Пока элегантный дом Фенвика не скрылся из виду, все шли молча. Первой заговорила Джессика:

— Я буду ей хорошей подругой. Мне кажется, леди Фенвик очень в этом нуждается.

Макс кивнул, он не мог с этим не согласиться.

Глава 3

Стояла невероятно теплая погода, и Оливия просидела весь день на скамейке в галерее под зонтиком, чтобы, защититься от солнца. Она наблюдала за тем, как другие играли или, скорее, пытались играть в теннис на старом корте, сооруженном в поместье почти триста лет назад в честь визита в Стрэтфорд-Хаус короля Генриха VIII.

Корт был длинным и узким, огороженным высокими стенами, но без крыши. Одна стена была частично разрушена, а из-за неровности земли мячи отскакивали не в ту сторону, но Джонатан был твердо намерен со временем отремонтировать стену и выровнять поле. А пока это не мешало ему наслаждаться игрой, тем более что он купил новые сетку, ракетки и мячи вскоре после своего приезда в поместье.

Джессика и Феба старались изо всех сил, хоть никогда раньше не играли в теннис. На Антигуа никто не знал об этом виде спорта, так что отсутствие у девушек опыта в сочетании с неровным полем и полуразрушенной стеной вызывало всеобщий смех. Игра больше состояла в том, чтобы бегать за мячом, а не отбивать его через сетку.

Игра Джонатана и капитала Лэнгли была намного лучше по сравнению с игрой сестер. А Макс… Он был слишком массивным для игры маленькими мячиками, хоть и уверял, что время от времени играл в теннис, когда учился в Кембридже.

Оливии хотелось бы попробовать, но она знала, что ее сестры и Джонатан будут возражать, а если все же неохотно разрешили бы, то были бы слишком заботливыми и только смущали бы ее. Оливия не хотела такого сверхвнимания, тем более в присутствии их гостей.

Она уже давно свыклась с мыслью, что ее семья твердо уверена, будто она непременно заболеет, если переутомится физически. Но Оливия не была с этим согласна. Однажды, когда ей было четырнадцать лет, будучи в особенно бунтарском настроении, она провела эксперимент: ночью, когда все спали, Оливия вышла из дома и целый час без остановки пробегала вокруг плантации. И хоть ее рубашка от пота прилипла к телу, эта пробежка несказанно ей понравилась. На следующий день Оливия чувствовала себя так же хорошо и не заболела.

В последующие годы она проделывала то же самое, но все же старалась не переусердствовать. Оливия была твердо убеждена, что ее болезнь не связана с перенапряжением, но сколько бы она ни протестовала, ей не удалось убедить в этом свою семью. Они настаивали на том, что физические упражнения могут ее убить.

Джонатан подавал. Мяч стукнулся о мезонин дома и упал в галерею. Теперь подавал Макс, но его мяч попал прямо в сетку. Опустив ракетку, он покачал головой.

— Гейм и партия. Я выиграл, — торжествующе провозгласил Джонатан.

— Да-да. Большое спасибо за напоминание, — сухо произнес Макс.

Они подошли к столику, который слуги поставили около скамейки в галерее, и выпили по стакану холодного лимонада.

— Это была замечательная игра, — улыбнулась Оливия.

Макс фыркнул.

— Когда-то я неплохо играл. Но сейчас выгляжу полным идиотом, ковыляющим то в одну, то в другую сторону.

— Напротив, — уверила его Оливия.

«Ты выглядел великолепно». Наблюдать за Максом было одно удовольствие. Он улыбнулся ей в ответ, и Оливия зарделась.

В течение нескольких последних дней она часто ощущала на себе его взгляд. Он ласкал ее своей теплотой, а когда Оливия смотрела на Макса, он не отводил глаза. Она чувствовала его взгляд, даже если он был в другом конце комнаты.

— Разве все остальные уже вошли в дом? — спросил Джонатан.

— Да. Им надоело смотреть, как вы избиваете лорда Хэсли.

Макс застонал, а Джонатан рассмеялся.

— Пожалуй, я присоединюсь к ним. А вы? Оливия, может, тебе больше не стоит находиться на солнце? А ты, Макс, пойдешь в дом?

— Нет, спасибо, — ответила Оливия. — Я хочу еще немного насладиться солнцем, а потом пойду прогуляться.

— Я тоже ненадолго останусь здесь, — сказал Макс. — Немного остыну и присоединюсь к вам.

Джонатан попрощался, бросил на Макса предостерегающий взгляд и вошел в дом.

— Вам не обязательно оставаться со мной, — произнесла Оливия.

Макс сел рядом с ней на скамью и вытянул длинные ноги. Несколько секунд Оливия смотрела, как влажная ткань его бриджей прилипла к его мускулистым бедрам, но потом поспешно отвела взгляд.

— Я хочу остаться с вами, — сказал он просто. — Кроме того, я подумал, что вам захочется иметь партнера.

— Партнера?

Макс поднял свою ракетку.

— Да. В теннисе.

Он принес с поля ракетку, оставленную Джонатаном.

— Давайте. Я вас научу.

— Как вы поняли, что мне хочется играть? — улыбнувшись, спросила Оливия.

— Я видел, с каким интересом вы наблюдали за нами. Вы явно завидовали.

Она встала, сложила зонтик, положила его на скамейку и пошла на корт.

— Вот, смотрите. Держите ракетку так, — посоветовал Макс, демонстрируя, как держать ракетку. Оливия пыталась сосредоточиться, но тепло его тела вызывало у нее какие-то… непонятные ощущения. Судорожно сглотнув, она все же сжала ракетку так, как показывал Макс.

Он повел ее в ту часть площадки, куда подается мяч.

— Все, что вам надо делать, это ударить по мячу, который я брошу в вашу сторону. Просто либо верните его мне поверх сетки, либо ударьте им об одну из стен.

— Хорошо.

Все выглядело довольно просто, хотя Джессика и Феба пропускали девять из десяти мячей. Особенно Джессика, которая так заразительно смеялась над собой, что в конце концов у нее по щекам покатились слезы, и она заявила, что безнадежна и что никогда не будет заниматься каким-либо спортом в присутствии не столь дружественно настроенных зрителей.

Единственным человеком, который не смеялся, был капитан Лэнгли, но за те четыре дня, что он гостил у Стрэтфордов, Оливия вообще ни разу не видела, чтобы он смеялся. Но не потому, что он был неприветливым, — наоборот, капитан был очень мил. Видимо, ему просто не нравится смеяться, решила Оливия.

Макс взял ведерко с мячами и отошел на противоположную сторону корта.

— Я вижу, что вы не очень-то верите, что мне удастся ударить хотя бы по одному мячу из тех, что вы пошлете в мою сторону, — усмехнулась Оливия.

— Вовсе нет, — заверил Макс и послал первый мяч.

Предполагая, что мяч отскочит, Оливия отвела руку с ракеткой назад, как это делали Джонатан и капитан Лэнгли, и размахнулась ею.

И промазала. Обернувшись, она увидела, как мяч отскочил от стены у нее за спиной.