– Хорошо, – Земсков взглянул на часы, – через полчаса соберемся в доме Романовских. Я думаю, Всеволод Витальевич будет рад услышать ваш рассказ. Если, конечно, его сын не стрелял в Лопатина. Я иду туда, мне еще нужно оформить протокол.
– Договорились.
Дронго зашагал к дому Глушкова. Потапов озабоченно посмотрел ему вслед.
– Он ненормальный, – сказал Земсков. – Уверен, что у него ничего не выйдет.
– Посмотрим, – пробормотал Потапов. – Иногда ему удается увидеть то, что недоступно другим.
Дронго подошел к дому Глушковых. Здесь дежурили двое охранников, в одном из которых он узнал Числова. Кивнув ему как старому знакомому, Дронго вошел в дом. Из кабинета слышались голоса. Поднявшись на второй этаж, он обнаружил здесь Аллу и Олега, просматривающих бумаги отца. Рядом с ними находилась пожилая, лет шестидесяти, женщина. Глаза ее были заплаканы. Очевидно, это была Зоя Павловна, секретарша Глушкова, догадался Дронго. Увидев вошедшего, Олег вздрогнул и выронил бумагу. Он смотрел на гостя с нарастающим ужасом.
– Здравствуйте, – раздался знакомый голос за спиной, и Дронго чуть посторонился. В кабинет вошел Борис Арсеньевич Туманян. – Приводим в порядок бумаги Федора Григорьевича, – грустно пояснил он.
– Вы что-нибудь выяснили? – спросила Алла.
– Почти все, – ответил Дронго, глядя на ее брата. – Я только хотел бы уточнить у Зои Павловны одну деталь. В день своей смерти Глушков утром приехал на работу. Вспомните, пожалуйста, не было ли у него с собой какого-то пакета или альбома?
– Нет, – сразу ответила Зоя Павловна.
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно. Утром у него был семинар в институте, и он поехал туда, а уже потом приехал к нам. У него с собой ничего не было, иначе он бы передал вещи в приемную через водителя.
– Да, – подтвердил Туманян, – я встретил его внизу. У него ничего с собой не было.
– Ясно.
Дронго обратился к Олегу:
– Вы могли бы выйти со мной? – попросил он.
– Да, – кивнул Олег, – конечно.
Они спустились вниз.
– Ваша мачеха не возражала против вашего участия в осмотре кабинета отца? – спросил Дронго.
– Я сам удивляюсь, что Вероника нас пустила, – Олег выглядел озадаченным. – Мне казалось, что она вообще никого из нас не пустит в дом после смерти отца.
– Она достаточно умная женщина, – возразил Дронго. – Вы мне говорили, что у вас в последнее время были неприятности. Я могу узнать, какого характера?
– По работе, – чуть покраснел Олег, – это не имеет отношения к нашим делам.
– Вы поставляете продукты, – напомнил Дронго. – Проблемы возникли в связи с поставками? Отвечайте, пожалуйста, на мой вопрос. В тот день, когда ваш отец был убит, он несколько раз беседовал с вами по телефону, и я не уверен, что это было только дружеское общение отца с сыном.
– Не нужно так говорить, – попросил Олег. – Да, у нас были неприятности из-за того, что некоторые продукты оказались не лучшего качества.
– Что это значит?
– Поставки осуществлялись… с некоторыми нарушениями…
– Какого характера?
– Часть продуктов оказалась просрочена. А мясо не имело сертификата.
– И вашему отцу это не понравилось, – понял Дронго.
– Возможно. Но какое отношение это имеет к убийству?
Олег поправил дрожащей рукой очки. На верхней губе у него выступили капельки пота.
– Я думаю, вы знаете больше, чем говорите, – убежденно заметил Дронго. – Через несколько минут я постараюсь рассказать все, что случилось в Жуковке за последние несколько дней.
Он сделал шаг в сторону двери.
– Подождите, – остановил его Олег. – Что вы хотите сказать? Думаете, что я организовал убийство своего отца?
– Нет, не думаю. Но у меня к вам есть еще один вопрос. И учтите: врать не стоит. Я могу проверить. Скажите, только откровенно, сегодня ночью вы беседовали с Лопатиным?
Олег молчал.
– Да или нет? Это ведь легко проверить, – напомнил Дронго.
– Два раза, – тихо ответил Олег. – Об этом вам рассказала Нелли?
– Нет. У меня больше нет вопросов.
Дронго вышел из дома. На пороге стоял Числов.
– Собирайте всех, – разрешил Дронго. – Я расскажу, что здесь произошло.
В доме Романовских собралось много народа. Земсков не разрешил пропускать никого из посторонних. Дом был оцеплен его сотрудниками. Генералу не терпелось узнать, что скажет Дронго. Конечно, раскрытие обоих преступлений было для него очень важно. Но еще больше его интересовал сам эксперт. «Кто он? – думал Земсков. – Авантюрист? Гений? Ненормальный? Неужели он сумел за три дня раскрыть убийство Глушкова, а Лопатина – практически за день? Неужели он сумел сделать невозможное?»
Дронго вошел в комнату последним и оглядел присутствующих. Супруги Перельман разместились на диване, причем муж держал жену за руку, очевидно, чтобы хоть как-то успокоить. Рядом на стуле сидела Алина Перельман. В кресло усадили Нелли Лопатину. У нее были опухшие от слез глаза. В соседнем кресле устроилась Вероника Андреевна. Олег и Алла расположились у стола. Отец и сын Романовские устроились рядом на стульях с другой стороны стола. Земсков сел у двери, словно отсекая возможность любому из присутствующих покинуть комнату. Потапов занял стул рядом с ним. Все были готовы выслушать объяснения Дронго.
– Я понимаю, что все сказанное мною может показаться слишком невероятным и невозможным, – начал Дронго. – Но я хотел бы попросить всех вас набраться терпения и выслушать мои объяснения.
Он видел мрачное лицо Сергея Романовского, пережившего в этот день сильное потрясение. Видел напряженное выражение лица его отца. Заметил, как нервничает Алина Перельман. Он начал свой рассказ, стараясь не упустить ни одной подробности.
– Два дня назад, когда ко мне приехал генерал Потапов, я уже знал о смерти Федора Григорьевича Глушкова. О смерти академика и бывшего вице-премьера объявили все телевизионные каналы, правда, не уточняя причину смерти. Было ясно, что смерть наступила внезапно.
Генерал Потапов подтвердил мои подозрения. Федор Григорьевич Глушков был убит – застрелен из достаточно редкого типа оружия – пистолета системы Бернарделли. Пистолет не нашли. Убитого академика обнаружили лежащим рядом с письменным столом. Обратите внимание: он был убит именно в кабинете. Если бы он захотел застрелиться, то зачем подниматься на второй этаж? Кроме того, он не оставил записки. И самое главное – рядом с ним не было пистолета.