Я отъехала на квартал и остановила машину. Уткнулась лицом в скрещенные на руле руки и задумалась. Артем прав, если от Лукьянова решили избавиться… Работа у него опасная, а главное — тупиковая. Рано или поздно схлопочешь свою пулю или придушат втихаря, если не угодишь хозяевам. Не очень-то мне верилось, что записка — просьба о помощи. Это совершенно не в духе моего бывшего возлюбленного. Он тщеславен, высокомерен и слишком горд, чтобы обратиться ко мне. Хотя, если припечет по-настоящему, тут уж не до гордости. Зная его хитрость и извращенный ум, вовсе не факт, что он не угодил хозяевам. Это может быть очередная игра, где ходы просчитаны до конца партии.
«Он здесь, — неожиданно подумала я, и дрожь прошла по моему телу. — Он здесь, рядом». Хотя, если Артем прав, я бы советовала ему исчезнуть из города как можно быстрее, и не только из города. Найти нору поглубже и забиться туда до конца дней, может, и не найдут. А если он еще здесь… значит, все не так просто.
— Он здесь, — повторила я вслух. Не зря меня вчера пасли ребятишки на джипе. Надеятся, что он появится? Неужто правда появится? После того как я пообещала пристрелить его, если наши пути пересекутся еще раз? Почему бы и нет? Лукьянов — это Лукьянов. И если бы он был другим… Тут я сделала долгую паузу, не только произносить это, даже думать не хотелось. Но ведь себя не обманешь. Я пробовала, не получается.
Немного отдышавшись, я отправилась к Деду. Разговор предстоял неприятный, и я, чтобы создать себе соответствующее настроение, вспомнила все его грехи. Их набралось немало. В общем, в приемную я вошла, едва сдерживая праведное негодование. Дед принял меня сразу и, как часто бывало, спутал все мои карты. Не успела я открыть рот, как он заявил:
— Может, съездишь куда-нибудь отдохнуть?
— С чего бы вдруг? — нахмурилась я.
— Ну… ты выглядишь усталой. Я жалею, что поручил тебе эту работу.
— В самом деде? Если быть точной, я сама взвалила ее на свои хрупкие плечи. Девичьи плечи, потому что Светлана смогла меня заинтриговать.
— Но теперь ты видишь, что речь идет не о банальном преступлении, — с унылым видом изрек Дед.
— В самом деле?
— Прекрати, — поморщился он.
— Тебе уже донесли, что обнаружили в ячейке банка? — спросила я, не удержавшись и выделив слово «донесли». Дед на это никак не отреагировал, прогулялся по кабинету, замер возле кресла, где я устроилась, и спросил в свою очередь:
— И что там?
— Фотография. А на фотографии господин Лукьянов Александр Васильевич.
— Вряд ли это тебя удивило, — пожал он плечами. Я усмехнулась и покачала головой. — Памятуя твою фразу о том, что мы, ты и я, неплохо знаем убийцу.
— Вольная интерпретация моих слов, но в общем правильная.
— Ну вот, теперь сомнения отпали. Уверен, Филиппова застрелил он. Что они не поделили, мне неведомо, но один пытался сдать другого, а тот в отместку его убил.
— Как все просто, — опять усмехнулась я.
— У тебя есть другие версии?
— Сколько угодно. Интересуешься?
— Не очень, — ответил Дед, немного подумав. — Я надеюсь, что этот тип уже смылся отсюда, но если кому-то придет охота с ним разбираться — ради бога. Если он все еще здесь…
— Если он все еще здесь, твои друзья могут рассчитывать на серьезные неприятности. Я хорошо знаю Лукьянова, он на многое способен.
— С моей точки зрения, ты знаешь его даже слишком хорошо. И я хочу, чтобы ты уехала.
— Боишься, что я приму его сторону? — хохотнула я.
— Очень надеюсь, что нет, — ответил он как-то чересчур серьезно. — Вряд ли ты простила…
«Тебе-то я простила», — подумала я.
— Но… ты молодая женщина, а он мужчина. И между вами было… вы были близки, — нашелся Дед.
— Не были, — покачала я головой. — Мы с ним просто занимались любовью, это разные вещи.
— Если ты намерена восстанавливать справедливость и засадить его в тюрьму, для меня это ничуть не лучше. Лукьянов опасен, а когда такого человека загоняют в угол, он опасен вдвойне. Так что отправляйся отдыхать. Я позвоню тебе, когда здесь все закончится.
Я вновь хохотнула, разглядывая пол под ногами, и покачала головой.
— Что ты мне голову морочишь? — не выдержала я, хоть и призывала себя крепиться. — Хочешь сказать, что ты понятия не имеешь о том, что происходит? Так я тебе и поверю.
— Знаю, что не поверишь. Но это как раз тот случай…
— Тогда мой долг помочь тебе и для начала во всем разобраться.
— Ольга… — начал он, но я уже подошла к двери.
— Будет что сообщить, позвоню, — сказала я, — а пока, как выражался один мой друг, ныне покойный, отправляюсь в автономное плавание. — И выскользнула за дверь, где сразу же оказалась под прицелом Риткиных глаз. — Потрясающий костюм, — сказала я, упреждая все ее вопросы.
— Глаза разуй, это платье.
— Разула, потрясающее платье. Куплю себе такое же, будем ходить, как сестры-близнецы. — Эта болтовня позволила мне пересечь приемную, не дав Ритке возможности завалить меня вопросами. — Привет, — помахала я ручкой.
— Сумасшедший дом, — сказала она мне вдогонку.
Что да, то да, очень похоже.
Дед пытается убедить меня, что не имеет отношения к происходящему. Лукьянов болтался в городе, свел знакомство с любовницей Никитина, ставленника Деда, а никто ни ухом ни рылом. По идее, Ларионова надо гнать в шею. Когда его место занимал мой друг Лялин, он знал все, и даже больше того. Впрочем, Ларионов, возможно, тоже знает, спелся с дружками Деда за его спиной. Хотя полагаться на слова Деда я бы не стала. Мне известно одно: Светлана подозревала Лукьянова в отсутствии у него большой любви к ней, в наличии корыстного интереса и в перспективе — возможного преступления. Девушка погибла, и Никитин тоже. Господин Филиппов отдал богу душу, встретившись перед этим с Тагаевым. Все остальное — темный лес. С Тагаевым, кстати, стоит поговорить. Правда, вопрос: захочет ли он что-то сказать? Поразмышляв, я решила, что попытаться можно, и опять поехала в «Шанхай».
Серьезный китаец на входе молча поклонился. Я прошла к кабинету Тимура и постучала. В коридоре появился молодой человек и сообщил, что Тимур Вячеславович отсутствует.
— Где он? — задала я вопрос. Молодой человек лишь пожал плечами.