Расчет его был прост.
«От Лильбонна до Мениль-су-Жюмьежа — всего восемь с половиной лье… Я буду на месте до восхода солнца. В первых лучах зари я найду межевой гранит и взорву его динамитом. Возможно, графиня Калиостро или Боманьян застанут меня на этом этапе. Что ж, придется поделиться с тем, кто придет вторым. Но тем хуже для третьего! Если он, конечно, появится…»
Миновав Кодбе-ан-Коп, он оставил велосипед и взобрался на земляную насыпь. На фоне ночного неба мрачной тенью вырисовывался силуэт «Беспечной». В зашторенном окне одной из кают виднелся свет.
«Должно быть, она одевается, — улыбнулся Рауль. — И вскоре лошади понесут ее прямо к сокровищам… Леонар, конечно, ускорит выезд. Но слишком поздно, мадам! Слишком поздно! Я уже в пути!»
И Рауль решительным шагом направился к своему велосипеду. Последние полчаса он безжалостно крутил педали, стремительно преодолевая спуски и подъемы этой холмистой местности. Внезапно, после очередного косогора, переднее колесо попало в какую-то расщелину и замерло. Рауль вылетел из седла, скользнув мимо бесполезного руля, и больно упал на камни.
Тотчас же откуда-то из темноты появились две человеческие фигуры, зажегся фонарь, но лучи его кто-то направлял только на место аварии. Это позволило Раулю отползти и надежно спрятаться за холмом. Послышался чей-то голос:
— Это он! Конечно, это он! Я же говорил, что мы его здесь и поймаем.
Это был Годфруа д'Этиг. Ему вторил голос Бенто:
— Теперь остается его только поймать! Надеюсь, вы не будете спрашивать согласия у этого негодяя? Нужно его поймать!
С ловкостью и решительностью загнанного зверя Рауль головой нырнул в кустарник. Колючки рвали его одежду, сзади слышались проклятья преследователей. Но теперь на все это можно было не обращать внимания. Теперь он был в безопасности.
— Довольно, — раздался из экипажа чей-то слабый голос. Рауль с трудом узнал властные интонации Боманьяна. — В темноте его искать бесполезно. Главное — уничтожить его велосипед. Займитесь этим, Годфруа, и поедем дальше. Лошади устали.
— А вы в состоянии продолжать путь, Боманьян?
— В состоянии или нет, это не важно. Нужно торопиться… Я и так потерял слишком много крови.
Послышались тяжелые скрежещущие удары. Рауль догадался, что преследователи каблуками крушат его велосипед. Бенто зажег фонари кареты, компания заняла свои места. С первым взмахом кнута лошади пошли крупной рысью.
На какое-то мгновение Рауль остался в полном одиночестве. Звуки удаляющегося экипажа приводили его в бешенство. Единственная мысль сверлила теперь его мозг — ни за что на свете не проиграть эту решающую схватку.
Нет, речь шла не о сокровище, каким бы огромным оно ни было. Не ускользающее богатство тревожило его в этот момент. Теперь была затронута его честь, честь человека, привыкшего быть победителем! Разгадав сложнейшую загадку, он завоевал право прийти к цели первым. Иначе стоило ли браться за это? И теперь, если его опередят… если он будет побежден… если упустит сейчас то, что ему принадлежит по праву… О, до последних дней жизни ни на минуту не покинет его это чувство невыносимого унижения.
Вот почему он, не обращая внимания на усталость, изо всех сил бросился бежать за экипажем.
Однако метров через сто он внезапно остановился и расхохотался от всей души. Его вдруг осенило, что ни ему самому, ни его соперникам до сих пор абсолютно неизвестно, где находился этот злополучный межевой камень. Самая последняя загадка еще не разгадана. Значит, на нее потребуется еще какое-то время. Следовательно, у него еще есть возможность наверстать упущенное. Ну что ж, он сумеет их опередить. Несомненно! Уверенность придает силы и приносит удачу.
Фортуна улыбнулась ему и на этот раз. Где-то неподалеку послышалось позвякиванье колокольчика. Рауль оглянулся.
Сначала у дороги появился трепещущий огонек, затем удалось разглядеть две фигуры: ребенка и взрослого. Фонарь нес мужчина.
Это был местный кюре, возвращавшийся с соборования. Рауль поравнялся с ним и пошел рядом.
Выдавая себя за любителя археологии, он расспрашивал о различных достопримечательностях, о старинных строениях и наконец заговорил о необычайном камне, о котором ему недавно рассказывали в Париже.
— Кажется, валун королевы… Что-то в этом роде… Не может быть, чтобы ничего не знали о нем, господин кюре.
— О да, сударь, — ответил тот. — Я много раз его видел сам. Здесь его называют камнем Агнессы Сорель.
— В Мениль-су-Жюмьеж, не так ли?
— Совершенно верно. Чуть больше лье от него. Но я бы не назвал его достопримечательностью. Поверьте, это всего лишь нагромождение камней, вросших в землю. Обыкновенный каменный завал. Правда, один из валунов метра на полтора возвышается над Сеной, но можно ли это считать феноменом?… Не уверен…
— А земля там общинная, если не ошибаюсь?
— Была… Но один из моих прихожан, сьер Симон Тюиляр, решил округлить границу своих владений, и община продала ему эту пустошь.
Дрожа от радостного нетерпения, Рауль распрощался со славным кюре. Не заходя в Жюмьеж, он по извилистой тропке отправился прямо в Мениль.
До сих пор он вообще избегал дорог, шел напрямик, чтобы опередить своих соперников.
«Они непременно отстанут. Если они не позаботились о проводнике, то неминуемо заблудятся в полях, запутаются в каменных завалах. Ночью по такой местности проехать в экипаже невозможно. К тому же — куда им ехать? Боманьян на пределе, а Годфруа д'Этиг возглавить такую скачку не способен. Прочь сомнения — я выиграл партию!»
И в самом деле, еще не пробило и трех часов ночи, как он добрался до частных владений сьера Симона Тюиляра. Почтенный прихожанин отгородился забором от досужего любопытства соседей.
Чтобы пробраться за ограду, Раулю пришлось зажечь несколько спичек. Перед ним раскинулся луг.
Освещать себе дорогу на таком пространстве спичками было безумием. На горизонте замерцала светлая полоса. Рауль улыбнулся и стал ждать рассвета.
Его переполняло волнение. Межевой камень был рядом, всего в нескольких шагах. Многие сотни лет в такие же ночные часы монахи украдкой пробирались к этому месту на открытом участке поля, чтобы спрятать здесь свои сокровища. Длинной чередой, один за другим, приоры и казначеи проходили подземным ходом из аббатства в поместье, приплывали в ладьях по древней нормандской реке из Парижа и Руана.
И вот теперь он, Рауль д'Андрези, становится богаче любого земного владыки. Он наследует тысячам и тысячам монахов, беспрерывно трудившихся, засевавших и пожинавших духовную ниву Франции на протяжение многих веков. Чудо! Кому еще доводилось осуществить в его возрасте подобную мечту! Теперь он может властвовать над властителями!
В бледнеющем небе угасала Большая Медведица. И уже скорее угадывалась, чем виднелась мерцающая точка Алькора — вещей звезды, которая должна была из беспредельной дали необъятного Космоса указать на ничтожный кусок гранита, где скрывались неисчислимые по земным меркам богатства. Теперь Раулю д'Андрези оставалось только возложить свою длань победителя на сокровищницу монахов.