Антеи вышли из своих комнат и поняли, что в Арксе опять произошло что-то серьезное. Никогда еще не случалось так, чтобы к соусосвисту завтрак не был готов.
Астор Венти вошел в комнату Суоми. Она оказалась пустой. Постель была не тронута.
Джено почувствовал удар в сердце. На пороге показались Аноки и Тоам:
— Где Суоми?
— Она исчезла! У меня ужасное предчувствие! — ответил юный Астор Венти, тяжело дыша.
Антей с Мадагаскара моментально отреагировал:
— Ни следа завтрака. Ни следа Суоми. Это взаимосвязано. Идем на метафизическую кухню, посмотрим, чем занимается Ранья. Сегодня мне снова выпало мыть тарелки!
В коридоре был беспорядок. Агата, требуя объяснений, отправила экономке парасферу, но не получила ответа. Боб Липман стал протестовать, повысив голос и привлекая внимание Пило Магического Ростка.
Запыхавшись, примчался церемониймейстер в сине-зеленых очках и со смертельно бледным лицом:
— Порядок! Порядок! Скоро вы позавтракаете. Имейте терпение.
— Но где же Ранья? — спросила раздраженная Агата.
— Это вам расскажет суммус саппиенс, — сухо ответил Пило.
— А Суоми? Что с ней случилось? — Вопрос Джено застал церемониймейстера врасплох.
— Это тоже объяснит фон Цантар.
Джено с Аноки подошли к Противоречивым Утверждениям. У сорока свечей собрались многочисленные шаманы и ведьмы. В это время мимо проходил Стае с большим медным контейнером в руке.
У доктора было изможденное лицо. Он ни с кем не заговорил. Заметив двух антеев, он заставил засиять их головокружители.
«Ранья необъяснимым образом сошла с ума и находится в Клинике неопределенности. Суоми поглощена зеркалом Гиатус. Положение стремительно ухудшается!» — сообщил русский сапиенс.
Джено и Аноки показалось, что их подхватил смерч. То, что Суоми угрожает смертельная опасность, было очевидно. Более того, существовала большая вероятность, что ее уже не было в живых.
— Поглощена! — Вопль Джено был слышен даже на втором этаже.
Среди антеев и псиофов снова воцарилась мрачная пугающая атмосфера.
Габор Гааг, разволновавшись, раз десять снимал и надевал серую тонку, несколько волшебниц стянули оранжевые перчатки и стали передавать друг другу медиумическую энергию, чтобы сохранить силу и спокойствие.
Церемониймейстер вывесил табличку в Салоне фламинго, и через несколько секунд комната была взята штурмом. Аноки в толпе громко прочитал послание фон Цантара:
Зло обволакивает Аркс Ментис.
Угроза становится все серьезнее. Среди нас есть тот, кто хочет нарушить магическое равновесие, существовавшее веками.
Прошу вас успокоить свои души и медитировать.
Чтобы справиться с этой тяжелой ситуацией, необходимо рациональное мышление. Мудрая Ранья Мохатдина поражена необъяснимым безумием. Вероятно, этот прискорбный случай произошел незадолго до рассвета в аудитории тонкой мысли. С Раньей была Суоми, финская антея со второго уровня. Ее присутствие в этом месте было непредусмотрено. Зеркало Гиатус поглотило ее. Мисс Баттерфляй О'Коннор сейчас занята решением проблемы, как вернуть к нам Суоми.
Временно приостановлены магопсихические испытания в телемпии, телепатии, призраках, метафизической кухне, фандофии и контрафизике, ипповоло, биоэнергии и левитации.
Метафизическая пища будет приготовлена церемониймейстером Пило Магическим Ростком, которому поможет антей Тоам Ратандра.
Как только мною будут получены новости, я сообщу о них дополнительно.
Суммус сапиенс Ятто фон Цантар
Джено в отчаянии убежал в свою комнату, Дафна и Доротея последовали за ним, а остальные антей пошли в комнату единения, чтобы обсудить, что делать дальше.
Больше всего их волновало то, что они не смогут сдать интерканто разных уровней. Только у Боба Липмана и Аноки не было этой проблемы — им предстоял Контра Унико.
Габор Гааг решил поговорить с фон Цантаром. Слишком много магических исследований повисло в воздухе, и, если нельзя будет проводить испытания и посещать определенные аудитории, возрастал риск подвергнуть опасности многие магопсихические проекты. Но суммус никого не принимал и вместо себя отправил Рене принимать протесты и просьбы. Мальчик в золотистой тунике был, как обычно, немногословен и остался безучастным к рвению Габора.
— Мне жаль, но больше ничего нельзя сделать, — ответил он, как робот двигая посиневшими губами, выделявшимися на смертельно-бледном лице. Остановив взгляд, он постоянно повторял эту фразу, и даже выдержанный псиоф, поклонник фон Цантара, взбесился.
— Пойду прогуляюсь. Хотя на улице лютый холод, мне необходимо обрести спокойствие, — сказал Габор, проходя по маленькому разводному мосту. — Тебе тоже, Рене, следовало бы выйти на свежий воздух. У тебя жуткий цвет лица.
Рене лишь опустил ресницы и ничего не ответил. Он выглядел равнодушным. Он еще полчаса стоял перед мозаикой, а когда ни у кого не осталось к нему вопросов, медленным шагом вернулся в комнату суммуса.
Едва начавшееся утро предвещало новые сюрпризы. Недовольство нарастало, и никакие магические воздействия, казалось, уже не могли ослабить напряжение.
Джено Астор Венти, сидя на диване изумрудного цвета перед Дафной и Доротеей, разразился слезами:
— Фродеры и оллени не пожалеют Суоми. Я прекрасно знаю этих злобных призраков.
Пожилая армянская псиофа кашлянула пару раз, а потом сказала:
— Внутри зеркала Гиатус находится целый мир, которого никто из нас не знает. Только Баттерфляй известно, как спасти Суоми. Стало происходить слишком много несчастных случаев, а в своем послании фон Цантар перекладывает всю вину в распространении зла на твои плечи. Ты это понимаешь, правда?
— Да, конечно, я понял. Когда он говорит, что среди нас есть некто, дестабилизирующий равновесие Аркса, очевидно, что он ссылается на меня. Но сейчас расплачивается Суоми. А я не мог допустить этого, — ответил Джено, вытирая глаза белыми перчатками.
— А что в это время там делала Ранья? И почему она причинила вред Суоми? — Сомнения Доротеи повисли в воздухе.
— Ранья дурно вела себя с нами и с мадам Крикен. А теперь, когда их обеих нет, метафизическая кухня доверена Пило! Представляю себе, какую гадость мы будем есть! — добавила старая армянка.
Доротея страшно нервничала и вдруг взорвалась:
— Идем туда, где сможем поговорить. Сейчас я отправлю телемпическое послание, чтобы сообщить Эулалии, Стасу и Набиру.
Пожилая армянка покачала головой:
— Они не смогут пойти в это место. В этом переполохе они конечно же будут заняты.
— Мы найдем способ поговорить с ними попозже. Идем, — с готовностью отозвался Джено.