Остаток путешествия он помнил плохо. Длилось оно несколько дней или недель, Макс точно сказать не мог. Иногда он видел проблески дневного света, иногда по потолку каюты тихо барабанил дождь. Иногда их с Алексом подводили к ведру, чтобы облегчиться. Последнее, что Макс помнил из пребывания на корабле — Пег нависла над ним с черным саваном и что — то тихо бормотала на непонятном языке.
Теперь его забросили на плечо и спускались по какой — то лестнице. От каждого шага выя тело Макса вздрагивало. Открылась дверь, и мальчик ощутил дуновение промозглого, затхлого воздуха.
— Опаздываешь, Пег, — послышался голос откуда — то справа, низкий и властный.
— Так вышло, — буркнула Пег. Ее пасть оказалась пугающе близко от уха Макса.
Мальчика свалили в кресло и сняли с глаз повязку. Он притворился, что еще без сознания, и свесил голову набок. И тут к нему что — то поползло — будто пятно, которое растекается по полу. Оно такое холодное, что сам воздух, казалось, задрожал и рассыпался на льдинки.
— Про которого говорил Предатель?
— Про этого, — сказала Пег и стукнула его по голове твердым когтем. — Притворяется, что спит.
Макс держал глаза крепко закрытыми и старался не потерять сознание по — настоящему. Его еще лихорадило. В тяжелом, сыром воздухе дохнуло кислым паром. Где — то капала вода; помещение казалось очень большим. Слева что — то шевельнулось.
— Все в порядке, мальчик, — сказал голос глухо, но не зло. — Открой глаза.
Макс поднял голову. Его зрение начало постепенно привыкать к тусклому свету. Сперва он попытался разглядеть, откуда идет голос, но увидел только два огонька во тьме. Алекс сидел в соседнем кресле, испуганно вцепившись в подлокотники, и молча смотрел перед собой.
Они были в каменном зале, похожем на пещеру. Высокие стены и колонны покрывала сырая плесень. Свет исходил только от керосиновых ламп и маленького очага слева от Макса. Из котелка над огнем с шипением и брызгами вырывался зловонный пар. Дальше виднелись длинные деревянные столы, уставленные кувшинами и сосудами, на дне которых засох черный осадок. Еще там было много древних книг; рваных и ветхих, как гримуары Дэвида. Но больше всего внимание Макса притягивали картины. На потемневших от сырости стенах висели десятки картин. Это было как пародия на музейную галерею.
Макс оглянулся в поисках выхода, но увидел только выя Сайреса. Тот сидел у подножия каменной лестницы, уходившей в чернильную темноту.
Прямо в ухе Макса раздался голос, и мальчик вздрогнул от неожиданности.
— Славно прокатился, милый?
Из сумрака на него скалилась Пег. Ее волосы были растрепаны, щеки впали еще больше обычного.
— Пег, оставь его. — Голос говорил спокойно, но властно. — Это великий день для нашего гостя. Не омрачай его.
Пег насупилась, села в кресло — качалку у котелка, достала спицы и начала вязать очередной саван.
— Где мы? — спросил Макс. Его голос в этом зале, похожем на пещеру, показался тонким, совсем детским.
— Ты в Эйри, мой сын. В Ирландии. В стране поэтов и королей.
— А вы?.. — прошептал Макс, глядя в глаза, светящиеся в темноте.
Ледяные огоньки зашевелились. Существо подошло ближе.
Оно было почти семи футов ростом, и, когда выпрямилось, Макс услышал, как хрустнули его кости. Седые, как сталь, волосы были заплетены в косы. Голову украшал почерневший венец, шею — массивная серебряная гривна. Худое туловище прикрывали истрепанные льняные одежды с выцветшими зелеными узорами на подоле. Если где на костях и оставалась плоть, она была иссохшей и гниющей. Лицо изобразило усмешку, из черных глазниц блеснули бледно — зеленые огоньки глаз.
Макс поежился и отвел глаза. Существо встало над ним.
— Да, я красотой не блещу, — сказало оно. — Но скоро это переменится.
Существо похлопало Макса по руке, и тот чуть не лишился сознания: прикосновение было ледяным, а пальцы — сырыми, как земля.
— Он сильный, — прошипела Пег из угла. — Его надо связать.
— Да это же юнец безбородый! — Существо тихо усмехнулось. — Он наш гость, а не пленник. Пусть увидит мудрость наших слов.
Существо повернулось к Алексу.
— А тебя как называют, сын мой?
Алекс сжался под его взглядом.
— Алекс Муньос.
— Мы очень тебе рады, Алекс. Я послал Пег за этим юношей. Чем мы обязаны твоему появлению?
— Они были оба на причале, — хихикнула Пег. — Дрались. Этот чуть не стал убийцей. Ведь правильно?
Существо строго посмотрело на Алекса.
— Это верно? Зачем ты поднимал руку на брата?
— Я его ненавижу! — вдруг выпалил Алекс, глядя на Макса. — Я все в нем ненавижу.
Существо несколько мгновений взвешивало его слова, потом подало знак Пег. Та набросила Алексу на плечи черный саван, словно хотела согреть. Макс подался вперед.
— Что вы хотите с нами сделать? — спросил он. — Где остальные?
Сайрес, сидевший на лестнице, оскалился. Не обращая внимания на слова Макса, существо тяжелой ковыляющей походкой подошло к столу.
— Пег, ты молодчина, — рассеянно сказало оно, помешивая что — то в грязной колбе. — Он определенно нам пригодится.
Он подошел к Алексу.
— Что у тебя было за видение, дитя? — спросил он. — Быстро говори. Правду.
— Мы тратим время! — сердито воскликнула Пег. — Этот мальчишка ничего не стоит — как все остальные! Предатель прав, нам нужен Макдэниелс!
Существо медленно повернулось к Пег, и впервые Макс увидел, как злобная выиха отводит глаза. Пег взяла со стола толстую книгу с ручкой и поспешила сесть в свое кресло. Существо проводило ее взглядом.
— Я хочу удостовериться, — сказало оно наконец. — Или ты объяснишь нашему Господину, что его страдания продлила твоя глупость? Если мы истратим зелье не на того ребенка, покатится твоя голова.
Пег молча пожевала губу. Существо повернулось к Алексу.
— Итак, дитя, поделись со мной своим видением. Когда ты осознал свое величие?
— Алекс, не говори им ничего! — прошипел Макс.
— Заткнись, Макдэниелс! — Алекс повернулся к существу. — Если я вам расскажу, вы меня отпустите?
— Нет, — ответил тот. — Во всяком случае, пока нет. Но могу пообещать кое — что другое.
— Например? — шевельнулся Алекс.
— Власть, — прозвучал ответ. Звуки наполнили пещеру, тяжело и жирно зарокотали. Алекс поерзал и сел прямее.
— Власть над другими, — продолжало существо. — Признание. Почет. Все, чего ты в глубине души так жаждешь. Рован вступил в пору зимы. Его цветы редки и быстро вянут. Зачем трудиться на службе у человечества, если можешь стать его властелином?