Тут надо пояснить следующее: хотя я и числилась команде Деда помощником по связям с общественностью, я в основном занималась делами, которые могли перерасти в скандал. Скандалы в благородном семействе Дед не жаловал. Таких дел хватало. Политика, как известно, редко делается чистыми руками (лично я таких примеров не знаю), и неприятные моменты возникали часто, а как только они возникали, появлялась я и следила за тем, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.
Я так поднаторела в этом, что Дед не без основания гордился мною до тех пор, пока он, что называется не перегнул палку. Мы не сошлись с ним во мнении и оказались по разные стороны баррикады. Я хлопнула дверью и ушла из команды. Потом, правда, вернулась, но ненадолго. Попробовала уйти вновь, но Дед не хотел меня отпускать. Я говорю все это к тому, чтобы стало понятно: о политических играх, точнее, о том, во что они могут вылиться, я была осведомлена хорошо и не понаслышке. И сейчас с уверенностью могла сказать: эта находка чревата неприятностями. Оттого-то я сразу загрустила.
— Ты его знаешь? — хмуро поинтересовался Артем, разглядывая мужчину на фотографии.
— Конечно. Никитин Анатолий Юрьевич.
Новиков хмурился, что-то вспоминая. Стало ясно: фамилия ему ни о чем не говорит, следовательно, мент он малолюбопытный, а главное — политикой не интересующийся. Артем в этом смысле был более подкован, хотя физиономию на фотографии сразу не узнал, но на фамилию отреагировал: скривился так, точно съел кислое. Никитин был выдвиженцем Деда. Если он пройдет на выборах (в чем лично я ни минуты не сомневаюсь). Дед получит надежного помощника, который, по меткому выражению Лялина, будет у него с руки есть, и Дед наконец-то станет полноправным хозяином области. Отдельные личности могли беспокоить его по пустякам, но их и сейчас уже никто всерьез не воспринимал, а уж когда и в гордуме будут одни его сторонники, он может жить спокойно, и простые граждане тоже, со сладкой иллюзией демократии и справедливости. Скоро выборы, и мне даже представлять не хотелось, какое лицо будет у Деда, когда я доложу ему о нашей находке. Я еще раз вздохнула и сказала:
— Ребята, до выяснения точки зрения нашей власти вот на это (я кивнула на фотографию), предлагаю забыть о ее существовании, дабы не оказаться в очень неприятной ситуации.
Мужчины переглянулись, потом нахмурились, а Вешнякову этого показалось мало, и он недовольно крякнул, точно я была во всем виновата.
Мы спешно закончили осмотр квартиры. Кроме фотографии, ничего заслуживающего внимания здесь мы больше не нашли. Уже в машине Вешняков, уставясь в лобовое стекло, заметил без энтузиазма:
— Дед решит, что этим делом должна заняться ты.
— Возможно, — кивнула я в ответ. — А если так, то, зная твоё особое ко мне отношение, можно не сомневаться, что поручат его тебе, раз уж я не могу заниматься им официально.
— Премного благодарен, — скривился Артем. — Я буду носом землю рыть, а ты везде свой совать и действовать мне на нервы.
— Иногда польза от меня все-таки есть, — решилась я заметить в свое оправдание.
— Очень редко, — съязвил Артем.
— Может, и не будет никакого дела, — попыталась я его утешить. — За несколько месяцев до выборов такой подарок ни к чему.
— Думаешь, Никитина подставляют?
— Это первое, что приходит в голову.
— А второе?
— Отвяжись, — вздохнула я. — Нет у меня второго, а также третьего.
— До чего ж я ненавижу политику, — заныл Вешняков. — Будут по рукам бить да воспитывать. Я вот что подумал, — помолчав, сказал он. — Если кто-то Никитина подставляет, то человек этот ох как не прост. Моя мысль тебе понятна?
— Еще бы. Кто ж в здравом уме попрет против Деда. Но если все же попрет…
— Вот-вот. Как думаешь, мог Никитин любовницу убить за неведомые нам грехи? — спросил он с надеждой.
— Откуда мне знать? В любом случае фотография здесь появилась не случайно. Нас сюда пригласили и показали ее. Следовательно, что-то имели в виду, а подставляют парня или разыгрывают счастливую карту — посмотрим. Если, конечно, дадут посмотреть, а то могут дать по шее с предложением не лезть.
— Меня бы это вполне устроило, — пожал плечами Артем. Я согласно кивнула.
— Послушать соседку, так выходит, что любовник Луганской — парень с бородой и усами, — размышляла я вслух.
— Никитин бороду и усы не носит. Конечно, может, маскировался, боясь пристальных взоров общественности. Но как-то это совсем по-дурацки.
— Усатый что-то выносил из квартиры. То, что нам, с его точки зрения, видеть ни к чему. Возможно, он и оставил фотографию. На радость нам, на зло врагам. Или наоборот. В любом случае я бы хотела поговорить с господином Никитиным, желательно прямо сейчас.
— Вряд ли это понравится Деду, — с сомнением глядя на меня, заметил Артем.
— Придется ему это пережить.
— Ох ты господи, — вздохнул он. — Опять куда-то вляпались без всякого к тому желания. Ладно, поехали к Никитину.
— Тебе ехать ни к чему, — возразила я. — Чего доброго, подполковника не получишь, а со мной Деду туго придется. Решит гнать в три шеи — так я не против. Тебя где высадить?
— Давай вот здесь, пройдусь, подумаю.
Мы простились, и я поехала к Никитину с фотографией в сумке. Милиционер на входе в здание Законодательного собрания с удивлением взглянул на меня. Я сунула ему под нос удостоверение, он кивнул, разрешая пройти. Отыскать Никитина оказалось делом нелегким. Я изучала план, который предусмотрительно был вывешен возле лифта, когда створки его распахнулись и появился Ларионов, начальник охраны Деда. Как я уже сказала, мы с ним друг друга не жаловали, и этому была причина, даже не одна. Но в последнее время он ко мне заметно подобрел, предлагая забыть старое и слиться в едином стремлении служить народу в лице Деда. Тем более что служить предлагается не за страх, а за большие деньги. Насколько он был искренен, судить не берусь, но особое расположение ко мне Деда, безусловно, сыграло здесь далеко не последнюю роль. Ларионов из тех, кто предпочитает дружить со всеми, и это ему мастерски удавалось.
Выйдя из лифта и обнаружив меня, он поначалу удивился, а потом улыбнулся, точно ждал этой встречи всю жизнь.
— Привет, ты здесь какими судьбами?
Тот же вопрос вполне могла задать ему и я, но не стала, предпочитая туманную формулировку:
— По делам.
— А-а, — протянул он.