– Он не возражал, когда к вам приходила в дом маленькая Назрин?

– Нет. Никогда. И детей любил. Как он радовался, когда Борис своих ребят сюда привез. Мальчика и девочку. Семен Борисович просто светился от счастья, как будто это его родные внуки были. На самом деле они и были его внуками. Он ведь Асифу и Борису отца заменил и всегда очень о них заботился.

– Что вы вчера увидели, Фатьма? – спросил Дронго, видя как она улыбается. И Фатьма сразу нахмурилась. – Вы вошли в кабинет и что-то увидели. Что-то такое страшное. Это было не тело погибшей. Она лежала к вам спиной. Вы что-то увидели и закричали. Я слышал вчера два женских крика. Сначала сдавленно крикнула Хуршида и раздался выстрел. А через некоторое время закричали именно вы. Что вы там увидели?

– Мне лучше не говорить, – вздохнула Фатьма, – я и так вчера чуть не умерла. Если бы не вы, я бы наверняка умерла. Или тяжело заболела.

– Что вы увидели? – снова спросил Дронго.

– Самое страшное, что может увидеть человек, – выдохнула Фатьма, – и так мне стало плохо и страшно, что я уже больше ничего не помнила. Совсем ничего. Пока вы меня не ударили.

– Что это было? Расскажите, – уже потребовал Дронго.

– Я услышала выстрел и крик, – пояснила Фатьма, – и услышала, как кто-то бежит. Потом еще кто-то. Я вышла в коридор и поспешила в кабинет. Ведь тайник я там видела. Поэтому туда и пошла. А когда вошла в комнату, то увидела, что Хуршида на ковре лежит мертвая, а рядом стоит ее сын с пистолетом в руках. Вот тогда мне стало страшно по-настоящему. Это сейчас я понимаю, что он, наверное, в комнату вбежал и увидел пистолет. Сразу его поднял, чтобы мать защитить или пистолет рассмотреть. Не знаю зачем. Да и знать не хочу. Только я увидела ее на ковре, а его с оружием, и сразу словно речь у меня отняли, даже кричать больше не могла. Сначала крикнула, а потом начала хрипеть. И если бы не вы… даже не знаю, что со мной могло случиться. Я тогда подумала, что Туфан в свою мать сам стрелял. И очень испугалась. Потом ничего не помню. Пока вы меня не ударили. И пока я не стала пол и ковер пачкать. Но я уже все отмыла. Хотя сегодня утром следователи приезжали, когда нас не было. И все там фотографировали заново.

– Откуда вы знаете?

– Гулам сказал. Он все время здесь был, вместе с ними. А потом, когда они уехали, он тоже ушел на поминки к покойной Хуршиде домой.

– Вы ее не очень любили?

– Так нельзя говорить, – рассудительно ответила Фатьма, – она умерла, и так нельзя говорить об умершей. Но она была очень тяжелым человеком. И с ней было трудно. Семена Борисовича она немного боялась и уважала. А с племянниками его вообще не церемонилась и все время им гадости говорила. Считала, что они мало помогают ей и ее сыну.

– И Валиду она не любила?

– Ненавидела. Ой, что я говорю. Не любила она ее. И все время говорила, что Валида не пара нашему Семену Борисовичу. Только тихо говорила, чтобы он не очень нервничал. Ему не нравилось, когда о Валиде плохо говорили. Очень не нравилось.

Дронго хотел задать еще несколько вопросов, когда зазвонил его мобильный телефон. Он достал аппарат.

– У тебя очень странные друзья, – сообщил ему знакомый, – и звонки у них очень странные. Будешь записывать по минутам или запомнишь? Я уже не удивляюсь, когда ты запоминаешь по десять-двенадцать номеров. Но это совсем не тот случай. Я проверил по нашим компьютерам. И получил удивительные данные. Ты еще стоишь или сидишь? Тогда садись, я их сейчас тебе продиктую.

Глава 19

Он поднялся к себе в комнату. Теперь наконец получалась цельная картина. Отдельные элементы мозаики складывались в конечном итоге в общую картинку, и он мог сделать некоторые предварительные выводы. Но для общей картины происшедших событий не хватало всего лишь нескольких элементов. Во-первых, результатов баллистической экспертизы, которую должны были уже закончить в Баку. Во-вторых, звонка из Парижа. Ему нужна была конкретная фамилия, которую могла сообщить атташе по культуре. Но она не звонила. Учитывая большую разницу во времени, в три часа, он не торопил события, понимая, что в Париже день только начался. Но ближе к вечеру Дронго начал волноваться. И наконец, ему нужен был старший брат Бориса, с которым он тоже хотел побеседовать. Только после того как эти три фрагмента мозаики впишутся в общую картину, она будет завершена полностью и он сможет предъявить обвинения убийце.

Он взволнованно прошелся по комнате. Если все верно, то уже сегодня вечером можно будет поставить точку в этой затянувшейся истории. Как сказал его друг Фархад, это «Кубинское каприччио» оказалось не столь виртуозным, как он вначале предполагал.

Если все будет нормально, то уже завтра утром они поедут обратно. А убийца останется сидеть за решеткой. Но ему не хватает для полноты картины этих трех фрагментов. Дронго услышал шум, выглянул в окно. У ворот стояли несколько стариков. Странно, что не видно машины, на которой они приехали. Или они пришли пешком? Он решил, что нужно выйти. Неудобно, когда на улице, перед домом, стоят пожилые люди. Но раньше его из дома вышла Фатьма, которая заперла собак и открыла ворота. Дронго показался как раз в тот момент, когда она открывала ворота.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась Фатьма, – заходите в дом, хозяина еще нет, он пошел к своим родственникам. Вы, наверное, знаете, что Хуршида решила поменять этот мир на другой.

Старикам нельзя говорить о смерти. Это невежливо и неэтично. Нужно было говорить об умерших как о людях, сменивших один мир на другой. Дронго внимательно вгляделся в лица пришедших. Один, по-видимому, был горским евреем, другой азербайджанцем, а третий лезгином. Их легко можно было отличить по лицам, по осанкам, по разговору. Все трое говорили на азербайджанском языке.

– Входите в дом, – предложила Фатьма.

Долго упрашивать гостей ей не пришлось. Они вошли в дом, сняли обувь. В мечети и в дома нельзя входить в обуви. В первом случае это был знак неуважения к Богу, во втором – к хозяевам дома. Старики сняли обувь и прошли в гостиную, где чинно уселись за столом. Дронго вошел следом. Сейчас он был единственным мужчиной в доме и был обязан принимать гостей на правах друга хозяина. Фатьма поспешила на кухню готовить чай.

– Мы пришли, – сказал первый из стариков, возможно, живущий в Красной Слободе, – узнали, что вчера в этом доме убили Хуршиду, и решили все вместе прийти. Нам сказали, что здесь находится человек, который может читать чужие мысли. Он находит преступников, как бы они ни прятались. Это ты?

– Простите меня, уважаемый, – наклонил голову Дронго, – обо мне рассказывают разные сказки.

– Ты человек, который ищет и находит людей, восставших против Бога и против других людей, – перебил его второй старик, который мог быть жителем Кубы, – это правда?