Конечно, дела на месте не стоят. Пиарщики уже распространяют информацию о картине, для которой позирует Лиля. Порталы и СМИ с удовольствием размещают ее фото, она, правда, не дает интервью в обычном смысле слова. Но от встреч с журналистами не отказывается, просто говорит им всего пару фраз. О том, что она натурщица практически с подросткового возраста, и о том, что недавно потеряла мужа. Это все. Им приходится с этим мириться, дополняя материал собственными разглагольствованиями о необычном, замкнутом характере музы известных художников. Репродукции картин делают репортажи яркими, привлекательными. Не заметить их трудно.
Земцов работает с соседом Ольги Ветровой Петром Селиным. То, что он говорит, конечно, очень похоже на правду. Но что-то в этом происшествии есть странное. На что он надеялся, когда прятался? Ведь в любом случае — это статья. Хотя… Многие рассчитывают на то, что до них руки не дойдут. И ведь часто не доходят. А что странное? Да черт его знает. Просто само совпадение странное. Квартира, решение Осипова поселиться в ней с Ольгой, тут же появление в коммуналке Селина… Он что — не мог с порога крикнуть: «Оля, это я?» — когда она выскочила? Из нее такой стрелок… Можно было к ней метнуться, выбить пистолет. Хотя, разумеется, легче всего все разложить по полочкам, как надо, после событий. Наблюдая за ними со стороны. «Назарову, что ли, попросить войти в образ Селина? Она бы это запросто», — подумал Сергей, и мысль его развеселила. Ему нравилась эта необычная старуха, и он считал, что к ее мнению стоит прислушиваться. Человек она однозначно талантливый.
— Да, Виктор Павлович, — ответил он на звонок.
— Сережа, надеюсь, ты отвез уже эту грымзу? А я так до дома и не доехал. Блуждаю. Причем сейчас в твоем районе. Не по себе мне. Ты где?
— Так и я примерно в своем районе. Скоро буду дома. Подъезжайте, конечно.
Через полчаса они сидели за кухонным столом Сергея за кружками с растворимым кофе, каждый думал о своем. Сергей — о том, что зря теряет время, которого и так нет. Виктор — о том, что ему по сути нечего сказать. В гибели Леры, наверное, только его и не подозревают. А может, подозревают. Сказал же Сергей между прочим: «Вы не переживайте из-за вопросов. Они могут быть любые. Просто в бытовых убийствах всегда семью больше всего трясут. И вы удивитесь, насколько часто это бывает оправданно».
— Сережа, — наконец, решился он. — А кто эти два человека, которые знали, что я купил Лере квартиру? Я никому, кроме нее, не говорил.
— Я могу рассчитывать, что вы никогда не используете полученную от меня информацию? Этого делать нельзя. Я вам сказал, чтоб прояснить кое-что. Любые ваши самостоятельные расследования усугубят ситуацию, создадут проблемы людям, которые ни при чем. Это понятно?
— Конечно, понятно. Со мной можно общаться не как с идиотом, все ж у меня не три класса церковно-приходской школы. Я никогда не имел дела со следствием, но в идеале это близко к науке. Такой я сделал вывод.
— Вывод правильный. До идеала всегда далеко, но лично я всей душой к нему стремлюсь. В этом месте мой друг и следователь Слава Земцов должен громко захохотать.
— Я не буду. Забыл, когда вообще смеялся. Клянусь: никому не слова. Просто мы вместе можем что-то понять. Один я вообще плаваю в тумане.
— Так. Эти два человека — ваш сын Станислав и ваша соседка Розовская, с которой у вас был роман.
— Интересно. Откуда известно про роман?
— Отовсюду. От вашей жены, от самой Розовской, от других соседей, я не буду перечислять, ладно? Это неважно.
— Значит, Соня треплется направо-налево?
— Она отвечала на мои вопросы. Теперь звонит иногда и сообщает упущенные в процессе разговора детали.
— Я не говорил ей про квартиру. Мы много лет не разговаривали.
— Ей сказал Стасик, который заходит к соседке по-дружески, в частности, чтобы получить совет по поводу своих отношений с девочкой. Значит, ему не с кем больше поговорить.
— А ведь действительно не с кем, — задумчиво сказал Виктор. — У нас дома — черт знает что творится после смерти Леры. Сам понимаешь.
— Понимаю.
— Только я и Стасу ничего не говорил про квартиру.
— Ему рассказала Валерия. Незадолго до гибели.
— И он понес… Стас — не Лера, умом не блещет.
— Да, ваша жена говорила, что вы его любите меньше.
— Это просто ее идея-фикс. На самом деле я много вложил в своего первого ребенка, Валерия в чем-то была мной, если это понятно. Стас… Знаешь, если бы я пытался больше с ним общаться, Анна ревновала бы. Она его узурпировала. С этим связано и мое несколько отстраненное к нему отношение, и его инфантилизм.
— А почему вы скрывали то, что купили Валерии квартиру?
— Ну как сказать. Я не скрывал. Просто хотел поставить семью перед фактом из-за пунктика Анны — о том, что я сына люблю меньше. Она становится не совсем вменяемой, когда речь заходит об этом. Ведь вполне логично обеспечить отдельным жильем старшую, совсем взрослую, самостоятельную дочь. Ей нужно было создавать семью. Стас еще долго будет кормиться из соски, которую сует ему в рот мама. Извини, просто Анна немного раздражает меня своей субъективностью.
— Да мне что. Под каждой крышей — свои мыши. Наша логика простая. Если знают два человека, может узнать любое количество людей. Тем более эти два человека — достаточно коммуникабельны. Так что вы не можете точно знать о том, что Ольга Ветрова не обладала этой информацией.
— Сережа, подозревать Олю в убийстве Валерии — значит просто убить меня. Я к тебе обращаюсь за помощью. Этот вопрос нужно как-то снять.
— Как-то… Это делается одним способом — все проговаривается и проверяется. Ей придется через это пройти. Я обещаю, что мы будем осторожны, хотя бы из-за ее состояния здоровья.
— Спасибо. Сережа, я иногда просто с ума схожу, думая о том, что произошло с Валерией. О том, что это могла сделать жена ее любовника, я заявил совершенно сознательно. Вот уж где мотив, вы не можете этого не признать. И ей не пришлось бы сталкивать ее самой. Сейчас нет проблем нанять кого-то для такой услуги. Честно, я сильно сомневаюсь, что вы сможете в этом разобраться. Я думаю еще об одном варианте. Сам Андрей Семенов. Я купил эту квартиру, чтоб Лера жила там с ним, она безумно его любила. У него семья, ребенок… Хотя она все отдала бы за то, чтоб он к ней ушел, и я пытался ей в этом помочь. Но он не любил ее никогда. Так, придерживал, не отталкивал, не отказывал. Она простила ему такое предательство! Когда Андрей бросил ее, чтобы жениться на невесте своего брата. Лера могла ему надоесть, понимаешь? Лера — очень настойчивая, она способна требовать. А он — крайне заносчивый парень. Ненавижу его, если по правде. Моя дочь была готова на любые унижения, лишь бы его удержать. А если… Если он такой спектакль разыграл: вроде утонул, а потом с Лерой покончил, рассчитывая вернуться к семье каким-то образом? Он не знал, что жена предаст его так же, как он предал Леру! Может, он вообще где-то рядом, в Москве… Вы об этом не думали?