— Юта, ну как же ты могла убежать из дворца и подвергнуть себя такой опасности! — укоризненно сказала тётушка Георгина.
— Но я же была не одна, — скромно ответила Юта. — Да и опасности никакой не было. Но простите, пожалуйста, что я вам ничего не сказала заранее.
— Зато теперь Каракатицу, хлоп, и съели! — сказал принц Аникита и хлопнул в ладоши, показывая, как это было просто.
Все засмеялись.
- Она ведь больше не вернётся? — спросил принц.
И его отец покачал головой:
— Нет, больше она никогда не вернётся.
— Какой ты был красивый! — сказала Юргену принцесса Юта. — Как жаль, что я не видела ваш бой до конца. Но мне всё уже рассказали.
— Ты тоже устроила славный переполох, — заверил Юрген. — Каракатице мало не показалось.
— Скажи, ты думаешь, Бубо её и правда съел? — с некоторым сомнением спросила Юта.
— Не думаю. Самому всеядному существу съесть её будет непросто. Скорее всего, Мара успела сбежать из города и непременно объявится где-нибудь в другом месте. Если так и случилось, то мы о ней ещё услышим.
— Я тоже так считаю, — сказала Юта. — Мне кажется, она сумела удрать. В одном я уверена: сюда она не вернётся.
Жизнь в городе постепенно входила в прежнее мирное русло, как жилось в нём до владычества Мары. На улицах слышался смех. На всех шпилях городских башен в честь праздника подняли почти забытые королевские флаги с крестом и парящей птицей. На главной городской площади играла музыка, а вечером обещали фейерверк. Одним из первых королевских распоряжений было: вернуть здание гостиницы «Золотая яблоня» в полную собственность её прежних владельцев. И королевской милостью это заведение впредь будет избавлено от налогов, как школы или храмы.
После благодарственного молебна возле источника с Живой Водой гости королевства немного погуляли по Саду. Они смотрели, как блестят в предвечернем солнце серебряные листья золотых яблонь. Сейчас золотым светом был залит весь сад. Собралось много народу, ведь теперь, как прежде, в Сад Золотых яблок могли свободно входить все желающие.
Первым порывом у горожан было, конечно, припасть к источнику Живой Воды. А затем стихийно возникло желание сломать забор, воздвигнутый властью Великой Мары и закрывавший Сад от взоров людей. Многие понимали, что последствия этого правления не исчезнут так скоро. Что остались в королевстве люди, не радующиеся вновь обретённой свободе, и что души многих жителей ещё отравлены суевериями, с которыми теперь бороться и бороться… Ведь так легко семена сорной травы попадают на поле, а как крепко пускают в нём корни! Но сломать забор всё равно казалось сейчас жителям самым главным.
А королю Любомиру казалось главным отблагодарить своих нежданных спасителей. Он объявил большой королевский бал в честь гостей и устроил праздничный пир во всём городе. Во дворце, пока готовились к балу, король сказал своим гостям сердечную речь, в которой горячо благодарил их от своего имени, от имени своего сына и от всего королевства.
Юту (и Полика, конечно), засыпали горой подарков.
Незнакомые люди подходили на улице и поздравляли их. Из толпы горожан вдруг появилась та самая дама с попугаем и подала Юте маленькую парчовую коробочку в форме сердца. Внутри лежал старинный крошечный ключик. Юта даже не успела поблагодарить даму — та исчезла, просто растаяла в толпе.
Тётя Георгина получила сразу несколько предложений руки и сердца от представителей местной знати, не ниже маркизов. Но, вместо того, чтобы деликатно пообещать подумать над предложениями, Георгина, улыбаясь и немного смущаясь таким настойчивым вниманием, им сразу отказывала.
— Ну и зря, — заметил Юрген после четвёртого или пятого её отказа. — Где Вы найдёте лучше?
Георгина засмеялась.
Они шли рядом. Это было после прогулки по Саду, по дороге во дворец.
— Если бы я и решилась выйти замуж, — заметила Георгина, — то только за настоящего мужчину. За героя и рыцаря без страха и упрёка.
— Приведите пример из жизни, — попросил Юрген.
- Да хотя бы — как Максиан! Жаль, он уже женат, счастлив и намного моложе меня.
— Воистину, жаль.
Пока они чудно беседовали, подошёл ещё один соискатель руки и сердца княгини, но она с извинением отвергла и его.
Юрген снова сказал, что это верх легкомыслия, ведь неизвестно, появится ли следующий. Княгиня звонко рассмеялась.
Но после королевской речи в Тронном зале в присутствии всех придворных, им обоим стало не до смеха.
— За все величайшие заслуги перед королевством, — сказал король Любомир Юргену, — я желаю посвятить Вас в рыцари источника Живой Воды! Это самое почётное звание моего королевства. И я жалую Вас титулом графа. Это самое меньшее, сударь, чем я могу отблагодарить Вас!
— Но многие другие заслужили эту честь куда больше меня, — поспешно возразил Юрген даже с некоторой растерянностью.
— Значит, и их не минет справедливая награда, - заверил король.
Придворный подал королю Любомиру меч для посвящения, с рукояткой украшенной драгоценными каменьями и с зеркальным клинком.
Юрген вздохнул и покачал головой.
- Вы не можете, Ваше Величество, — тихо сказал он.
Но в зале стояла такая звенящая тишина, что его слова были слышны всем.
— Это огромная честь, но…
— Назовите причину! Скромность не может оправдать Ваш отказ от награды.
Юрген снова вздохнул и сказал ещё тише:
— Вы не можете посвятить меня в рыцари, Ваше Величество. Обряд посвящения, как Крещение бывает раз в жизни. А я… уже рыцарь.
Он расстегнул воротник своего плаща и рубашки и показал висящую у него на груди золотую цепочку с рыцарским знаком.
— И Вы, к сожалению, вряд ли сможете пожаловать меня титулом графа. Потому что я принц… Георгий Семифракийский.
При этих словах общий вздох изумления пролетел по залу. С одним единственным исключением: великая княгиня Георгина Невская не удивлялась вместе со всеми. Она лежала без чувств.
Когда княгиня пришла в себя, оказалось, что она лежит на кровати в маленькой комнатке, куда её перенесли слуги. Юта была рядом с тётей и обеспокоено спросила, как та себя чувствует?
Георгина не ответила, потому что не слышала вопроса. Она смотрела на Юргена, стоявшего возле её кровати.
— Ты, — только и сказала она.
— Я.
Юрген, а вернее, Георгий, сел рядом с княгиней и взял её руку в свои.
— Продолжим разговор на тему, может ли человек измениться до неузнаваемости? — сказал он.
Тётя Георгина слабо улыбнулась: