Book.

Помогай тому, кто не любит тебя, — ты спасешь хрупкую душу.

В беде не вешай голову, подними ее и смотри на горизонт.

Дари себя самому себе, только так ты сможешь любить других.

Всегда помни, что ты, как и все остальные, уникален.

Истинное богатство в том, чтобы слышать голоса мира.

Не бойся смерти. В любом случае она придет и ты должен будешь достойно встретить ее, отдав все, чего достиг, ибо лишь то, что ты сумел отдать, останется навсегда.

Джено, весь дрожа, прочитал Меморандум, и кровь ударила ему в голову. Любовь и радость, которые он испытывал, уняли все тревоги. Теперь он был готов к жизни. Он стал сильным, ловким и смелым, как никогда прежде. Теперь он уже не был простым антеем третьего уровня. Он стал экстрасапиенсом с богатым жизненным опытом, унаследованным от Тантре.

— Значит, я экстрасапиенс. Невероятно! Не знаю, смогу ли я справиться с этой ролью, — сказал Джено со своей обычной наивностью.

— Именно твоя неуверенность и придаст тебе сил. Не бойся бурных ветров, не бойся возгорающегося огня, не закрывай глаза перед лицом жизни. Живи, Джено.

Живи и наслаждайся всем, что будет.

Тантре Стендж Виоо широко развел руки и умиротворяющим жестом обратился к мальчику, который занял его место.

Красное зеркало истины внезапно вспыхнуло, и в огне появился череп, который Джено уже видел в Арксе Ментисе во время первой лекции по волшебным камням. Он вспомнил, как Эулалия Страбикасиос говорила: череп символизирует возрождение. И это оказалось правдой.

Тантре поднялся с подушки, словно какая-то таинственная сила уносила его прочь:

— Джено, возьми волшебную монету и брось ее в зеркало.

Но в этот момент Крикен коснулась оранжевой туники Тантре:

— Нет! Ты не можешь умереть сейчас!

— Я ухожу в мир духов, и там я не буду одинок.

Джено вытащил монету и швырнул ее в зеркало. В тот же миг нахлынула тьма, и монета засияла как звезда. Эта монета спасала от мрака, Джено проверил это на собственном опыте в Изумрудной пустыне.

Марго и Джено обнялись.

Прежде чем войти в пылающее огнем зеркало, монах обратился к ним в последний раз:

— Когда вы вернетесь в Аркс, фродеров там больше не будет. Я изгнал их. Но призраки мисс О’Коннор еще сильны. Сильфиды и оллени нападут на вас. Вы сумеете защититься.

— Сильфиды опасны, — сказала мадам Крикен, которая знала, какая сила была у женских призраков, созданных Баттерфляй.

Джено прижался к Крикен, как к матери. Стремление обрести любовь, привязанность, освободиться от боли было в нем сильнее всего остального. Меморандум оказался очень важным документом, и он решил больше никогда не отступать от него. Он протянул руку к Тантре.

— Не хочу, чтобы ты умирал. Не оставляй меня! — произнес он.

Старик не вымолвил ни слова. Его сердце остановилось, и через несколько секунд Тантре поглотило пламя. Золотая монета и череп стали гигантскими, и из зеркала выплеснулась красная волна, она разбилась о Джено, и он засверкал с головы до пят.

Дух и могущество Тантре Стендж Виоо вошли в мальчика.

Джено почувствовал, будто его пронзают копья, мечи, шипы, гвозди. Он согнулся и упал на землю с широко раскрытыми глазами.

Стены в монастыре почернели, и зазвонили все колокола. Молитвенные колеса стали вращаться с головокружительной скоростью, и всюду засиял голубой свет. Налетел сильный ветер, потолки исчезли, и показалось небо, в котором сверкало солнце. Громадный монастырь пропал, словно растворился в чистом воздухе и в сугробах снега.

Мадам Крикен, Джено и Суоми вновь очутились в открытом пространстве, на трескучем морозе Тибета. Среди льдин рядом с черной печатью появилась Бесконечная Адулария и записка, оставленная Тантре:

Растерянная Суоми нервно повторяла имя Джено.

Крикен осмотрелась — вокруг были только заснеженные горы, касавшиеся облаков. Джено неподвижно лежал на снегу. Марго боялась, что он не выдержит магического могущества Тантре. Переход его души в Джено мог привести к смерти мальчика.

— Дыши! Умоляю тебя! — в страхе говорила мадам, похлопывая его по щекам.

— Я… я… — Джено постепенно приходил в сознание. — Я знаю, кто я есть. Теперь знаю.

Его скупые слова вошли в сердце мадам и Суоми. Перед ними в сверкающих снегах лежал мальчик, который наконец нашел самого себя. Его взгляд стал глубоким, движения спокойными, а голос чистым и звонким. Теперь он знал, что скоро сможет обнять своих родителей, а впереди у него целая жизнь. Под недоверчивым взглядом мадам он подобрал Бесконечную Адуларию и прочитал записку.

Это был уникальный самоцвет, волшебный. Он не поддавался разрушению. Камень Асторов Венти, который старый Тантре создал, впрыснув в него свою кровь.

Джено поднял над головой Бесконечную Адуларию и воскликнул:

— Фон Цантар, я тебя уничтожу! И больше ничто не будет мешать мне жить!

Он решительным шагом вошел в черную печать. Крикен взяла за руку антею, и они последовали за ним. Обратное путешествие было очень быстрым. Изумительные пейзажи сопровождали этот полет в волшебном мире. Последний участок пути в интерканто Джено и Суоми был безмятежным. Их чувства слились с гармонией печати, которая впервые не встретила их коварными ловушками. Прибыв в Долину мыслей, путешественники вдохнули ароматы весны.

Джено с нежностью обратился к Суоми:

— Мы вместе прибыли и вместе встретим последнее препятствие. Всегда будь рядом со мной. С тобой я чувствую себя сильнее.

Девочка улыбнулась ему, а мадам Крикен тем временем наблюдала за ними, размышляя об их будущем. Марго была в смятении оттого, что ей предстояло войти в Аркс и сообщить обо всем, что произошло. Теперь она наконец могла рассказать всю правду.

— Ты экстрасапиенс. Впервые в истории магипсии мальчик твоего возраста достиг этого важного поста, — сказала она Джено. — Это выходит за рамки всех кодексов. Но ты особенный и заслуживаешь подобного признания. Тем не менее тебе все равно придется выдержать Уникальное противостояние. Не могу же я постоянно нарушать правила. Как тебе известно, после смерти Боба я решила, что на этом последнем экзамене не будут присутствовать антеи с первого и второго уровня.

— Ну конечно, я его сдам. Но хочу сказать, что, по-моему, это вы особенная. Я вас очень люблю. Я чувствовал, что вы близкий мне человек, хотя иногда и страдал от подозрений.

Растроганная старушка отвела взгляд, чтобы не показать своих чувств.