Воспользовавшись временным живым щитом, ледяные гвардейцы отступили в боковой коридор, но, пройдя несколько метров, поняли, что это тупик. Стил выхватил у Грэйла лазган и приказал ему отойти назад, чтобы не подставлять Воллькендена под выстрелы. Палинев уже обстреливал коридор, не давая еретикам приблизиться и загоняя их в укрытие. Когда аккумулятор лазгана разрядился, Стил занял его место и продолжил обстрел. Перезарядив оружие, Палинев сменил полковника.
— Так не может больше продолжаться, — проворчал Стил. — Чем дольше мы здесь застреваем, тем больше привлекаем к себе внимания. А когда космодесантник Хаоса найдет нас…
Он не договорил — в этом не было необходимости.
— Мы сможем прожечь стены? — спросил Палинев.
— Сомневаюсь, — ответил Грэйл. — Конечно, можно попытаться, но вспомните ледник и как он раздавил «Термита».
Палинев стрелял по пустому коридору. Стоило ему на секунду снять палец со спускового крючка, чтобы сберечь заряд, как на него набросились сразу четверо гвардейцев-предателей. Палинев и Стил, вместе открыв огонь, уложили по очереди троих. Но последний не падал и продолжал наступать.
Четвертый предатель держался на расстоянии, укрываясь за спинами своих товарищей, и мог стать хорошей мишенью для ледяных гвардейцев, лишь подойдя к ним почти вплотную. Пока лазерные лучи задевали его бронежилет, не причиняя особого вреда. Палинев видел, как за спиной предателя вылезают из укрытий другие еретики, готовясь пойти в атаку, как только их товарищ сцепится с врагом.
Их ждало разочарование. Предатель, шатаясь, добрался до угла, поднял оружие и прямо возле ног Палинева рухнул замертво.
Стил обстреливал коридор еще несколько секунд, потом повернулся к солдатам.
— Вот что мы сделаем, — сказал он. — Сколько осколочных гранат осталось? Сейчас мы бросаем их все в еретиков, обрушиваем на них крышу, если получится, а сами бежим изо всех сил в противоположном направлении. Палинев, ты знаешь путь и пойдешь впереди. Грэйл, ты с Воллькенденом следуешь за ним. Я буду замыкающим и прикрою вас огнем, чтобы те, кто уцелеет при взрыве, не посмели повернуться в нашу сторону.
— Идти замыкающим должен я, сэр, — сказал Грэйл. — Это слишком опасно для…
— Это приказ, солдат, — прервал его Стил.
— Возьмите хотя бы мою шинель. Ваша изорвана в клочья. Одно точное попадание из лазгана, и…
Стил покачал головой.
— У тебя более важная задача, чем у кого-либо из нас. Я все еще недостаточно силен, чтобы нести исповедника. Ты должен защитить его. Двигаемся по моей команде. Три, два, один… Палинев, ты слышишь?
Палинев услышал, хотя и на секунду позже полковника.
— Перестрелка, сэр. Справа от нас. Наверное, это остальные. Они тоже должны идти этим путем. Видимо, нагнали еретиков и застали их врасплох.
Стил секунду прикидывал, как им действовать дальше. Потом его губы растянулись в улыбке, и он, помахивая лазганом Грэйла, произнес:
— В таком случае план меняется.
Анакора знала, что это будет нелегко. Сколько бы паники и смятения не сеяли среди еретиков ледяные гвардейцы, какой бы хорошей маскировкой не пользовались и насколько бы они не были опытны, Анакора не ожидала, что им удастся выбраться из Ледяного дворца без боя. Блонского, казалось, уже потеряли. Она и Гавотский планировали встретиться с ним у лестницы и, оставив свои снайперские позиции наверху, ждали его там, сколько могли.
Сначала они бросились бежать, но когда стали наталкиваться на еретиков, возвращавшихся из внутреннего двора, решили замедлить шаг, стараясь не подавать виду, что спешат выбраться отсюда. У Анакоры сердце сжалось, когда им навстречу из бокового коридора выбежало отделение гвардейцев-предателей. Они с Гавотским закутались в черные культистские плащи, опустили головы и старались сохранять спокойствие. Предатели пробежали мимо.
Вскоре после этого они встретились с Баррески и Михалевым, и Анакора была рада, что из их товарищей нашлись хотя бы двое. А потом они услышали лазерные выстрелы, и Анакора стала опасаться худшего.
На площадке, соединявшей четыре коридора, уже собрались десятки еретиков, и к ним присоединялись новые, подбегавшие со всех сторон. Когда прибыло еще четверо, цель этого сборища уже ни у кого не вызывала сомнений — еретики осаждали отверстие в стене в нескольких метрах дальше, сдерживаемые лишь лазерным огнем, который вели оттуда. Анакора догадалась, кто стреляет, еще до того, как смогла мельком увидеть лицо полковника Стила.
Командовал еретиками темнокожий гвардеец-предатель с узкими глазами и тонким носом.
— Не стрелять! — приказывал он. — Пусть прихвостни Императора израсходуют боеприпасы, им нечем будет защищаться!
Гавотский подошел к нему сзади и похлопал по плечу. Предатель обернулся и понял, что смотрит прямо в ствол лазгана. Лазерный луч вонзился в его правый глаз и выжег мозг. Остальные трое ледяных гвардейцев восприняли это как сигнал к действию. Анакора застала врасплох другого предателя и перерезала ему горло. Баррески попытался сделать то же самое с другим еретиком, но тот отреагировал быстрее и сумел вырваться. Михалев же стрелял очередями во всех без разбору, вызывая в толпе панику.
Здесь, как и во дворе, культисты были растеряны и напуганы внезапным появлением врага среди них и гибелью своего командира: одни удирали, другие решились оказать сопротивление. Сначала у ледяных гвардейцев было преимущество. Культисты еще не разобрались, кто среди них враг, кому из фигур в черных одеяниях можно доверять, а к кому нельзя поворачиваться спиной. Они дрались, постоянно оглядываясь через плечо, и сами же из-за этого гибли. Анакора свалила двоих ударами кулака, третьему ножом выпустила кишки. Она улыбнулась, когда увидела, как сбитый с толку культист всадил своему товарищу нож под ребра, а остальные набросились на него, решив, что он — предатель.
Однако гвардейцы-предатели, оставшиеся в живых, оказались более проницательными и быстро поняли, кто враг. С одним из них Анакора дралась на ножах, изо всех сил стараясь пробить броню и понимая, что с каждой уходящей секундой его союзники выигрывают. Вдруг она почувствовала, как сзади в нее кто-то вцепился и как чья-то рука сдавила горло. Ее схватили двое культистов; если бы они имели оружие, она была бы мертва. Ей заломили руки назад, и теперь она могла отбиваться от ножа гвардейца-предателя только ногами, одновременно пытаясь оттолкнуть спиной культистов и впечатать их в стену, чтобы они наконец выпустили ее. Краем глаза Анакора видела, что Михалев, которому, видимо, тоже приходилось нелегко, упал на колени.
Затем ход боя снова переменился: полковник Стил и Палинев вырвались из укрытия и, стреляя из лазганов, бросились вперед.
Они снова бежали.
Им казалось, что они бегут целую вечность. Легкие Гавотского горели огнем, ноги сковывала боль, и он подумал, что, наверное, уже слишком стар для всего этого.
Зная, что этот бой не выиграть и что число врагов будет только расти, вальхалльцы поспешили оторваться от противника. Гвардейцы-предатели гнались за ними, стреляя вслед из лазганов. Ледяные гвардейцы отстреливались как могли. Баррески и Грэйл, видимо, оставшиеся без оружия, несли Воллькендена.