– Конечно. – Она немного отошла в сторону, чтобы дать ему место у плиты.
Джейк выскреб из старой жестяной банки остатки свиного жира и бросил его на горячую сковороду. Жир зашипел и растекся по поверхности.
– Ты, наверно, помогал своей матери готовить?
Джейк поднял на Марию глаза, и в их зеленой глубине она увидела такую печаль, что ее словно ножом полоснуло по сердцу.
– Да.
Она протянула руку и убрала с его лба прядь волос.
– Она, должно быть, счастлива иметь такого сына, как ты.
Он не успел ответить, потому что открылась входная дверь. Глаза мальчика округлились от испуга, и он прошептал:
– Бешеный Пес пришел.
Сердце Марии упало, дыхание перехватило. Она с тревогой взглянула на дверь.
– Садись за стол, Джейк. Я сама все сделаю.
– Хорошо. – Он схватил чашку с остывшим кофе и сел на свое место.
Мария напряглась. «Успокойся, Мария. Не позволяй Бешеному Псу напугать тебя или вывести из себя. То, что случилось у реки, не имеет никакого значения. Никакого».
Но она знала, что все не так. Что толку пытаться рассуждать здраво, если она знает правду. Время, проведенное сегодня утром с Бешеным Псом, всего лишь ненадолго лишило ее способности думать, но теперь все встало на свои места, хотя произошедшее барабанило по ее нервам с такой силой, что ей трудно дышать.
Бог свидетель, она хотела, чтобы он ее поцеловал. Она жаждала его поцелуя отчаянно, до головокружения и потери власти над собой. Более того, она хотела, чтобы он повторился. Но сейчас она не хочет ни видеть его, ни говорить с ним. Она еще не оправилась после поцелуя. Если он сейчас на нее посмотрит или прикоснется к ней, она просто растает в его объятиях.
Надо уйти, прежде чем он снова заставит ее забыться.
Но он уже остановился на пороге и прислонился к косяку.
– Привет, Джейк. – Приложив два пальца к шляпе в знак приветствия, он ухмыльнулся. – Мария.
Она на мгновение запнулась, однако, гордо подняв голову, попыталась пройти мимо него.
– Извините.
Он схватил ее за запястье и дернул, так что она споткнулась и упала прямо на него.
– Такой номер не пройдет, – тихо прошептал он. Почти против воли она посмотрела на него. Он улыбался, но без насмешки или сарказма. Она облизнула губы.
– Какой номер?
– Вы не сможете от меня убежать.
Она хотела сделать вид, будто не поняла, о чем он говорит, но значение его слов и так слишком ясно.
– От чего? – Она хотела, чтобы вопрос прозвучал высокомерно, но, к своему ужасу, поняла, что ей едва удалось сдержать волнение.
– Между нами что-то происходит, Мария.
Она попыталась вырваться, но он держал ее крепко.
– Между нами ничего нет. Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Вы лжете.
– Я не хочу, чтобы между нами что-нибудь произошло, – тяжело дыша, ответила она.
Он посмотрел на нее с такой грустью, с таким состраданием и пониманием, что у нее закружилась голова.
– Вы думаете совсем другое, Мария, не так ли?
Из ее груди вырвался приглушенный возглас отчаяния, и она, вырвав руку, выбежала из дома, ничего не видя перед собой.
Бешеный Пес посмотрел ей вслед и покачал головой, когда дверь с шумом захлопнулась.
Войдя в кухню, он налил себе чашку кофе и сел напротив мальчика.
– П-привет, – ответил Джейк, поперхнувшись кофе.
– Ох уж эти женщины.
Джейк ничего не ответил, а лишь смотрел на Бешеного Пса испуганными глазами.
Наступила неловкая тишина. Бешеному Псу все больше становилось не по себе.
– Часто дерешься? – наконец спросил он, не найдя лучшей темы для разговора.
– Не-а.
Джейк поставил чашку и посмотрел на Бешеного Пса в упор, словно ожидая чего-то.
– А любишь драться?
– Больше не люблю.
– А как насчет бейсбола? Правда, замечательная игра, а? Я болею за «Ред стокингз» из Цинциннати.
– Не.
Бешеный Пес поставил свою чашку.
– Ну же, малыш, помоги мне. Я пытаюсь поговорить с тобой. А что ты любишь?
– Не знаю, – пожал плечами Джейк. – Читать, разговаривать, сидеть дома. В общем, обычные вещи.
– Звучит не очень весело. Разве твой папа не научил тебя чему-нибудь?
На мгновение у Джейка перехватило дыхание. Он медленно встал.
– Нет. Мой папа ничему меня не научил.
– Послушай, малыш... – нахмурился Бешеный Пес. Но Джейк не слушал. Он стремглав выбежал из кухни, оставив Бешеного Пса одного.
– Господи Иисусе, – пробормотал он, – парень такой же недотрога, как она.
Мария мчалась по гравийной дорожке, пытаясь прийти в себя и снова обрести равновесие.
Внезапно она остановилась.
Перед ней возник белый штакетник.
«Когда-то ворота ничего для меня не значили...»
Что, если она сейчас отодвинет щеколду, откроет ворота и выйдет? Каково чувствовать себя по ту сторону?
Но ее немедленно начал душить страх. Сердце громко застучало, дыхание стало прерывистым.
Отвернувшись от ворот, она побежала в сторону сада.
«Может быть, завтра, – в отчаянии подумала она, – может быть, завтра ты выйдешь, ни о чем не задумываясь...»
Но она знала, что говорит пустые слова. Она уже много лет не хотела покидать ферму, с тех самых пор как вернулась – униженная, испуганная и... беременная. Тогда она закрыла за собой ворота и попыталась забыть о находящемся за ними внешнем мире. И хотя она не собиралась здесь оставаться и прятаться, получилось, что она так и не вышла за ворота.
Она вспомнила день, когда в последний раз закрыла ворота шестнадцатилетней девушкой.
Стивен.
Она медленно опустилась на колени в росистую траву. Голова ее поникла. В сознании всплыли воспоминания о том времени; она слишком слаба, чтобы побороть их, слишком устала, чтобы заставить себя забыть.
В тот вечер, когда она познакомилась со Стивеном, она приехала в город с родителями на представление «Ромео и Джульетта», которое давала заезжая европейская труппа.
Стивен, разумеется, играл Ромео.
Она не могла оторвать от него глаз. На сцене он казался выше, чем в жизни, и был ослепительно прекрасен. Когда он ей улыбнулся, сердце Марии просто расплавилось. Никто еще никогда так на нее не смотрел, никто так ей не улыбался.