Нет, ни в чем я перед Лобовым не виноват. Его обязательно взяли бы и без моих показаний. Так что переживать нечего. Выпить и забыть!..
Я твердо держался на ногах, сохранял безупречное равновесие, но в прихожей меня все-таки заметно шатнуло. Мама посмотрела на меня с недовольным удивлением и поджала губы. Ей все равно, что я выпиваю редко, просто нужен повод для тихого, себе на уме, недовольства. Теперь она будет страдать и убеждать себя в том, что нужно привыкнуть к моему алкоголизму. Мама и отца упрекала во множестве грехов. Правда, она боялась высказывать ему свои обиды, но Вике жаловалась. Дескать, рано или поздно он уйдет к какой-нибудь молодой красотке. Еще мама боялась, что его убьют. Да, так и случилось, но это же не значит, что я сопьюсь.
Мама хоть как-то, но все-таки переживала за меня, зато Диана ничуть не огорчилась, заметив мое состояние. Она улыбалась мне, делая вид, что рада моему появлению, но в глубине ее глаз царил полнейший штиль, абсолютное равнодушие. Ей все равно, убьют меня, сопьюсь я, уйду к другой бабе. Она понимает, что без денег не останется, поэтому ей, по большому счету, наплевать на меня. Ее радость насквозь фальшивая. Я давно уже понял, что Диана никогда меня не любила.
Вика и вовсе не вышла ко мне. Она в моем доме, под моей защитой, на полном обеспечении, но ведет себя здесь как недовольная хозяйка. Сестрице, видите ли, не нравится, что я отваживаю от нее Ивана. Она мелко мстит мне своим невниманием, а ведь даже не знает о нашем с Лобовым сговоре, о том, как здорово он всех нас выручил. Да и Диана не в курсе.
Ну что ж, сейчас самое время сообщить ей, с кем она связалась.
– Иди переодевайся, сейчас ужинать будем, – сказала Диана.
Жена могла бы провести нежной рукой по моему плечу. Мне нравилось, когда она так делала, сопровождая свою просьбу. Но нет, нежности в ней все меньше. Раньше она всерьез пыталась соответствовать образу любящей жены, а сейчас уже не хочет насиловать себя.
Мама глянула на Диану с плохо скрытым недовольством. Ну да, действительно, как это моя жена позволяет себе хозяйничать в этом доме!.. Но маму не переделаешь. Да мне не очень-то и хотелось заступаться за Диану. Во-первых, это бесполезно. А во-вторых… неужели во мне что-то перегорело? Или это хмель подавляет нежность? А может, Диана уже не та, что прежде? Нет, она все такая же красивая, но в последнее время что-то начала полнеть.
Раньше жена заботилась о себе, старалась соответствовать статусу фотомодели. Теперь она забросила работу на публику. Если ей и хочется красоваться передо мной, то не настолько, чтобы насиловать себя диетами и физическими упражнениями.
Я поднялся на второй этаж, оставив Диану на первом, и зашел в комнату Вики. Сестра лежала на кровати, тупо глядя в телевизор. Снова фильм ужасов.
– А стучаться не пробовал? – спросила, резко взглянув на меня, Вика.
– Опять ужастики? – Я пренебрежительно хмыкнул, закрывая за собой дверь.
– Фу! Ничего себе коньячищем прет! – Вика протестующе замахала рукой перед своим носом.
– А тебе не все равно?
– А может, я тоже хочу!
– Пусть тебе твой Ванька наливает.
– Только этого и жду!
– Лучше ужастики свои смотри! Это не так страшно…
– Как что?
– То, что иной раз бывает в жизни. Ты вот за убийцу замуж собралась!..
– Это ты о чем, братец?
Кровать под Викой вдруг превратилась в батут, который спружинил, подбросил ее и поставил на ноги.
– Сама догадалась, да? Не о чем, а о ком. О Ваньке твоем. Он человека убил!
– Какого человека?! Босса своего?!
Тут я замялся. Вика не говорила мне, что Лобов собирался убить Саянова. А вдруг она слышала об этом от Ивана?
– Да, Саянова.
Врать не имело смысла, потому что Вика без труда могла узнать, в чем обвиняли Лобова. Такое желание у нее, разумеется, было, но возможностей не имелось, потому что ее банально не выпускали из дома. Она, конечно, могла сбежать. Само собой, я распоряжусь, чтобы наблюдение за ней усилили, но способна ли моя охрана ее удержать? После случая на кладбище я уже не доверял Карманову, хотя и продолжал держать его при себе. Он уже не в первый раз старался вернуть мое хорошее к нему отношение. Так Карманов держался и после того, как прозевал убийство моего отца.
– Как он его прикончил?
– Важно вовсе не это. Главное в том, что твой Ванька сейчас в тюрьме.
– Кому важно? Тебе? Что, избавился от него и радуешься! – набросилась на меня Вика. – Саянов наш враг, Иван убил гада, помог нам, а ты его за это в тюрьму?! Ну и скот же ты, Вадик!
– Кто тебе сказал, что Саянов наш враг? – растерялся я.
– А разве нет? Скажешь, что он не с Коганом заодно?
Я уже жалел о том, что затеял этот разговор, а сестрица продолжала наседать на меня:
– Ты должен вытянуть Ивана из тюрьмы, а не радоваться!
– Ничего я никому не должен.
– Вот я и говорю, что ты сволочь! Я знаю, почему ты такой веселый! Иван в тюрьме, и больше нет никаких проблем.
Вика вдруг заметила кого-то за моей спиной, осеклась и сконфузилась, но только на миг. Ее губы тут же изогнулись в ехидной ухмылке.
Я обернулся и увидел Диану. Она стояла в дверях и смотрела на меня с разинутым ртом. Ведь я же затворял за собой дверь. Неужели она тихонько ее открыла? Впрочем, поздно было думать о том, как и почему Диана стала свидетелем нашего разговора. Возможно, она появилась только что и смогла услышать лишь последнюю фразу, но ведь хватит и этого, чтобы войти в курс дела.
– Ну и чего смотришь? – усмехнулась Вика. – Полюбуйся на своего муженька! Он твоего Ваню в тюрьму отправил!
– Зачем? – Диана озадаченно смотрела на меня.
Она еще не знала, стоит ли ей сильно возмущаться, но уже понимала, что радоваться здесь нечему.
– Врет сестренка, не твой Ваня в тюрьме, а ее. Это у Вики с ним любовь-морковь.
– У тебя?.. – с растерянным удивлением спросила Диана.
– Да, так оно и есть! А что такое? Не имею права?..
– Нет, имеешь.
– А вот и нет! Твой муженек решил, что не имею! Поэтому и сдал Ваню ментам. Не хочет он, чтобы Лобов через меня к тебе подкатывался. Только Иван и не собирался этого делать! Он меня любит, понял?! – Вика глянула на меня с истеричным гневом. – А ты его ментам сдал, иуда!
– Не сдавал я его.
– Да пошел ты знаешь куда?
Вика вдруг стала выталкивать меня из комнаты. Я заупрямился, даже попытался заломить ей руки и тут же за это поплатился. Вика вдруг взвилась, в полете разворачиваясь вокруг своей оси. Я на миг растерялся, а когда понял, что происходит, было уже поздно. Голова сестрицы стремилась к полу, а правая нога, напротив, рванула высоко вверх, в мою сторону. У меня из глаз посыпались солнечные зайчики, когда пятка Вики врезалась мне в лоб.