназа по прозвищу Хай Левел!
Врач. Что переводится с английского как «высший уровень». И за что тебе на грудь повесили эту памятную медаль?
Лева. Я чемпион по игре в Doom! Всех версий, какие только существуют!
Врач. Что-то я не помню твоего фото в газетах, извини. Или ты боец невидимого фронта? Суперзасекреченный?
Лева. Я круче их всех! Всех видимых и невидимых! Всех засекреченных! Я прошел уровень «Nightmare»! Если ты рубишь в английском, должен знать, что это переводится как «Кошмар». Я прошел этот кошмар! Я чемпион!
Врач. Те-те-те… А если по правде?
Лева. Ты о чем, чувак?
Врач. Ты же применил чит-код. То есть сжульничал. Изменил ход работы программы. Ты прошел высший уровень нечестно. Никто тебе не давал такое прозвище. Ты, парень, самозванец. Ты присвоил его. Сам. И с этим никто из твоих друзей не согласен.
Лева. Вранье! Ничего я не взламывал! Все было по-честному!
Врач. То-то друзья от тебя отвернулись. Эх, знали бы в банке, где ты работаешь, некоторые подробности твоей биографии! О том, как шесть лет назад ты прошел высший уровень популярной тогда игры «Doom», версия номер три, и загремел после этого в психушку. Потому что перестал отличать виртуальный мир от реального. Тебе тогда было семнадцать. Родители перепугались и вызвали неотложку. Их сын перестал есть, пить, спать, называл себя не иначе как бойцом космического спецназа и перенес из гаража в свою комнату папину бензопилу. Один из видов мощного оружия ближнего боя в «Doom», наряду со всеми прочими прибамбасами. В дурке сначала подумали, что ты решил закосить от армии. Потом… Рассказать, что было потом?