– За Вадима замуж хочешь? – беспардонно спросила Вика.
– Кто тебе такое сказал?
– Ну, если ты Аленушка, то это братец твой. – Она ткнула пальцем в фотографию Ивана. – Значит, ты его за мужика не принимаешь, не хочешь за него замуж. Вот и выходит, что за Вадима желаешь выскочить.
– Не называлась я Аленушкой, – растерялась я.
Если Вика хотела меня обескуражить, то ей это удалось.
– А замуж за Вадима хочешь? – Она смотрела на меня пристально, пытливо.
Совсем девчонка, но взгляд не детский, в нем читаются житейская мудрость и проницательность. Не просто с ней будет. Тем более что я не намного старше ее.
– Чего ты ко мне пристала?
– Значит, хочешь.
– Я Ивана жду.
– А живешь здесь чего?
– А разве Вадим не говорил?
– Знаешь, у меня отец крутой авторитет. У него есть враги. Они могут отыграться на мне. Но я не боюсь ходить в школу, гулять на улице. А ты какого-то порнографа боишься. Не смешно?
– Чего ты от меня хочешь?
– Да просто чересчур умных не люблю. И квартирой этой пользуешься, и деньги на раскрутку ждешь, а замуж за Вадима не хочешь.
– Вообще-то, он мне не предлагал.
– А если предложит, пойдешь?
– Отстань!
Я почувствовала, как у меня запылали щеки, и Вика это заметила.
– Значит, пойдешь. Оно и правильно. Не надо быть последней овцой, лучше идти впереди стада… Чем это у тебя вкусным пахнет?
– Печенье в духовке.
– За фигурой не следишь? Ну да тебе и не надо. И я не слежу. Пока. Стану моделью, сяду на диету. А теперь давай печенье.
Вика вдруг успокоилась, присмирела, и в квартире стало тихо. Так бывает, когда ураган выдохнется, потеряет силу и перестанет измываться над природой. Он может превратиться в милый ветерок. Что-то подобное произошло и с Викой. Она успокоилась, подобрела, в голосе появились ласковые нотки. Мое печенье ей понравилось, она уминала его за обе щеки.
Мы пили чай, разговаривали. Девчонка больше не спрашивала про Вадима, о моем к нему отношении, но завела разговор об Иване. Мол, кто он такой, давно ли я с ним познакомилась, как мы дружили, почему Иван ушел в армию. Я рассказывала, она внимательно слушала и, как мне казалось, мысленно сравнивала его с Вадимом. Похоже, Вика хотела знать, кто из них двоих лучше.
Засиживаться она не стала. Выпила чаю, съела полтарелки печенья и поднялась из-за стола, поглаживая сытый живот. В этом мне привиделся намек на мою недавнюю беременность.
Вика ушла, и я стала готовиться к встрече с Вадимом. Уж очень мне хотелось, чтобы он прокомментировал наш с Викой разговор и мои наблюдения. Но Вадим в тот день так и не появился. Я позвонила маме и узнала, что он находится у нее. Мне вдруг стало обидно до слез. Я ведь фактически переступила через себя, позволив ему обнять меня, а он продолжал заниматься любовью с моей мамой.
Вадим появился только через два дня. Без цветов, но с бутылкой коньяка.
– Можешь поздравить!
Он обнял меня за талию и подставил щеку для поцелуя, но я отстранилась от него, обиженно надув губы.
– Эй, ты чего? – весело возмутился Вадим.
От него пахло свежим коньяком, глаза озорно блестели. Праздничное настроение всегда такое же заразительное, как и дурной смех. Мне вдруг расхотелось дуться на него.
– Сестра твоя приходила, вот чего.
– Так когда это было!
– Было!.. Ты ей что, про мою беременность разболтал?
– Я?! – озадаченно нахмурился он. – С чего ты взяла?
Я поделилась с ним своими соображениями, и Вадим успокоился.
– Вика любит печеное, могла и объесться. Тебе показалось. Не говорил я никому про твою беременность. Даже мама твоя ничего не знает, как и Ванька. Это наша с тобой тайна. Только моя и твоя. Или ты против?
– Нет, я только «за».
Я вдруг осознала, что не поправила Вадима, когда он назвал Ивана Ванькой, но одергивать его было уже поздно.
– Выпьем? – спросил он, откупоривая бутылку.
– А есть повод?
– Я же говорю, можешь меня поздравить. Я решил вопрос с финансами. Буду спонсировать твое творчество. Миллионов пока не обещаю, но на городской масштаб выйдем. Откроем тебе ателье, наймем людей и сделаем бешеную рекламу – с моделями, с подиумом, с твоей коллекцией. Газеты местные подключим, телевидение, плакаты на улицах развесим. В общем, сначала ты станешь звездой местного масштаба, а там и на Москву замахнемся. У тебя будет своя марка, назовем ее «Диан». В честь тебя. А чего мудрить? Ты согласна?
Я не просто была согласна. Я возбудилась так, что даже не заметила горечи в первой рюмке коньяка. Как будто компоту хлебнула.
– Твоя сестра и вправду моделью хочет стать? – спросила я после второй.
– Нет. Просто ей пока еще это интересно. Ты не переживай, она от тебя скоро отвяжется. Вредная у меня сестрица, да? – весело спросил Вадим и как бы невзначай положил руку на мою коленку.
Я сделала вид, что не заметила этого.
– Ну, если честно, то есть немного.
– Немного?! – спросил он и засмеялся. – Что ж, тогда тебе очень даже повезло.
Меня смущала его рука на моей коленке, но вот он ее убрал, и я вдруг почувствовала себя брошенной. Не нужна я Вадиму. Он помогает мне лишь потому, что хочет получить доход со швейного бизнеса. Своего, пусть и с моим участием. Мне не стать второй Коко Шанель, потому что сама по себе я никому не интересна. Если кто-то и знакомится со мной, то лишь для того, чтобы снять в порнофильме. Даже к Ивану я подошла сама, да и с Вадимом меня свел случай. Может, я ему и понравилась, но ведь он очень быстро потерял ко мне интерес.
– Эй, чего ты? – Он легонько тронул меня за плечо.
– А что не так? – Я глянула на него сквозь горечь раздумий.
– Чего ты такая кислая?
– Да ничего. Вика мне предложение сделала.
И зачем я только это сказала? Кто дернул меня за язык?.. Но ведь ляпнула. Сама себя не удержала.
– Руки и сердца? – развеселился Вадим.
– Да.
– Шутишь?
– Нет.
– Она хочет на тебе жениться?
– Не она, а ты.
– Я?!
– Она за тебя хлопотала.
– Я ее об этом не просил.
Я готова была расплакаться от обиды. И зачем я только завела этот разговор, ради чего унижаюсь перед ним? Да, я так себя и держала, а он, оказывается, никого ни о чем не просил. Я действительно не нужна ему.
– Хотя в принципе…