Митяева здесь знали. Бармен – холеный парень в белой рубашке и бабочке – приветливо махнул Вадиму рукой. Тот в ответ кивнул, прошествовал мимо стойки бара и шагнул в дверь. Жорик следом.
В зале располагался огороженный прозрачной стенкой большущий бассейн, опять-таки бар и ряд дверей номеров. Гремела музыка, разноцветными огнями в такт ей вспыхивали прожектора, направленные на бассейн. В нем плескалось несколько девиц и парней. Еще несколько человек, кто с пивом, кто с коктейлем, сидели неподалеку от бассейна в шезлонгах. Было влажно, жарко.
Митяев решительной походкой подошел к киоску, оказавшемуся кассой, и склонился к окошку.
– Слушай, Гена, – сказал он громко, стараясь перекричать музыку. – У тебя данные в компьютере, кто и на сколько времени в прошлом месяце номер снимал, имеются?
Привольнов встал за спиной Митяева и заглянул в окошко кассы. В тесной комнатке за компьютером сидел кассир – худосочный парень лет двадцати пяти, как и весь мужской персонал сауны, одетый в белую рубашку с бабочкой. Он удивленно смотрел на Вадима.
– Может быть, тебе еще сведения о финансовом состоянии клиентов предоставить? – съязвил он.
– Ладно, ладно, не остри! – рявкнул Митяев. – Я про свое посещение сауны интересуюсь. Вот господин, – он указал большим пальцем руки назад на Привольнова, – желает знать, действительно ли я был здесь вечером двадцать второго августа. А чтобы у тебя появилось желание угодить мне, на, положи на бутерброд, – Вадим бросил в окошко на стол парня купюру.
Кассир сделал вид, будто к деньгам равнодушен. Он обошел взглядом купюру, с любопытством посмотрел на Жорика и спросил у Митяева:
– В каком номере ты у нас был?
– В семнадцатом.
Парень взялся за компьютер, а скорее всего, за кассовый аппарат с монитором, и минуту спустя выдал дубликат чека от двадцать второго августа.
Митяев взглянул на чек и с торжествующим видом передал его Привольнову.
– Пожалуйста!
Жорик взял квадратик бумажки, повернул его к свету и прочитал. 22.08.05. № 17. 17.50–23.55. Дальше шла сумма денег в рублях.
– Это значит, что я двадцать второго августа, – стал пояснять Вадим, – был в семнадцатом номере от без десяти шесть до без пяти двенадцать. Убедился?
– Но фамилии-то здесь нет, – заявил Жорик.
– Ну, ты даешь! – возмутился Митяев. – Кто же на чеках фамилии пишет? Мой рассказ же совпадает с показаниями кассового аппарата. Что тебе еще нужно?
– Поговорить с девицами. Пусть они подтвердят, что именно ты все указанное в чеке время находился с ними в семнадцатом номере.
Вадим побарабанил пальцами по стенке кассы.
– Все же на баб хочешь взглянуть. Ладно, черт с тобой! – решил он и, заглянув в окошко, спросил кассира: – Семнадцатый свободен?
– Свободен.
Вадим разогнулся:
– Пойдем, там девок подождем, – сказал он Жорику. – Я все равно искупаться хотел… Стол нам в номере организуй! – бросил Митяев напоследок кассиру.
Он развернулся и направился по коридору. Привольнов поспешил за новым знакомым. Миновали три двери, в четвертую с номером 17 вошли. Номер был приличный. С душевой, комнатой отдыха, небольшим бассейном и кабинкой парной.
Вадим испытывал раздражение. Он захлопнул ногой входную дверь и потребовал у Жорика:
– Дай мой мобильник.
Привольнов достал телефон, протянул. Митяев чуть ли не вырвал его из рук Привольнова, он был здорово раздражен и стал тыкать пальцем в кнопки.
– Алле, Лена! – сказал он в трубку. – Ты где?.. Понятно, – заявил Вадим после паузы. – Я в «Трех медведях». В семнадцатом номере. Да… Да… Зайди, я жду. – Митяев отключил мобильник. – Давай располагайся, – предложил он Жорику.
Вадим разделся до трусов. Парень был не из хилых. Под его кожей туго перекатывались мышцы, в нем чувствовалась внутренняя мощь, какая-то звериная сила. Так что лучше под горячую руку Митяеву не попадаться.
Было душно, и Привольнов тоже решил раздеться. Он снял рубашку и взялся за джинсы, но тут в дверь постучали. Жорик снова застегнул «молнию». Дверь открылась, в сауну вошла особа лет под пятьдесят, в мини-юбке, туфлях на шпильке и молодежной куртке, надетой поверх топика, завязанного узлом на животе. Некогда дама была красавицей, но сейчас красота ее поблекла, и женщина была похожа на изрядно потертый, местами облупившийся манекен.
Жорик обалдело посмотрел на женщину, потом на Вадима. Тот понял и рассмеялся:
– Да нет, это мамка их, Ленка. Но она в постели еще ничего, молодую за пояс заткнет. Если хочешь, можешь попробовать.
Жорик покривил в усмешке губы.
– Спасибо, перебьюсь.
– А зря отказываешься, парень, – осклабилась дама. – Я тебе такой кайф сделаю, до конца жизни не забудешь.
– У меня плохая память, – буркнул Привольнов.
– Как знаешь, – дама потеряла к Жорику интерес и переключила внимание на Вадима.
– Мне татушки нужны, – заявил тот.
– А-а, – самодовольно улыбнулась Лена. – Понравились мои телки.
– Понравились, еще хочу. Давай гони их сюда.
Сутенерша достала из сумочки пачку сигарет, довольно ловко выбила одну и сунула ее в рот.
– Извини, Вадимчик, – щелкнула она зажигалкой, – но девочек только что заказали. – Лена сделала глубокую затяжку и с балдеющим видом выпустила в сторону Митяева дым.
– Ты чего, совсем чокнулась, что ли! – вспыхнул Вадим. – Я тебе русским языком говорю, мне татушки нужны!
– Ну, что же, я тебе их из-под клиентов вытаскивать буду? – возмутилась сутенерша. – Возьми других телок. Еще лучше есть.
– Слушай, Лена! – загремел Вадим. – Ты совсем дура, что ли? Мне эти нужны. Я очень редко к тебе обращаюсь, раз в полгода, а то и в год. И ты не можешь предоставить мне то, что я желаю?! – Вадим достал из лежавших на кушетке брюк пачку денег, не считая, отделил часть и сунул Лене в руку. – Через пять минут чтобы бабы были здесь. А то сама знаешь, что будет!
В словах Митяева звучала неприкрытая угроза. Странно, но Лена тотчас повиновалась. Она взяла деньги, открыла за спиной дверь и выскользнула из комнаты.
– А что может быть? – поинтересовался Жорик. Он снова стал снимать джинсы.
– Плохо будет, – пробурчал Вадим. – Она меня знает. Натравлю ребят, живо ее лавочку прикроют.
Жорика разбирало любопытство.
– Так кто же ты есть на самом деле? – спросил он и повесил джинсы на вешалку.
– Кто надо, тот и есть, – обрубил Митяев. – Любознательный шибко. Ладно, пойдем попаримся.
Действительно, грех было бы не попариться, раз в сауне оказался. Прихватив лежавшую на кушетке чистую простыню, Привольнов вместе с Вадимом зашел в кабинку парной. Дух стоял плотный, хоть ушанку надевай, пока уши не обжег. Новые знакомые поднялись на верхнюю ступеньку и уселись на простыни. Парились минут десять, потом выскочили из кабинки и сиганули в бассейн. Вода в бассейне показалась Жорику мягкой, а тело невесомым. Блаженство! Привольнов побултыхался в бассейне, затем вылез и вошел в комнату отдыха.