Даже в том, чего человек не совершал.
Леонид Иванович Дементьев, или, как звал его Петя, Кэп, оказался невысоким кряжистым мужчиной с густой шапкой седых волос и маленькими ярко-голубыми глазами, странно смотревшимися на его грубом обветренном лице.
Когда я вслед за Трофимовым вошел на нависавшую над лазурным морем террасу пятизвездочного отеля «Лагуна», Кэп сидел за накрытым белоснежной скатертью столом и расправлялся с огромным лобстером. Лобстер, размером с хорошую курицу, был залит каким-то остро пахнущим розоватым соусом. Гарниром к нему служили ломтики запеченного картофеля, антрацитово поблескивающие маслины и прозрачные дольки лимона. При первом же взгляде на этот праздник живота у меня потекли слюнки и я вспомнил, что последний раз ел еще в самолете над Атлантикой.
— Приятного аппетита, Леонид Иванович, — вежливо сказал Петя, подходя к столу. — Вот, привел нашего нового переводчика. Зовут его Денис.
Некоторое время Кэп сосредоточенно выковыривал кусок сочного белого мяса из развороченного розового панциря. Потом, не поднимая головы, буркнул:
— Садитесь.
Мы сели. Я заставил себя оторвать взгляд от тарелки и посмотрел на Кэпа. Его мощные челюсти равномерно двигались, пережевывая пищу.
— Денис, — сказал он, откладывая вилку. — Тебе уже объяснили, в чем заключаются твои обязанности.
Это прозвучало скорее утверждением, чем вопросом, но я на всякий случай кивнул.
— Объясняю, в чем проблема. Тут почти никто не говорит по-английски. Сплошной хабла испаньоль [20] . У тебя с испанским как?
— Нормально, — сказал я. Что-то подсказывало мне, что этот человек лучше всего воспринимает краткие ответы.
— Леонид Иванович, — вмешался Петя, — он по-испански щебечет лучше, чем мы по-русски!
Кэп тяжело посмотрел на Трофимова.
— Ты, может, и щебечешь, а нормальные люди разговаривают. Когда понадобишься, я тебя спрошу.
Петя вздохнул и с видом примерного ученика сложил руки на коленях.
— Короче, Денис. Сегодня у тебя день отдыха. Завтра с утра приезжаешь на склад — Петр объяснит, где это. Будем загружать борт. Посмотришь, что как делается, в случае необходимости поможешь. Третьего января в восемь ноль-ноль у нас вылет.
— Куда? — неосторожно спросил я.
Кэп неодобрительно взглянул на меня своими маленькими голубыми глазками и снова взялся за лобстера.
— Тебе сообщат, — отрезал он, с хрустом оторвав клешню. Брызнул сок. Несколько капель попало на накрахмаленную салфетку, заправленную за воротник рубашки Кэпа. — И запомни. Лишних вопросов здесь задавать не принято. По прибытии на место от самолета не отходить, выполнять мои приказы. Как в армии. Ты хоть служил?
— Погранвойска, — сказал я.
Кэп впился в оторванную клешню губами и, громко чмокая, высосал ее содержимое.
— Вот это хорошо, — он промокнул салфеткой жирные губы. — Молодец. Не то что некоторые. У кого плоскостопие, у кого энурез… В общем, ты меня понял.
Повисло молчание. Кэп вдумчиво полоскал руки в большой миске с лимонной водой. Я посмотрел на Петю.
— Ну, мы тогда пойдем? — спросил Петя неуверенно.
Кэп поднял голову. По его квадратному подбородку стекала мутная капля.
— Идите. Завтра чтоб на складе были к десяти.
Мы спустились с террасы и прошли через цветущий тропический сад. Над нашими головами летали разноцветные попугаи, в переплетении ветвей верещали маленькие обезьянки. По сравнению с роскошной «Лагуной», расположенной в самом дорогом районе Маракайбо на берегу Венесуэльского залива, мой «Эксельсиор» действительно выглядел довольно жалко.
Я уже знал, что в «Лагуне» живут все члены экипажа «Кита», кроме Пети Трофимова. Петя снимал двухкомнатную квартиру в районе старого порта, где у него, как он выразился, было больше пространства для личной свободы.
— Понимаешь, — объяснил он, — в «Лагуне», конечно, круто, но все равно чувствуешь себя как в коммуналке. Все друг за другом присматривают. А иногда ведь хочется и девчонку привести, и вообще… К тому же я за квартиру плачу тысячу боливаров в месяц, а номер в «Лагуне» стоит в двадцать раз дороже.
— Неужели фирма оплачивает такой дорогой отель? — удивился я.
Трофимов захохотал.
— Конечно нет! Фирма селит всех в «Эксельсиоре». А «Лагуна» — это понты Кэпа и второго пилота. Лоб, хотя и жуткий жмот, панически боится оторваться от коллектива, а радисту ничего не остается, поскольку он должен за всеми присматривать. Знаешь, как он орал, когда я объявил, что буду жить отдельно? Хулио Иглесиас отдыхает…
Я попытался пересчитать боливары на доллары. Получалось, что только за отель Кэп и другие обитатели «Лагуны» платят по пять тысяч баксов в месяц. Неплохо они тут устроились! Еще вчера я думал, что две тысячи долларов, которые обещали мне в «El Jardin Magico», — это большие деньги. Но судя по всему, экипаж «Кита» оперировал совсем другими суммами.
— Очень есть хочется, — сказал я, вспомнив давешнего лобстера. — Давай, может, перекусим где-нибудь по быстрому?
— А давай, — согласился Петя. — Как раз рядом с тем местом, где я живу, в порту, есть отличный ресторанчик с морской кухней. Называется «Ла Сиренита», «Русалочка» по-нашему. Хотя кому я это рассказываю!
Мы вышли из ворот отеля (охранник-негр приложил ладонь к фуражке, отдавая нам честь), и Петя махнул рукой, останавливая такси.
— Порт, — сказал он по-русски, наклонившись к окну машины. — Пуэрто!
— Сinco [21] , — проскрипел водитель.
Трофимов открыл дверцу и сделал приглашающий жест.
— Залезай!
— Ты давно в Венесуэле? — спросил я, когда такси отъехало от тротуара.
— Да полтора года скоро. А что?
— Нет, ничего. Просто странно, что ты за это время язык не выучил. Тем более живешь отдельно, практически в гуще народной…
Трофимов пожал плечами.
— К этому способности нужны… а мы люди бесталанные. Как в кабаках выпивку заказывать, знаем — и на том спасибо. Смешной ты человек, Диня! Ты радоваться должен, что я такой раздолбай. Если б я местную речь понимал да балакать на ней мог — на хрена бы ты тогда нам понадобился?
— Да, — сказал я, — об этом я как-то не подумал. А ты еще говорил, у вас тут до меня переводчик был…
— Знаешь, — Трофимов повернулся к окну, как будто там его что-то очень заинтересовало, — я бы предпочел не развивать эту тему. И, кстати, советую остальных тоже об этом не расспрашивать.